Евгений Щепетнов - Наследник Страница 13

В этом были свои преимущества, но… если попадался нехороший, непорядочный Командир и сколачивал вокруг себя сильную армию приверженцев — тут уже держитесь все, жить спокойно не дадут. Единственным сдерживающим фактором было то, что народ, доведенный до отчаяния беспределом Командира и его приближенных, просто начинал их бить, стрелять, резать — и после этого лет на пятьдесят наступал покой.

Командиры, помня о произошедшем, какое-то время вели себя пристойно, соблюдали интересы подданных, пока… пока не забывалось прошлое. И тогда спираль делала оборот назад. И все начиналось заново — беспредел, безобразия…

«Нет ничего нового под солнцем» — как сказано в одной древней и умной книге.

Вот основное, что узнал Слава из мозга Аруста. Ну, и еще массу бытовых мелочей: к примеру, любит дочку, просто души в ней не чает, терпеть не может нынешнего Командира, положившего глаз на Надию и время от времени преследующего ее предложениями стать одной из его жен или наложниц. Ходит к соседке, вдове тридцати лет, подумывает жениться на ней. Имеет любовниц в двух селениях, как ни странно, и в селении стражниц тоже. Они любят обновлять кровь с торговцами. Дом ему оставил отец — тоже торговец, проживший девяносто семь лет и умерший от укуса какой-то ночной летающей гадости. Волей-неволей часть информации бытового характера вытягивалась вместе с той, что интересовала землянина.

Кстати сказать, вот это странное разделение на ночную и дневную жизнь сильно озадачило Славу. В этом разделении было что-то ненормальное, искусственное.

Оказалось, ночные твари боятся света — потому стены периметра ночью ярко освещены прожекторами, как и улицы города. Если бы их не было, всех охранников на стенах давно бы сожрали, случайных прохожих тоже.

Шестиноги спасаются от ночных налетчиков толстой, панцирообразной шкурой, а еще — они очень любят жрать ночных летунов. Поймать такую пакость влет для них лучшее развлечение и удовольствие. Дрозы вообще-то хищные животные. Как люди умудрились их приручить, тоже никто не знает. Впрочем, а разве земляне помнят, кто первый приручил лошадь? Дрозов держали в страхе, и те прекрасно понимали, что стоит не подчиниться — их убьют. На это их разума хватало. А вот чтобы осознать себя как личность, как народ — для этого они были слишком глупы. Потому работали на людей, терпели удары, пинки и служили всем, чем могли. Даже отдавая жизнь.

…Хозяин дома открыл глаза, потряс головой, потер лоб. Перед ним стояла чашка с остывшим супом — на самом донышке. Он недоуменно посмотрел на нее, на собеседника и, поморщившись, сказал:

— А куда Надия делась? Ох, как голова болит! («Надо было помедленнее информацию выдирать, — смущенно подумал Слава. — Я тороплюсь, а человек страдает».)

— Пошла спать, — пожал плечами гость и демонстративно зевнул. — Поздно уже, и нам бы пора. Ты вон за столом засыпаешь. Устал с дороги?

— Наверное, да, — непонимающе похлопал глазами Аруст. — Старею, что ли? Раньше такого никогда со мной не было. Ну, так что ты собираешься тут делать, в городе?

— А ты же обещал меня пристроить помощником к Надии — помогать торговать, — не моргнув глазом, соврал Слава. — Поживу пока у вас — ты тоже обещал, — а там видно будет. Метка Командира у меня есть — видишь? Это с дальнего селения, ты его знаешь — Шульцар, вот оттуда и метка.

Слава сменил ее после «визита» в мозг Аруста. Тот раскрыл было рот, чтобы что-то спросить, но промолчал.

— Спросят, откуда я взялся, скажешь: двоюродный брат Надии. У вас же не все друг друга знают?

— Ну-у… так-то не все, да, — смущенно ответил Аруст. — Но ты уж больно заметный… с твоими-то желтыми волосами и белой физиономией. Вряд ли кто поверит, что ты мой родственник.

— А вот так? — Волосы Славы почернели, стали темными, как у Аруста и Надии, а лицо приобрело легкий зеленоватый оттенок. — Так поверят?

— Т-так? — запнулся мужчина. — Так поверят. Наверное. Только ты же языков не знаешь! С тобой заговорят — ты сразу и выдашь себя! Я же тебе говорил: тут разговаривают на харрате. Это только мы, зеленые, между собой говорим на шарнатоне.

— Я говорю на харрате. — Слава перешел на официальный язык поселений. — Так пойдет? Без акцента говорю?

— А почему ты скрывал, что говоришь на харрате? — удивился Аруст. — Вполне нормально говоришь. Если бы я не знал, то подумал бы, что ты родился и прожил всю жизнь здесь, в этом городе. У каждого селения свое произношение. Хм… Ну, в крайнем случае, можно сказать, что ты жил тут, но потом тебя увезли в Шульцар. Главное, чтобы оттуда никто не попался. М-да-а… с тобой все чуднее и чуднее. А сколько ты хочешь получать за работу? — нахмурившись, спросил Аруст. — Я так-то не нанимаю работников.

— Ничего. Корми, пои, рассказывай мне об этом мире то, чего я не знаю, — этого достаточно. Когда я решу, что мне пора, уйду.

— Тогда это… Слава… — нерешительно начал хозяин. — Тут еще такое дело… Ты парень молодой, а моей девке уже семнадцать лет. Мне бы не хотелось, чтобы она осталась после твоего ухода с брюхом. Так-то я не против детей, нет, но… они должны иметь и отца, и мать… Надие пора замуж, но без довеска в виде ребенка. Я видел, как она на тебя смотрела, и не хочу, чтобы она заползла к тебе в постель. Ты можешь гарантировать, что не сделаешь мне такой неприятности?

— Меньше всего мне хотелось бы оставлять след из младенцев на этой планете, — усмехнулся Слава. — Вообще-то у меня жена есть, красивая и молодая. Так что…

— Я надеюсь, что ты не доставишь мне неприятностей, хотя жизненный опыт мне подсказывает: гони его в шею! Ты привел дикого, необузданного друза, говорит опыт, и он переколет тебе всю посуду! И почему я не прислушиваюсь к своему внутреннему голосу, почему не гоню тебя? Сам не знаю. («Зато я знаю, — внутренне усмехнулся Слава. — Это называется псионический посыл. Я запретил тебе выгонять меня и внушил мысль о том, чтобы ты мне помогал. Иначе ты точно попытался бы меня выпереть».)

— Не беспокойся: в мои планы не входит соблазнение твоей дочери. Кстати, а если бы здесь появилась моя жена, ты бы не был против?

— Совсем нет, — облегченно вздохнул Аруст и бросил взгляд в сторону спальни дочери. — Спальня покойной жены свободна, вы бы могли ее занять. Я понимаю, мужчине без женщины трудно долго держаться. Я сам люблю женщин, так что я не против. А где она?

— Сейчас на корабле, а завтра мы бы могли поехать и забрать ее, если ты не против. Возле той же пирамиды, где нашли меня.

— Возле пирамиды?.. А, ты имеешь в виду зиккур. Эти штуки называются у нас зиккурами — тебе надо это знать обязательно. Иначе не поймут… Зиккуры суть глаза и уши Хозяина. Антенны, через которые он передает информацию своим слугам на платформы.