Андрей Стерхов - Быть драконом Страница 13

Цепочку-новодел я ей вернул, а лодочку положил во внутренний карман пиджака. Сначала в левый. Но потом подумал, и переложил в правый. Подальше от насоса.

Закончив с экспроприацией экспроприированного, я сделал строгое лицо и предупредил зловещим шёпотом:

— Если хочешь жить долго и счастливо, забудь заклинания, которым тебя научила Альбина. Адрес её тоже забудь. Выкинь из головы. И никогда больше не занимайся чёрной магией. Ты поняла меня, детка?

— Никогда не буду! — сказала она так горячо и искренне, что я поверил — не будет.

Года три-четыре.

А потом она вдруг разродилась мощным умозаключением:

— Вы не милиционер.

«Вот жирафа», — усмехнулся я про себя, а вслух подтвердил:

— Нет, конечно.

— А кто тогда?

Что я мог ответить? Что дракон и волшебник? Естественно, не мог. А врать не хотелось. Я промолчал. Поднял правую руку, а левой полез в карман за портмоне.

Когда гарсон отправился пересчитывать чаевые, я предложил Зое отвезти её в банк. Она наотрез отказалась, заявив, что как-нибудь сама, чем меня, откровенно говоря, весьма порадовала — и без того потратил на неё около часа. Правда, не совсем напрасно потратил, как ни крути, сдвинул расследование с мёртвой точки, но тем не менее.

Короче говоря, упрашивать её не стал — баба с возу, кобыле легче. Сухо попрощался и живо отвалил. Настоящий сыщик всегда куда-нибудь торопится. Например, надрать кому-нибудь задницу.

Или найти приключение на свою.

5

Теперь мне предстояло каким-то образом разобраться в причинах гибели Алексея Геннадиевича Пущина, молодого-да-раннего заместителя директора автоколонны 1674 дробь 32. Но прежде чем ехать на осмотр покорёженной машины, я занялся древним амулетом. Нужно было куда-то его спрятать, причём, как можно скорее.

После того как пропустил через себя мусорный поток, чувствовал я себя словно просроченный огнетушитель: упс на входе, пш-ш-шик на выходе. Прибывая в таком растрёпанном состоянии, толково накрыть амулет каким-нибудь заклинанием типа Последнего Тумана или Тихого Омута, разумеется, не мог. Поэтому, не мудрствуя лукаво, нашарил полученный где-то на сдачу заурядный спичечный коробок, высыпал из него спички и запихнул внутрь золотую лодку с лодочником. Затем отодрал от коробка дурацкую этикету с дурацкой рекламой дурацкого сайта дурацких знакомств и тщательно — круг за кругом, тупик за тупиком — начертал на лицевой стороне схему Лабиринта Без Входа И Выхода, а на обратной — точно такую же, но в зеркальном отображении.

Вот так вот просто и со вкусом решил я возникшую проблему.

Если дело обстоит так, что действительно дух-мститель сорвался с цепи и проник в Пределы, то теперь для восстановления ментальной связи, нарушенной при передаче амулета из одних рук в другие, ему придётся поблуждать. Слабому духу — вечно, среднему — полвечности, сильному несколько суток. Или часов. Или минут. Смотря насколько силён.

Повертев коробок в руках, я оценил качество исполнения, после чего закинул его в бардачок и не удержался — хохотнул: знали бы непосвящённые, из какого сора порой рождаются сакральные объекты. Ахнули бы.

Автостоянка, куда, по словам господина Домбровского, затащили убитый автомобиль, находилось во Втором Городе. И я помчался туда на всех парах, если это выражение — «на всех парах» применимо к нервному маневрированию по перегруженным транспортом улицам. Приходилось сигналить и орать своеобычное: «Чёрт побери вас, люди! Когда же вы научитесь водить по-человечески?!»

Автомобиль Алексея Пущина я разыскал с трудом. Но разыскал. Тачка была, конечно, в кошмарном состоянии: мало того, что побывала в жестокой аварии, так её ещё и мародёры при полном попустительстве местных сторожей успели изрядно обглодать. Одного ворюгу я даже застал с поличным. Хмурый дядька с пропитой рожей деловито упаковывал в пакет один из задних фонарей.

— Стоять-бояться! — зычно проорал я.

— Пшёл на, — огрызнулся дядька.

Вообще-то мага посылать опасно. Может обидеться. А обидится — умоешься, и сам пойдёшь по названному адресу. И будешь бродить по белу свету до скончания времён. Один такой смельчак уже вон ходит туда-сюда, пугая бабочек оранжевой окраски. Имеется виду обнесённый могильным покоем бедняга Агасфер. Он же — Бутадеус. Он же — Картафил. Он же… Короче говоря, тот парень, что широким массам трудящихся известен под кликухой «Вечный Жид».

Но нет, я не обиделся. На опустившихся болванов обижаться — себя не уважать. Сдержался. Но припугнуть слегонца не преминул.

— На кой тебе, дядя, разбитая-то? — спросил для завязки.

— Где на разбитая на, — озадачился дурилка картонный и, быстро вытащив фару из пакета, стал вертеть её в поисках трещины.

— А вот на где на!

Я щёлкнул пальцами, фара тут же с громким хлопком взорвалась и осыпалась на гравий стеклянным мусором.

Примитивная магия в таких делах наиболее эффектна. Дядька испуганно ойкнул, выронил ножовку по металлу, которую удерживал под мышкой, и заметался, словно филин, попавший в луч прожектора. Потом ещё раз ойкнул и рванул, смешно задирая ноги, к похожей на дот сторожке.

В детстве меня такие чудеса на грани эстрадных фокусов радовали, сейчас — нет.

Сейчас вообще мало что радует.

Отпугнув деклассированного барыгу, я занялся осмотром разбитой машины.

Обошёл вокруг, потом ещё раз, уже в обратную сторону, но ни остаточных признаков использования магической энергии, ни следов Запредельного не почувствовал. Всё походило на результат рядовой аварии.

Передок с правой, водительской, стороны у этой ещё совсем новой (явно с незначительным пробегом по России) «тойоты» отсутствовал как таковой: сплющило от удара так, будто не из металла был сделан, а из пластилина. Часть движка утянуло под днище. Крыло в хлам. Правая дверка вырвана с корнем — видать, спасатели постарались, когда вытаскивали зажатое тело. Рулевое сбито на бок. Приборная панель треснула и пошла волной. Лобовое стекло вдавлено, висит на соплях, всё в паутине трещин, только напротив водительского кресла — дырища с кулак. И по всему салону бурые пятна масла и крови.

«Снаряд, что ли, влетел? — озадачился я, глядя на дыру в стекле. — Или брошенный кем-то камень?»

Конечно, не снаряд. Глупость. Был бы снаряд, не было бы машины. А неразорвавшийся нашли бы гаишники, когда место происшествия осматривали. А когда бы нашли, тот бы ещё хай подняли — не каждый день у нас из гранатомётов шмаляют. Нет, не снаряд. Скорее всего, камень или какая-нибудь железяка. Вот на что могли и не обратить внимания.