Антон Грановский - Темные врата Страница 13

– Не торгую, – мотнул головой барыга.

– А если я переверну тебя вверх ногами и потрясу? Может, что и выпадет, а?

Бельмец нахмурился и обиженно шмыгнул носом:

– Откуда столько недоверия, Первоход. Я, кажется, никогда тебя не обманывал. Не обманываю и сейчас. А потому повторяю: я больше не торгую чудны́ми ве…

– Кончай трепаться, – оборвал его Глеб, взял стопку и залпом ее опустошил. Поморщился, глянул искоса на барыгу и сказал: – Ты, кажется, забыл, с кем имеешь дело.

Бельмец недовольно нахмурился и слегка передернул плечами.

– Я-то как раз помню. В прошлый раз ты забрал у меня амулеты силой. И до сих пор не заплатил за них.

– Тогда у меня были кое-какие проблемы с наличностью. Но я их благополучно разрешил. Сегодня я заплачу тебе все, что ты попросишь. Если, конечно, цена будет справедливой.

Барыга с облегчением улыбнулся.

– Ты знаешь, Первоход, – моя цена всегда справедлива, – произнес он примирительно и приветливо. Затем быстро и незаметно огляделся, сунул руку в карман кафтана, достал что-то и протянул Глебу.

– Только осторожно, – предупредил он. – Этот Собиратель очень силен. Ходок Ясень нашел его в болоте. Выцарапал ножом из торфа.

Собиратель и впрямь был хорош. Он напоминал по виду горошинку черного перца. Отыскать такую «горошину» в Гиблой чащобе было очень нелегко. Собиратели лежали на одном месте сотни лет. Подобно маленьким аккумуляторам, накапливали они Силу, которой был пронизан воздух Гиблого места. А потом могли отдать всю накопленную Силу в один миг. Для людей они были почти безвредны, а вот для темной нечисти взрыв Собирателя был сродни взрыву небольшой атомной бомбы.

Глеб осмотрел Собиратель, вернул его барыге и сказал:

– Вещица хорошая. Но на этот раз мне нужны другие амулеты.

– Другие? – Бельмец недоуменно приподнял брови. – Это какие же? Для темных тварей нет ничего страшнее Собирателя.

– Я собираюсь охотиться не на нечисть, – сказал Глеб.

Несколько секунд барыга недоверчиво смотрел на Глеба, потом нахмурился и сказал:

– Вот оно что. Великий убийца темных тварей решил воевать с людьми? Воистину, странные и непостижимые дела вершатся в этом мире.

Глеб прервал его трепотню нетерпеливым жестом и сухо спросил:

– Что еще у тебя есть? Говори скорей, не томи.

Бельмец вздохнул, сунул руку в карман и достал небольшой светлый камушек. Показал его Глебу и сказал:

– Только для тебя, Первоход.

– Это чего? – прищурился Глеб.

– Мелок, – ответил Бельмец. – Но не простой. Я называю его Довесок.

– И в чем его ценность?

– Довесок усиливает мощь любого оружия. Если ты проведешь мелком по лезвию меча, меч станет в твоей руке легким, как перышко, и смертоносным, как десять мечей. Если смажешь стрелу, она обязательно попадет в цель.

Бельмец послюнил пальцы, пригладил ими реденькую длинную прядь волос и добавил с похабной усмешкой на тонких губах:

– А коли потрешь Довеском свой мужской корешок, сможешь развлекаться с дюжиной девок сразу. Не зная устали и сна. И каждую ублажишь не единожды.

Глеб презрительно поморщился.

– Вижу, ты уже опробовал Довесок на своем довеске, – с брезгливой насмешливостью процедил он.

– И не только на нем, – хихикнул Бельмец. – Коли будешь брать, могу показать, как он действует.

– Покажешь? – Глеб холодно прищурился. – Ну давай.

Барыга согнал усмешку с губ и суетливо стрельнул глазом.

– А ты точно будешь брать?

– Если увижу, что ты меня не дуришь, возьму.

Бельмец облизнул губы и раздумчиво протянул:

– Что ж… Ты ведь знаешь, что я неважный кулачный боец, так?

Глеб кивнул:

– Так.

– Так, – повторил за ним барыга, кивнув сам себе головой. – Ну, а теперь смотри.

Он смазал мелком правую ладонь, затем сжал ее в кулак, посмотрел на Глеба исподлобья и вдруг двинул его кулаком в челюсть. В голове у Глеба ухнул колокол, он смутно сообразил, что летит, а затем что-то больно ударило его по спине и перед глазами запрыгали звездочки.

Полминуты спустя, придя в себя и с трудом приподняв голову, Глеб понял, что лежит на полу, в двух саженях от стойки. Рядом, на корточках, сидел барыга Бельмец.

– Что… – прохрипел Глеб, потом замолчал и поморщился от боли в ушибленной челюсти. – Что… случилось?

– Я ударил тебя, – сказал Бельмец. – Ты это помнишь?

– Чем?

– Кулаком.

Глеб, смахивая с волос опилки, сел на полу и осторожно потрогал пальцами ушибленную челюсть.

– А бил я вполсилы, – извиняющимся и одновременно горделивым голосом сообщил барыга. – А теперь представь, что будет, если ты натрешь мелком Довеском свой заговоренный меч.

Глеб представил. Убрал руку от челюсти, хмуро посмотрел на Бельмеца и уточнил:

– И как долго он действует?

– Пока не сотрется. Главное – держи Довесок подальше от воды. Плеснешь водой – и силе его конец.

Глеб поднялся с пола, зыркнул гневным взглядом на ухмыляющихся посетителей кружала, надеющихся на продолжение драки, затем взял Бельмеца за плечо, развернул его и повлек обратно к стойке.

У стойки он грубо усадил барыгу на лавку и тихо спросил:

– Сколько хочешь за мелок?

Бельмец глянул на Глеба алчно замерцавшим глазом и так же тихо ответил:

– Много.

– Сколько? – повторил свой вопрос Глеб.

– Десять золотых.

Глеб присвистнул:

– Это целое состояние. Где же ты найдешь покупателя, способного столько заплатить?

Бельмец ухмыльнулся:

– Сдается мне, что я его уже нашел, Глеб. И поскольку это ты, то я накину сверху еще две монеты. Итого – двенадцать золотых.

Произнеся последние слова, Бельмец снова залыбился, но на этот раз его улыбочка показалась Глебу несколько панибратской, и он почувствовал раздражение.

– Так-так, – раздумчиво проговорил Глеб, глядя на Бельмеца недобрым взглядом. – А коли я возьму тебя за шиворот и хрястну физиономией об стойку? Твой Довесок сразу потеряет в цене монеты три, верно?

– Верно, – согласился Бельмец. – А посему отнимаем от двенадцати три и получаем девять. Ты сам назначил цену, Первоход.

Глеб усмехнулся наглости барыги, чуть помедлил, затем, саркастически хмыкнув, потянулся в карман за кошелем.

– Умеешь ты торговаться, Бельмец, – выдохнул он.

– Это мой хлеб, – улыбнулся в ответ барыга. – Я ведь деловой человек, а не доброхот.

Прикрыв кошель полой плаща, Глеб отсчитал девять золотых и незаметно передал их под стойкой Бельмецу. Когда сделка была совершена, барыга отхлебнул олуса, почмокал губами и сказал:

– Есть у меня еще кое-что. Правда, не знаю, сгодится тебе или нет.

С этими словами Бельмец достал из кармана небольшую вещь, похожую на светлый, туго перетянутый бечевками теннисный мячик, и показал ее Глебу. Тот взглянул на мячик и поинтересовался: