Марина Колесова - В плену королевских пристрастий Страница 13

— Как тебя зовут, моя радость?

— Луиза, — улыбнулась в ответ та.

— Какое замечательное имя, я всегда мечтала, чтобы какую-нибудь из моих подруг звали Луиза. Может быть, ты согласишься со мной дружить? Тогда бы ты исполнила мою мечту… — в глазах герцогини заплясали озорные огоньки, — Если согласна, давай свою руку.

— Конечно, Ваша Светлость, — Луиза осторожно высвободив руку из руки не посмевшей ее удерживать леди Гиз, протянула ее герцогине.

— Алина, просто Алина. Ты же согласилась быть моим другом. А друзья зовут друг друга просто по имени. Ну-ка повтори, как ты будешь меня звать.

— Алина, — восторженно глядя на нее, весело произнесла малышка.

— Может быть, твои сестры тоже захотят со мной дружить? — не переставая лучезарно улыбаться, герцогиня взглянула на державшихся за руки старших сестер Тревор.

— Конечно, — радостно проговорила Луиза и, шагнув к средней сестре, потянула ее за руку ближе к ней, — Это Мария и Катарина. Они очень хорошие. Они тоже захотят дружить с Вами. Ведь правда? — она взглянула сестрам в глаза и, споткнувшись о холодный и мрачный взгляд Кэти, подавленно добавила: — но лучше спросите их сами.

— Конечно, спрошу… — любезно кивнула герцогиня и выпрямилась.

Леди Гиз поняла, что она несомненно заметила этот обмен взглядами и перемену настроения Луизы. Однако ничего предпринять не успела.

Мельком взглянув на нее, герцогиня проронила, — Оставьте нас и подождите в холле, я пошлю за Вами позднее.

После этого она повернулась к Марии, — У тебя не менее чудесное имя, чем у сестры, и улыбаешься ты тоже чудесно. А что ты еще умеешь? Читать умеешь?

Лучезарная улыбка по-прежнему озаряла лицо герцогини. Что ответила Мария, леди Гиз уже не слышала. Повинуясь отданному распоряжению, она вышла за дверь. Однако ждать в холле она не стала и быстро направилась к дворецкому:

— Рон, проводи меня к герцогу.

— Он разве звал Вас, леди Гиз? — удивился тот. — Он гневается, если кто-то приходит к нему без вызова.

— Нет, он не звал меня, но я думаю, он разгневается еще больше, если ты сейчас же не проводишь меня к нему.

— Да, леди Гиз, — сказал дворецкий и провел Розалинду Гиз к апартаментам герцога.

Там он постучал, вошел, чтобы доложить, после чего распахнул перед ней дверь: — Герцог ждет Вас, леди Гиз.

Леди Гиз вошла и, дождавшись, чтобы Рон закрыл дверь, приблизилась к сидевшему в кресле герцогу и опустилась перед ним на колени:

— Ваша Светлость, если Вы сейчас же не вмешаетесь, я не смогу выполнить Ваше требование.

— Что случилось, Розалинда?

— Герцогиня очень старается расположить девочек к себе. Она велела мне ждать в холле. Но даже то, что я видела, достаточно, чтобы понять: и Луиза, и Мария в восторге от Вашей супруги, Ваша Светлость. Лишь Катарина еще не попала под ее обаяние, да и то лишь потому, что вчера Вы были очень холодны с ней и приказали мне наказать ее, и она несомненно винит в этом герцогиню, — леди Гиз пристально посмотрела на герцога.

Герцог Тревор стремительно поднялся:

— Я рад, что не ошибся, оставляя на Вас попечение о моих дочерях, Розалинда… Теперь я уверен, что Вы умеете понимать все без лишних слов. Пойдемте, нарушим их уединение.

Розалинда шла следом за герцогом и радовалась, что догадалась доложить о происшедшем ему. Она не знала, почему для него столь важно изолировать своих дочерей от своей супруги, но ему для чего-то это было нужно, и она была готова в этом ему помочь. Она всегда предпочитала занимать сторону сильного, а сейчас в замке Телдом сильным и строго следящим за порядком хозяином был именно герцог.

Войдя в зал без стука, герцог почтительно склонил голову:

— Миледи.

Герцогиня сидела на одной из мягких кушеток, которые стояли вдоль стен зала, возле нее сидела Мария, а на ее коленях Луиза. Они рассматривали какую-то большую книгу, которую герцогиня держала в руках, и, улыбаясь, что-то тихо обсуждали. Рядом с ними стояла Катарина и исподлобья наблюдала за ними.

— Я чрезвычайно рад видеть Вас как в добром здравии, так и в таком замечательном расположении духа, — глядя на улыбающуюся супругу, продолжил герцог.

— Мы также счастливы видеть Вас, милорд, — поворачиваясь к нему, ответила она.

Ни от леди Гиз, вошедшей следом за герцогом, ни от Кэти, стоявшей с герцогиней рядом, не укрылось то, что улыбка на ее лице при виде герцога тут же померкла, а глаза, в которых еще минуту назад прыгали веселые, задорные огоньки, заледенели.

Увидев отца, Луиза спрыгнула с колен герцогини и с криком "Папочка!" метнулась к нему. Однако герцог резким жестом вытянутой рукой остановил ее, не дав даже приблизиться к себе. Потом, кивком подозвав к себе леди Гиз, указал ей на дочь, и, дождавшись, чтобы та отвела ее в сторону, с легкой улыбкой проговорил:

— Мне бы очень хотелось узнать, миледи, почему Вы отбираете хлеб насущный у того, кому он должен принадлежать по воле короля?

— Что Вы имеете в виду, герцог? — вставая, проговорила герцогиня ледяным тоном.

— Вы отбираете работу у той, кому ее даровал сам король. У нашей несравненной леди Гиз. Мало того, Вы даже лишили ее возможности наблюдать за поведением ее подопечных… А оно, как оказывается, — герцог кивнул в сторону притихшей Луизы, которую крепко держала за руку леди Гиз, — оставляет желать много лучшего. Как же она может после этого нести за них ответственность, как перед нами, так и перед королем?

— Так Вы об этом… Хорошо, герцог… пусть она присутствует, я не против… А что до Луизы, так она ребенок, ее поведение естественно. Она давно Вас не видела, она обрадовалась. Чем Вы недовольны? У Вас замечательные дочери, герцог.

— Существуют правила поведения, и семь лет — это не тот возраст, герцогиня, когда эти правила невозможно понять. Поэтому я очень надеюсь, что леди Гиз удастся внушить эти правила всем моим дочерям. Если, конечно, Вы не вмешаетесь и не поставите себе задачей вырастить из моих дочерей особ, не имеющих даже элементарных понятий о придворном этикете.

— Я поняла… и постараюсь учесть…. все эти… претензии… — герцогиня медленно опустилась обратно на кушетку рядом с испуганно притихшей Марией. Казалось, что она роняет не слова, а из ее рта падают маленькие льдинки, от которых веет холодом и стужей.

— Ваша Светлость, заметьте, что Вы нарушили весь распорядок дня моих дочерей, — герцог не сводил с нее пристального взгляда. — Они пропустили часть запланированных на сегодня занятий и пропустят еще больше, если Вы не соизволите их отпустить.

Герцогиня глубоко вздохнула, помолчала немного, а потом на удивление спокойным и размеренным голосом проговорила: