Эльфогеддон (СИ) - Аничкин Станислав Страница 13

— Наподдай ему, Эрни! — крикнул кто-то из квартербольных болельщиков.

— Уходим, скорее, — раздался голос Хель.

— Не так быстро, голубчики, — у двери уже стали два амбала, лишь немногим уступающие Эрни. — Ты ударил крайне уважаемого человека, и это тебе с рук не сойдёт.

— Именно, — пробасил Эрни, — заодно будешь знать, какой народ превыше всего. Будь моя воля, я бы вообще выгнал из бункера всех этих разноцветных мразей. И табуреток заодно.

— Ты кого, сука, табуреткой назвал? — рявкнули хором пятеро гномов, сидящих за дальним столиком.

По всему бару раздался скрежет отодвигаемых стульев. В это же время снова открылись двери бара и в помещение зашёл Вильяно. Видимо, его синяя кожа подействовала на присутствующих как финальная отмашка перед стартом, и в голову тролля полетела бутылка. Он схватил её на лету своей единственной рукой и, прорычав что-то на своём языке, бросил обратно. А затем прыгнул в толпу.

Начался сущий хаос. В ход шли стулья и посуда, кухонная утварь и всё остальное, что не было намертво прикручено к полу или стенам. В какой-то момент сторонний наблюдатель уже не смог бы точно определить, кто, с кем и за что бьётся. Хель уложила уже троих и сейчас сражалась с двумя одновременно. Перехватив занесённую для удара руку, она резко рванула её на себя. Послушался противный хруст. Кому-то придётся брать больничный. Дамиан, отступая от усатого бугая, споткнулся обо что-то и растянулся на полу. Перед тем как получить удар под дых, он увидел, что споткнулся о тушу лежащего без сознания Эрни. От второго удара парень увернулся, перекатившись в сторону, и чуть не попал под ноги лупящих друг друга по морде болельщиков. Мощная рука подхватила парня за шиворот и подняла на ноги. Вильяно подмигнул Дамиану и в прыжке заехал усатому ногой в челюсть. Тот тут же рухнул как подкошенный. Дамиан огляделся, пытаясь найти Хель. Девушка уже стояла у входа и тоже озиралась по сторонам. Юноша вскинул руку вверх, но пробраться к выходу ему не дали, оттолкнув в сторону. Внезапно в чьих-то руках блеснул нож. Не столовый ножик, который едва сможет разрезать кусок мяса, а внушительных размеров кинжал.

— Вильяно! Осторожно! — крикнул Дамиан троллю, который стоял спиной к вооружённому человеку, но опоздал буквально на долю секунды. Синекожий захрипел и осел на землю. Из его шеи фонтаном била кровь. Хорс бросился к нмеу, но чей-то увесистый кулак сбил его с ног. Дамиан упал в лужу крови рядом с Вильяно. Глаза тролля уже закатились. Он был мёртв.

— Всем на землю! Служба безопасности! — услышал Дамиан, прежде чем сознание покинуло его.

Глава 6. Пентаксис: в норме

— Дамиан Хорс, — хорошо поставленным голосом произнёс седой мужчина с залысиной. Он был одет в деловой костюм и был явно одним из представителей верхушки администрации. — Вы обвиняетесь в причинении телесных повреждений средней тяжести господину Марку Ирвуду, в причинении тяжких телесных повреждений господину Эрнесту Локингу, и в причинении смерти по неосторожности господину Вильяно Мерииго Адалальду Криджо, уроженцу союзного королевства Зейрения. Против Вас свидетельствуют восемнадцать очевидцев.

— Ложь и клевета, всё это! — крикнул Дамиан. — Почти всё. Я на самом деле ударил Марка, но только потому, что этот расист оскорбил мисс нар-Вейгу, ороконеру. Она сможет подтвердить это. Кстати, где она?

— По последней информации, у себя дома. Кто ещё сможет подтвердить Ваши слова, господин Хорс?

— Там ещё было пятеро гномов, — вспомнил Дамиан. На остальных рассчитывать не стоило. Тем более, что кто-то из них хладнокровно зарезал Вильяно и теперь пытается свалить всю вину на другого.

— На момент прибытия службы безопасности ни одного гнома в зале «Хмельного погреба» не было. Вы что-то путаете.

«Подонки, успели свалить», — понял обвиняемый.

— Я могу рассказать всё как было на самом деле. А потом спросите у Хель. У меня же не было времени обговорить с ней детали. Она расскажет всё точь-в-точь как я. А все эти восемнадцать очевидцев — ублюдки и расисты, и они в сговоре. Неужели это не очевидно?

— Это будет решать суд. Он состоится на следующей неделе, в среду. До этого момента Вы свободны.

— Свободен?

— Да. Под личную ответственность офицеров Фаутер и Камнегляда. Моррис! Останови запись!

— Так точно. Запись остановлена, — послышалось из-за двери закрытого кабинета, в котором находились мужчина в костюме и парень с пластырями на лице.

— Не для протокола. Мистер Хорс. Дамиан. Я верю тебе, но советую найти тех гномов, о которых ты говорил. Это склонит чашу правосудия в твою сторону. Только не делай глупостей. Это моя личная просьба. Я хорошо знал твоего отца в своё время, но наши пути разошлись.

— Спасибо, сэр…

— Гарри Аквадайн. Управляющий бункером номер тридцать восемь.

— Упра… Благодарю, сэр Аквадайн. Получается, я могу идти?

— Не совсем. Сначала тебя должна ещё раз осмотреть мисс Имар. А до завтрашнего утра я настойчиво рекомендую оставаться здесь.

— В участке службы безопасности? И это называется «свободен»?

— Дамиан. Ты не в участке, ты в здании Управления. Тебе будет предоставлена гостевая комната. Миссис Хорс уже предупредили. Не переживай, ей сообщили, что ты проходишь как свидетель. И прими мои соболезнования по поводу Джеки. Его обязательно вылечат! Моррис! Проводи нашего гостя.

— Постойте! Я могу ещё кое-что спросить?

— Да, спрашивай. Только побыстрее, у меня ещё много дел. Ты же понимаешь, что я разговариваю сейчас с тобой из уважения к твоему отцу. Всё же не каждый день удаётся помочь сыну человека, спасшего тебе жизнь на войне.

— Вы вместе служили? Отец никогда не рассказывал…

— Да. Я не хотел бы вспоминать те времена, слишком много боли они несут. Так что ты хотел узнать?

— Заражённые октоэнергией. Почему те, кого, как вы говорите, увезли в лечебницу, ни разу не связались с родными?

— Всё очень просто. Потому что там их вводят в искусственную кому, чтобы замедлить процесс распада тканей и сознания. Процедура очистки может занять год или два. Ты же не думаешь, что фотографии лежащих без сознания людей, подключённых к трубкам и аппаратам, успокоят кого-то? Тебе абсолютно нечего бояться. Наоборот, стоит радоваться, что в бункерах установлено достаточно продвинутое оборудование, чтобы диагностировать заражение на ранних стадиях. Ты, наверное, хотел спросить, какова вероятность ошибки. Ну что же, не ты первый, не ты последний. Вероятность ошибки нулевая. Знаешь, у меня была фотография того, что происходит с человеком, если не подвергнуть его терапии. Подожди здесь.

Мужчина вышел из комнаты. Дамиан же попытался вспомнить, как он здесь оказался. Последнее чёткое воспоминание — неподвижно лежащий на полу тролль Вильяно. Затем удар по голове. Темнота. Свет. Его куда-то несут. Снова темнота, опять свет. Несколько раз по кругу. Кто-то разговаривает. Вроде бы упоминается его имя, но это не точно. Лицо медсестры Карины Имар. Она представляется, и Дамиан сразу вспоминает имя. С ней он говорил утром по телефону. Она недовольна, что её выдернули с дежурства. Но, когда узнаёт, что перед ней сын Марчианны, слегка меняется в лице. Дамиан просит не говорить матери ни о чём. Ей нельзя нервничать, утверждает он. Карина только кивает, ничего не говоря.

Дальше киноплёнка памяти перестала перескакивать через зажёванные участки. После осмотра Дамиана отвели в другую комнаты, где он прождал около двух часов. По собственным ощущениям. А потом привели сюда. Всё это время Хорс был уверен, что он находится в участке службы безопасности. «Управление. Гарри Аквадайн. Сам управляющий. С чего такая честь? Неужели отец действительно спас его шкуру?» — думал Дамиан. Не то чтобы Петер Хорс любил трепаться про войну, но после нескольких стаканов чего-нибудь покрепче снисходил до рассказов о былом.

Скрипнула дверь — вернулся господин Аквадайн. Он вновь сел напротив Дамиана и положил на стол между ними фотокарточку. На ней было изображено некое гуманоидное существо. Тело существа было похожим на человеческое, и на этом сходства заканчивались. Розоватая полупрозрачная кожа, под которой виднелись внутренности. Вместо костей были… Красные кристаллы. Точно такие же, как те, из которых состояли вырастающие деревья во время катастрофы. Дамиан заморгал глазами. Он слишком хорошо помнил ту поездку.