Артем Каменистый - Дороги смертников Страница 13

Фоку надо было срочно убирать.

Наивный Монк – обо всех его действиях Фока узнавал почти в тот же миг. Все его заговоры кетр раскрывал с театральным размахом, укрепляя у хабрийцев врожденную неприязнь к имперцам.

Странное дело – к этому моменту ненависть подданных к своему кетру как-то незаметно сошла на нет. Его по-прежнему не очень-то любили, скорее боялись, но примешивалось и кое-что другое – позитивное. Он навел порядок в законах и судебной системе, а тотальное взяточничество искоренил весьма просто – уличенных в этом преступлении сажали на кол, причем не в одиночку. Если попадался, допустим, начальник таможни, колья в зад забивали каждому пятому служащему этой таможни. Служивый люд быстро просек это дело, и так как никто не желал страдать за чужие грехи, установилась милая атмосфера всеобщей слежки друг за другом – чиновный люд контролировал себя сам.

Фока практически искоренил преступность – в столице можно было ночью выходить на улицу безбоязненно. Заодно он очистил тюрьмы – теперь бандитов не сажали, а всех поголовно гнали в Либскую пустыню, на рудники. Сбежать оттуда невозможно, прожить больше пары лет – тоже проблематично. Учитывая, что меньше трех лет сроков старались не давать, бандитский мир Хабрии перестал существовать физически. Причем Фока и здесь использовал чужие руки: если купец ограблен и убит, городская или сельская община или аристократ, в чьих владениях произошло преступление, обязаны возместить семье ущерб и выплатить в казну крупный штраф. Но если они самостоятельно найдут виновных, штраф будет возвращен. А если поймают преступников еще до совершения преступления, могут рассчитывать на премию. Стоит ли говорить, что любой подозрительный незнакомец вызывал пристальное внимание у населения, а «знакомых бандитов» сдали эшам в первую очередь.

Такие методы Фока применял во всем. Поначалу, конечно, недовольных хватало. Но те, кто не попал в рудники Либы, понемногу начали признавать, что в действиях кетра нет бессмысленной жестокости. Его методы начали давать результат. Нищие, но не опустившиеся люди получали от казны земли, отобранные у высших аристократов. Городская голытьба, отвыкшая от работы, но привыкшая к зрелищам и татиям, быстро сгинула на каторге – даже в столице теперь нелегко было встретить попрошайку. Купцов избавили от разбойников и поборов чиновников, а кое с кем из соседей Фока заключил выгодные торговые договоры, снизив пошлины для своих подданных. Ремесленники, избавленные от тех же поборов и бандитов-вымогателей, получали крупные заказы от казны – Хабрия усиленно вооружалась. Обедневшие дворяне, зарекомендовав себя на государственной службе, получали земли и замки, отобранные у неудачливых аристократов.

Народ, с одной стороны, возмущался экстремальными реформами нового кетра, но с другой – благосклонно принимал их плоды. Слишком многие стали обязаны Фоке за улучшение их жизни, и все они понимали – без него все может измениться в худшую сторону. Вернутся изгнанные аристократы и заберут твою землю, воспрянет преступный мир, охватив своей липкой паутиной всю страну, продажные судьи отберут то, что оставят бандиты.

Эти люди вслух не стеснялись порицать кровавое правление Фоки, но в то же время готовы были за него сражаться. У нового кетра появился преданный ему народ. Теперь можно вздохнуть спокойно – ему есть на кого опереться против внутренних врагов. Пора заняться внешними, раз уж Монк так настаивает.

Монк действовал по-имперски стандартно – не сумев добраться до кетра по-тихому, решил сделать это громко: начал подготовку к войне. Причем имперскую армию озадачивать этим мероприятием не планировал – интервенцию возложил на западных и восточных соседей Хабрии.

Фока его опередил – одним жестоким ударом смел Шадию, проделав это с такой удивительной скоростью, что король бежал из страны чуть ли не в подштанниках, не успев даже казну вывезти. Естественно, такая наглость требовала немедленного ответа от Империи и ее прислуги Альянса. Но кетр неожиданно для всех придумал столь хитроумный ход избежать этого, что даже сам удивился своей изощренной находчивости.

С севера Хабрия граничила с территорией зайцев. Длинноухие не лезли в дела этой засушливой страны – здесь не было благоприятных условий для произрастания их любимых лесов. Так уж вышло, что в мире, испохабленном Древними, Фоке выпала честь править самым жарким его уголком. Чуть-чуть на север – и начинается экваториальная тень, чуть-чуть на юг – и уткнешься в имперские земли, с дубравами и светлыми сосновыми борами.

В Шадии, между отрогами Приморского хребта, было несколько красивейших долин, будто специально созданных для зайцев. Леса там были великолепные, и лишь человеческая деятельность мешала им заполонить всю эту землю.

Фока подарил долины зайцам. Им они особо и не нужны были – смысла нет лишний раз грызться с людьми за несколько клочков земли. Но раз сами дарят, то это совсем другое дело.

Зайцы подарок приняли.

По словам шпионов, Монк, узнав об этом гнуснейшем деянии Фоки, прогрыз дыру в настенном ковре, а затем запытал до смерти парочку несчастных, попавших под горячую руку. Теперь, чтобы вернуть Шадию законной династии, придется иметь дело не только с хабрийскими варварами, но и с зайцами. А к этому принц готов не был. Кроме того, Фока развил бурную деятельность, дискредитируя короля Шадии и всю династию, доказывая всем, кто имел уши, что легитимным владыкой этих земель может быть лишь кетр.

И слишком многие услышанное одобряли.

Чем хуже Империи – тем искреннее их одобрение…

Возможно, Фока до конца жизни не осмелился бы бросить имперцам прямой вызов. Но после захвата Шадии у него появились новые, неожиданные друзья. И эти друзья горели искренним желанием помочь ему взыскать с Империи старый должок. При этом сами они ничего не просили. Почти не просили. Когда-то они потребуют расплатиться сполна, но эта пора наступит не скоро, и разбираться с ними Фока будет именно тогда, а не сейчас. Сейчас у него задачи поважнее.

На исходе двадцать третьего года своего правления Фока повел армию на север – пора было возвращать Хабрии очередную исконно хабрийскую территорию. Он атаковал Северную Нурию – одну из стран Альянса. Это автоматически привело к войне со всем союзом.

И Империей.

Обнаглевший мышонок набросился на старого кота.

Глава 3

Сняв наконечник трокеля с древка, Тим использовал его вместо ножа, подрезая длинную палку, найденную на берегу моря. Меч бы тоже сгодился для такой работы, но он не хотел осквернять достойное оружие подобной рутиной.

За спиной Тима ветерок трепал парусину, растянутую над нишей, образованной тремя огромными валунами. Там, на лежанке из сухих водорослей, он проведет следующую ночь. Дров на берегах залива можно насобирать много, и, закопав под себя россыпь углей, он проведет ночь в тепле. А чтобы помимо тепла иметь еще и сытый желудок, надо позаботиться о добыче.