Королевства Драконов I - Лиза Смедман Страница 13

А кинжал? Где он был?

Он осмотрел свои ноги, но ничего не увидел. Но затем, прямо перед глазами, он увидел блеск стали. Одна из его мандибул, конечно же. Оружие все еще было при нем.

Он снова осмотрел охотников. Один ухаживал за своим упавшим товарищем. Остальные нервно озирались по сторонам, пытаясь понять, куда исчез орк. Серрег ухмыльнулся бы, если его хитиновые челюсти могли бы сделать это. Вместо этого он повернул обратно на запад, внимательно высматривая хищных ласточек или древесных лягушек.

Будучи стрекозой, Серрег не чувствовал, что он летит особенно быстро, но он списал это на кажущееся замедление времени и реальное расширение мира. Он знал, что летит с большей скоростью, чем мог бы развить, будучи человеком. Но что беспокоило его, когда он продолжал свой путь, так это то, как он будет питаться.

Он начал ощущать грызущий голод. Сколько минут или часов прошло с тех пор, как он стал стрекозой? Серрег не мог знать. Насекомое ощущало голод иначе, чем человек, – более простое чувство, но все равно голод. И он понятия не имел, чем питаются стрекозы.

Насекомые были для него вредителями, которых нужно было прихлопнуть, или образцами для осмотра в галерее, или банкой с ингредиентами в лаборатории аптекаря. Кроме этого, он никогда не интересовался ими. Так чем же питались насекомые? Он задумался об этом, а затем решил, что ему придется проверить потенциальную пищу. Он знал, что разные насекомые едят пыльцу цветов, другие – сами растения, а некоторые даже едят других насекомых. Он также знал, что некоторые ели мертвых животных или другие, более отвратительные вещества, но пока он намеренно пренебрег этим моментом.

Он опустился на стебель дикой травы, качающейся на ветру. Он не выглядел аппетитным, но все равно попытался его откусить.

Ничего.

Он полетел дальше, пока не нашел полевой цветок, ярко светящийся в его стрекозиных глазах, но опять же, он не выглядел привлекательным, он понятия не имел, как именно его кусать, а когда ему что-то удавалось, это было неправильно.

Поэтому он перешел к атакам на насекомых. Он набросился на кузнечика, но тот был слишком велик, чтобы с ним справиться. Комар был слишком мал, чтобы его поймать, а муха слишком быстра. Наконец ему удалось поймать маленькое порхающее насекомое – он даже не знал, как оно называется, – и раздавить его в челюстях. Еда заполнила рот...

На долю секунды. Он обнаружил, что сидит на корточках, обозревая пейзаж с большой высоты. Он растянул губы в самодовольной ухмылке, размазывая мелкое насекомое по одному острому клыку. Он повернул голову, чтобы взглянуть на мир с новой точки зрения, но его глаза ничего не увидели. Его внимание было обращено внутрь, он чувствовал первозданную силу, текущую по его венам. Он расправил свои огромные кожистые крылья и сделал экспериментальный взмах. Он глубоко вдохнул в свои пещеристые легкие и выдохнул струю едкой кислоты.

О, да. Он был драконом.

И он был голоден.

Он принюхался к воздуху, уловив мускусный запах диких быков. Его орлиные глаза видели их за полмили. Они не заметили его внезапной трансформации. Неудивительно, не каждый день стрекоза превращается в дракона. Он сложил крылья и по-кошачьи подкрался к ним по траве. Стадо вздрогнуло от шума его приближения. Серрег зарычал и взмахнул крыльями, двигаясь подобно раскату грома, низкому, тяжелому и мощному. Он облетел стадо один раз, а затем своим смертоносным дыханием сразил самого крупного зверя, расплавив его голову, когда тот убегал.

Он приземлился с тяжелым стуком, взмахнул крыльями, и стадо бросилось прочь, вопя в животной панике. Когда Серрег подошел к своей добыче и поднял одну лапу, чтобы разорвать мясо, его взгляд привлек блеск стали. На правой передней лапе блеснул на солнце передний коготь, украшенный изящными глифами.

Кинжал.

Его превосходный интеллект дракона сразу понял: каждый раз, когда он наносил удар, кинжал менял его.

Серрег осторожно поставил свою покрытую черной чешуей лапу обратно на место и принялся обрабатывать тушу другой лапой, вместе с грозными зубами. Он и не подозревал, как сильно ему понравится ломать кости челюстями. Может быть, это было частью драконьего бытия, а может быть, он наконец-то открыл недоступную доселе часть своей души. Как бы то ни было, Серрегу это очень нравилось.

Съев быка, Серрег на мгновение присел и созерцал небо. Как рассвет прогнал тьму, так и день заменил ужасы прошедшей ночи новым светлым будущим. Жизнь была прекрасна. Пусть эти мелкие твари высасывают силы из анклавов. Серрег в них больше не нуждался.

Все же архимаги не были людьми, с которыми можно было шутить, и они не очень-то жаловали драконов, независимо от их происхождения. Серрег бросил последний взгляд в сторону неба, где он вырос, а затем снова направился на запад.

В конце концов, Серрег нашел роскошное болото, в котором устроил себе логово. Он ликовал, ощущая грязь между когтями. Это было гораздо лучше, чем уединенная и изолированная жизнь на скале Делии.

Но что делать с кинжалом? Он больше не хотел, чтобы он висел на его передней лапе. Он вообще не хотел, чтобы он был рядом. Он напоминал ему о его жалком прошлом и последнем вздохе его трусости. В конце концов, он поступил, как поступают драконы: использовал его, чтобы начать свой клад.

Осторожно поместив правую переднюю лапу в пасть, он сомкнул на ней зубы. Он крепко сжал его, затем выгнул лапу и шею, вытаскивая коготь из пальца. Жгучая боль пронзила его магический коготь, конечность дрожала от нервов, умоляя о покое, но он упорствовал. Кинжал попытался вонзиться в его нежную плоть, но тут послышался хруст, когда он вырвал его. С последним рывком, с последней вспышкой боли тот освободился.

И он тоже.

Серрег повернул голову в угол грота, который он выбрал для своего тайника, и выпустил кинжал из зубов. Он со звоном ударился о грязный пол, издав металлический звук разочарования, и отскочил гораздо выше, чем это было физически оправдано. Он отскочил снова, и снова, и снова. В конце концов он приземлился, раскачиваясь из стороны в сторону, и вибрация развернула лезвие так, что оно обвиняющее указало на Серрега.

Тыльной стороной левой лапы Серрег оттолкнул лезвие в сторону, но от толчка лезвие понеслось по кругу, пока снова не указало на него.

«Жалуйся,