Евгений Малинин - Драконье горе Страница 13

– Кроха, огромное тебе спасибо! Завтрак был чрезвычайно хорош!

И тут же услышал в ответ удивленное:

– Ты меня благодаришь?!

– Конечно, – подтвердил я. – Ты же хозяйка в этом храме желудка, ты же меня угощала, вот я тебя и благодарю!

Над нашим странным столом повисло странное молчание. Оба каргуша перестали жевать и уставились на меня, словно я сказал какую-то нелепость. А потом Фока тихонько захихикал.

Я, естественно, тут же возмутился:

– Ну, смешливый ты мой, что я опять не так сделал?!

– Так… никакой же Крохи… нет! – пролепетал каргуш, давясь своим хихиканьем.

– Как нет?! – изумился я. – Она же, как я понял, готовит еду… Потом, мы ее слышим! И вы же сами ее так называли, а она отзывалась!…

– Вот-вот, – подтвердил Фока, немного успокаиваясь. – Голос есть, а больше ничего нет! Пустота!

– Это в твоей рыжей башке пустота!… – неожиданно прозвенел в пещерке возмущенный голос. – И если ты, мышь-переросток, ни разу меня не видел, это не значит, что меня нет!

– А ты разве есть?!

Удивлению Фоки не было предела.

Тут я повернулся к молчащему Топсу и спросил:

– Что-то я не очень понимаю, этот Фока что, новенький в вашей компании?

Топс ничего не успел ответить, потому что немедленно заверещал сам Фока:

– Это кто в компании новенький?! Да я самый старожилый старожил!!! Я начал служить Маулику, когда Демиург еще по миру шлялся!!! Я, можно сказать, своими лапами этот грот строил!!! Я…

– Болтун ты! – негромко, но веско перебил его Топс и повернулся ко мне. – Нет, Фока не новенький, но мы действительно никогда не видели Крохи… Хотя, знаешь, я не стал бы из этого делать вывод, что ее нет.

– Так где ж она?! – язвительно воскликнул Фока, вскочил со своего камешка, развел лапы в стороны и, внимательно оглядев крошечную пещерку, добавил: – Нетути ее!

Потом он, быстро наклонившись, подсунул свой острый нос к щели между полом и столом и крикнул в нее:

– Кроха… ты где?!

Он не видел, как позади него прямо из воздуха вынырнула переливающаяся, размытая по краям тень, мгновенно сформировавшаяся в невысокую прелестную девичью фигурку. Фигурка наклонилась к согнутому пополам Фоке и милым голоском произнесла:

– Я здесь…

Фока от неожиданности застыл на месте, а девушка ловко ухватила его за оранжевый хохол и приторно-ласковым тоном добавила:

– И если ты, маленький засранец, еще раз усомнишься в моем существовании, тебе не достанется даже свежих яблок!

Крепко дернув за оранжевые волосики, она отпустила каргуша. Тот боком на четвереньках метнулся вокруг стола к своему невозмутимому товарищу и только там решился приподнять мордочку.

Но все эти Фокины маневры я отметил лишь краем своего сознания, поскольку не сводил глаз с появившейся неизвестно откуда девушки.

Такой красивой девчонки я ни разу в жизни не видел. Она была, как я уже говорил, невысока, но идеально сложена, что к тому же подчеркивалось ее светло-голубым, обтягивающим комбинезоном и белой блузкой с коротким воротником-стойкой. Густые белокурые волосы крупными, чуть завивающимися прядями спускались до плеч, маленький, чуть вздернутый носик очаровательно гармонировал с небольшими пухлыми губами, а огромные темно-синие глаза, опушенные длинными густыми ресницами, казались нарисованными.

«Белоснежка!… – изумленно подумал я, и тут же к этой догадке прибавилось: – И… два гнома!»

Я невольно, вслед своей мысли, перевел глаза на парочку каргушей, притулившихся у противоположного от девушки конца стола. На их шерстяных мордах было написано такое неподдельное изумление, что я как-то сразу пришел в себя и… вскочил со своего камня. В следующее мгновение я оказался около Крохи, осторожно взял ее за руку и, медленно наклонившись над ней, поцеловал ей пальцы.

Недовольное выражение сползло с ее чудесного личика, уступив место изумлению, а я, мотнув головой в коротком и, как мне казалось, элегантном поклоне, хрипловатым от волнения голосом проговорил:

– Рад познакомиться, госпожа Кроха, и позвольте представиться – Владимир, журналист.

Кроха махнула своими, похожими на бабочек, ресницами и пропела высоким, но совсем не писклявым голосом:

– Очень приятно, сэр Журналист… Право, у тебя такое странное имя…

– Нет, – галантно поправил я красавицу. – Зовут меня Владимир, а журналист – моя профессия.

– О, прошу прощения, сэр Владимир, я сразу не поняла… У нас, знаете ли, не принято называть свою профессию…

Тут она метнула острый взгляд в сторону притихших каргушей и совершенно другим тоном добавила:

– Некоторые так вообще стараются свое любимое занятие скрыть!

Затем, снова повернувшись ко мне, она продолжила:

– Вот, например, видите этих двух… к-хм… индивидуумов? Они вам ни за что не скажут, кто они по профессии!

– Это почему это не скажем? – немедленно поинтересовался Фока. – Еще как скажем! Нам скрывать нечего…

– А если и скажут, – не обратила внимание Кроха на реплику оранжевого Фоки, – то непременно соврут!…

– Это почему это мы непременно соврем! – продолжил начатый диалог Фока и даже чуть приподнялся из-за стола, за которым прятался. – Мы вообще самые правдивые… индивидуумы!

– И все потому, – продолжила игнорировать оранжевого спорщика Кроха, – что никому не хочется называться профессиональным попрошайкой!

– Это почему это мы – попрошайки?! – начал было Фока свою следующую реплику, но закончить ему не дали. Кроха резко повернулась в его сторону и гаркнула басом, похожим на медвежий рев:

– Потому что вечно клянчите что-нибудь пожрать, и это стало вашей профессией!!!

Фока тихо ойкнул и снова исчез за столом, зато поднялся Топс, причем сделал это с большим достоинством:

– Ты, Кроха, конечно, замечательная стряпуха, однако твои замечания по поводу наших занятий весьма далеки от истины. Да ты и не можешь о них ничего знать!

– А ты, Топсик-мопсик, – язвительно ответила Кроха, – отлично знаешь, что я никакая не стряпуха, и тем не менее вводишь сэра Владимира в заблуждение! Интриган, враль и сплетник!

Здесь она снова повернулась ко мне и, не обращая внимания на удивленно разинувшего пасть «интригана, враля и сплетника», ласково добавила:

– Я, достопочтимый сэр, – фея… Правда, фея… наказанная…

– Да кто же это посмел тебя наказать?! – возмущенно вскричал я. – И за что?!

– Наказал меня Демиург, – прошептала фея, и в уголках ее чудесных глаз блеснули слезинки. – За то, что я влюбилась в…

– В сквота, в сквота, в сквота!!! – завопил из-за каменного стола спрятавшийся Фока, на манер нашего «тили-тили-тесто…».