Андре Нортон - Трое против Колдовского мира Страница 13

— Но не стоит забывать и об осторожности, — заметил я.

— Да уж, конечно… — Она испытующе посмотрела на меня. — Скажи мне, а вообще-то у тебя есть на примете какое-нибудь убежище?

Её вопрос смутил меня. «Неужели она думает, что мы похитили её из Обители ради того, чтобы скитаться по пустошам?» — обиделся я.

Каттея засмеялась.

— Нет, Кайлан, я так не думаю, я о вас лучшего мнения. Когда вы с Кимоком позвали меня, я поняла, что у вас есть какой-то план и что он как-то связан с этими горами, до которых мы так мучительно долго добираемся. Пора бы и мне рассказать о том, что вы задумали.

— Это Кимок, его идея, — ответил я. — Пусть он сам и расскажет.

Она стряхнула воду с рук и вытерла их о траву.

— Ладно, спрошу его.

Достав из походных мешков свой скудный провиант, мы уселись перекусить, и Кимок начал рассказывать Каттее о том, что узнал из манускриптов, хранящихся в Лормте. Она слушала его, не перебивая, и, когда он кончил, согласно кивнула.

— У меня есть ещё одно подтверждение твоим догадкам, брат. Весь последний час я, честно говоря, ехала вслепую…

— Что ты хочешь этим сказать? — спросил я.

— Только то, что сказала, Кайлан. — Она, чуть нахмурясь, посмотрела на меня. — Я действительно ехала как в тумане. Местами он рассеивался, и я ещё различала деревья, кусты, камни; но большую часть пути он был сплошным.

— И ты даже не обмолвилась об этом!.. — удивился Кимок.

— Да, я не стала ничего говорить, потому что, наблюдая за вами, поняла, что для вас никакого тумана не существует. — Она завернула остаток хлебца в салфетку и положила его в седельный мешок. — Но это не от колдуний. Ты сказал, что нам доступно думать о востоке лишь благодаря тому, что мы полукровки. Скорее всего, так оно и есть. И я опасаюсь, что моё общение с колдуньями в какой-то мере сковало во мне эту свободу. Похоже, что если бы я присягнула в верности их делу и стала бы одной из них, то оказалась бы вообще неспособной идти с вами на восток.

— А что, если идти с нами дальше тебе будет ещё трудней? — не удержался я.

— Тогда вы поведёте меня, — ответила она спокойно. — Если этот запрет — только внушение, то, думаю, я рано или поздно справлюсь с ним, пусть даже не раньше, чем мы преодолеем этот символический барьер — горы. А мы его преодолеем. Я согласна с тобой, Кимок, что Владычицы не будут пока чинить нам препятствий, ибо убеждены, что нам придётся вернуться. Они не учитывают того, что двое из нас остаются зрячими…

Признаться, я не разделял её уверенности, но с другой стороны, на своём опыте я давно постиг ту истину, что излишняя озабоченность тем, что должно случиться, ничего не приносит в ход событий. Другое дело, всегда нужно быть готовым к худшему. Как знать, не окутает ли и нас с Кимоком колдовской туман? Карабкаться по горам, ничего не видя, — дело отчаянное.

— Этот туман… — обратился Кимок к сестре, опередив меня. — Какого он рода? Ты говоришь, он не сплошной?

Каттея покачала головой.

— Вовсе нет. Больше того, я думаю, на этот туман можно влиять силой воли. Стоило мне сосредоточиться на чём-то, что виделось смутно, как тень, стоило напрячь волю, и я начинала видеть яснее. Но это требует большого напряжения воли и может сработать против нас.

— Почему? — спросил я.

— Видишь ли, я постоянно должна прислушиваться…

— Прислушиваться? — Я невольно оглянулся.

— Прислушиваться — но не ушами, а внутренним слухом. Этим я могу встревожить их. Пока они не препятствуют нам, потому что выжидают, однако, где уверенность, что они не разъярятся, обнаружив, что нас не сдержали поставленные ими преграды.

— Хотелось бы знать… — Задумчиво произнёс Кимок, — а раньше случалось, что кто-либо позволил себе вот так порвать с колдовством и колдуньями? Судя по всему, они ошарашены твоим бегством. Непонятно, почему им так необходимо держать тебя в Обители.

— Очень просто. Я не такая, как все они, и поначалу колдуньи не очень-то стремились заманить меня к себе — именно по этой причине. Владычицы опасались, что, оказавшись там насильственно, я внесу смятение в их среду. Затем, по мере того, как росла угроза со стороны Карстена, они больше озаботились тем, чтобы не упустить возможность прибрать к рукам девицу, обладающую, по всей вероятности, колдовскими задатками. Каждая новая послушница, со временем научившаяся соприкасаться с Силой, увеличивала тем самым могущество Владычиц. И они хотели всего лишь, чтобы я стала ещё одним проводником к Силе. Но они до сих пор не могли использовать меня в своих целях, ибо я ещё не поклялась им в верности и не стала одной из них. Однако я сама не могла бесконечно долго воздерживаться от этого шага. Дело в том… — Она замолчала и опустила взгляд на руки. Согнув пальцы, сестра свела руки вместе, как будто держала в них что-то хрупкое. — Дело в том, что я мечтала приобщиться к их тайным знаниям, ибо была уверена, что тоже могу творить чудеса. Но я вдруг поняла, что, выбрав их путь, я отсекаю от себя часть своей жизни. Ощущая себя неразрывно связанной с вами, я не могу быть счастливой одна… Они не давали мне покоя, но я всячески увиливала от ответа на вопрос, что мне мешает принять обет посвящения. И вот настал момент, когда владычицы пошли на риск, чтобы нанести удар Карстену.

Они сказали мне прямо: когда Силу используют таким образом, кто-то гибнет, жертвуя собой. Так и было. Многие умерли, сожжённые Силой, которую накопили в себе, а потом высвободили. Их нужно было кем-то заменить. У меня больше не было выбора. Владычицы дали мне понять, что я не вольна распоряжаться собой, и что они меня никуда не отпустят. Кроме того… — Каттея подняла на нас глаза. — Они намерены расправиться с вами обоими. Они никогда не доверяли нашему отцу и побаивались его, я поняла это, едва оказалась среди них. Они считают противоестественным, если мужчина имеет доступ к Силе. Так же неприязненно относились они и к нашей матери, не желая смириться с тем, что, расставшись с ними, она сохранила в себе Дар Силы, которого, казалось бы, должна была лишиться, соединившись с мужчиной. Им это казалось каким-то извращением. Они сразу заподозрили, что и вы в какой-то мере способны соприкасаться с Силой. Минувшей ночью они убедились в этом, и это, конечно, пришлось им не по вкусу. До сих пор ни одно существо мужского пола не могло проникнуть в Обитель и, тем более, покинуть её безнаказанно. Конечно, охрана Обители сейчас ослаблена, Тем не менее, они способны лишить жизни всякого представителя древней расы. А вы — живы; и, значит, представляете для них угрозу, от которой они постараются избавиться.

— Каттея, а что это за девица была там, в саду? — неожиданно спросил Кимок.