Кира Касс - Единственная Страница 13

– Правда?

– Правда.

– И чем же именно?

Я на минуту задумалась:

– Даже и не знаю. Но рядом с ним я чувствую себя самой собой.

– А что, когда его нет рядом, ты чувствуешь себя кем-то другим? – пошутил папа.

– Нет, я имею в виду… Я всегда помню, к какой касте принадлежу. Даже когда я попала во дворец, какое-то время мне не давал покоя вопрос: Тройка я или Пятерка? Хочу ли я стать Единицей? А теперь подобные мысли вообще не приходят мне в голову. И мне кажется, что это благодаря ему. Нет, он довольно часто ведет себя по-свински. – (Папа фыркнул.) – Но когда я с ним, то знаю, что я Америка. Не представительница какой-то касты, не проект. Я даже не думаю о том, что он выше меня по положению. Он – это просто он, а я – просто я.

Папа немного помолчал.

– Очень за тебя рад, котенок.

Обсуждать с папой свои сердечные дела было немного неловко, но из моих домашних он единственный видел в Максоне человека, а не только знаменитость, он единственный мог понять меня правильно.

– Ну да. Но все далеко не безоблачно, – добавила я, и тут в приоткрытую дверь заглянула Сильвия. – У меня такое чувство, как будто не одно, так другое все время идет наперекосяк.

Сильвия со значением посмотрела на меня и одними губами произнесла: «Завтрак». Я кивнула.

– Ну, это не так уж и страшно. В жизни никогда не бывает так, чтобы все было гладко.

– Постараюсь об этом не забывать. Слушай, пап, мне пора. Я опаздываю.

– Ну, давай беги. Береги себя, котенок, и напиши Мэй.

– Обязательно. Я люблю тебя, папа.

– И я тебя.

После завтрака, когда девушки потянулись к выходу, мы с Максоном задержались в столовой. Проходя мимо, королева подмигнула мне, и я почувствовала, что краснею. Однако выражение лица короля, который шел следом, быстро меня отрезвило.

Когда мы остались вдвоем, Максон подошел ко мне и сплел свои пальцы с моими.

– Я бы спросил тебя, чем бы тебе хотелось заняться, но, увы, вариантов у нас не так много. Ни тебе стрельбы из лука, ни охоты, ни конной прогулки, никакого времяпрепровождения на свежем воздухе.

– Даже если мы возьмем с собой кучу охраны?

– Прости, Америка. – Максон печально улыбнулся. – А что ты скажешь насчет кино? Можно посмотреть что-нибудь с живописными видами.

– Это совсем не то. – Я потянула его за руку. – Идем. Постараемся выжать максимум из того, что нам доступно.

– Вот это правильный подход, – похвалил он.

Почему-то от его похвалы у меня стало легче на душе, будто мы с ним были заодно. Я давно уже не испытывала этого чувства.

Мы вышли в коридор и направились к лестнице, ведущей в кинозал, как вдруг я услышала за окном негромкий перестук.

Я обернулась на звук и ахнула от восторга:

– Дождь!

Выпустив руку Максона, я подбежала к окну и прижалась ладонями к стеклу. За несколько месяцев моего пребывания во дворце дождя не было ни разу, и я уже думала, что так и не будет. Теперь, когда с неба падали тяжелые капли, я поняла, как мне этого не хватало. Не хватало смены сезонов, привычного течения времени.

– Как прекрасно! – прошептала я.

Максон подошел ко мне сзади и обнял за талию.

– Только ты способна восторгаться явлением, которое кому угодно другому испортило бы настроение на целый день.

– Как бы я хотела оказаться сейчас под дождем!

Он вздохнул:

– Я знаю, что ты этого хочешь, но мы просто не…

Я обернулась на Максона, пытаясь понять, почему он осекся. Он огляделся по сторонам, и я последовала его примеру. Если не считать пары гвардейцев, мы были совершенно одни.

– Идем, – решительно произнес он, беря меня за руку. – Будем надеяться, нас никто не видит.

Мы поднялись по лестнице на четвертый этаж. На мгновение я занервничала, решив, что он опять собрался показать мне что-то вроде тайной библиотеки. В прошлый раз это едва не закончилось для меня плачевно.

Мы пошли по коридору. Навстречу попался всего один гвардеец, обходивший этаж караулом. Максон завел меня в просторную гостиную и потянул к стене рядом с большим неработающим камином. Пошарив рукой под каминной полкой, он, разумеется, нащупал потайную кнопку. Одна из панелей сдвинулась, за ней обнаружилась еще одна потайная лестница.

– Держись за мою руку, – сказал он. Я взяла ее и следом за ним начала подниматься по еле различимым в темноте ступеням, пока мы не уперлись в еще одну дверь. Максон отпер обычную задвижку, распахнул дверь – и перед нами оказалась стена воды!

– Мы на крыше? – спросила я, перекрикивая шум дождя.

Он кивнул. Небольшую площадку размером с мою комнату со всех сторон окружали стены. Да, кроме этих стен и неба, ничего больше не было видно. Но я, по крайней мере, выбралась на воздух.

Вне себя от восторга, я сделала шаг вперед и выставила руку наружу. Тяжелые теплые капли немедленно собрались в лужицу на ладони и потекли в рукав. Максон засмеялся – и вытолкнул меня в это царство воды.

Я ахнула от неожиданности, в мгновение ока вымокнув практически до нитки. Обернувшись, я схватила его за локоть, и он попытался оказать мне шутливое сопротивление. Мокрые пряди волос облепили его лицо. С нас обоих текло. Продолжая улыбаться, Максон потянул меня к краю стены.

– Посмотри, – прошептал он.

Я обернулась и только тут впервые увидела открывавшийся отсюда вид. Передо мной как на ладони лежал город. Причудливый лабиринт улиц, четкая геометрия зданий, буйство красок – даже сквозь серую пелену дождя от этой картины захватывало дух.

Я вдруг почувствовала себя накрепко связанной с этим городом, как будто часть моей души уже успела прикипеть к нему.

– Америка, я не хочу, чтобы всем этим завладели повстанцы, – перекрывая шум дождя, произнес Максон, словно прочитав мои мысли. – Я не знаю, велики ли потери, но знаю, что отец скрывает от меня точные цифры. Боится, что я прерву Отбор.

– А нет ли какого-нибудь способа узнать правду?

Максон задумался:

– Мне кажется, Август должен это знать. Вот только как с ним связаться? Можно было бы написать ему, но я боюсь слишком многое доверять письму. И потом, неизвестно, получится ли у меня обеспечить ему возможность попасть во дворец.

– Так, может, лучше мы сами отправимся к нему? – предложила я.

– И как ты предлагаешь это устроить? – рассмеялся Максон.

– Я что-нибудь придумаю, – кокетливо пожала я плечами.

Некоторое время он молча смотрел на меня:

– До чего же приятно говорить не таясь. Я всегда тщательно слежу за своими словами. Но здесь меня никто не сможет услышать. Только ты одна.

– Тогда не теряй времени даром и расскажи что-нибудь.

– Только если ты тоже что-нибудь расскажешь, – ухмыльнулся он.

– Договорились, – с готовностью подхватила я его игру.

– Ну и что бы ты хотела узнать?

Я убрала со лба мокрые волосы и решила начать с вопроса хотя и важного, но не касающегося ничего личного:

– Ты и в самом деле ничего не знал про дневники?

– В самом деле. Но я уже в курсе. Отец заставил меня прочитать все от корки до корки. Появись Август на две недели раньше, я решил бы, что он все выдумал. Теперь же я знаю, что это правда. Ты себе просто не представляешь, Америка. То, что читала ты, это еще цветочки. Хотел бы я тебе все рассказать, но пока не могу.

– Я понимаю.

Он пристально посмотрел на меня:

– Каким образом остальные девушки узнали о том, что ты видела меня без рубашки?

Я потупилась, не зная, как об этом сказать.

– Мы смотрели, как гвардейцы тренируются. Я сказала, что ты без рубашки выглядишь ничуть не хуже любого из них. Сама не знаю, как у меня это вырвалось.

Запрокинув голову, Максон расхохотался:

– У меня даже не получается на тебя рассердиться.

Я улыбнулась:

– Ты еще кого-нибудь приводил сюда, кроме меня?

– Оливию, – погрустнел он. – Всего один раз.

Теперь, когда он произнес это вслух, я вспомнила. Он целовался с ней здесь, она сама рассказывала нам об этом.

– Я целовался с Крисс, – выпалил Максон, не глядя на меня. – Недавно. В первый раз. Я подумал, будет справедливо, если ты об этом узнаешь.

Он опустил глаза, и я молча кивнула в ответ. Если бы я сама не стала свидетельницей того, как они целовались, то, наверное, не выдержала бы. Даже сейчас, несмотря на то, что уже все знала, его слова причинили боль.

– Мне не нравится делить тебя с другими. – Я переступила с ноги на ногу; мое платье окончательно пропиталось водой и отяжелело.

– Знаю. Но таковы правила игры.