Ярослав Коваль - Магия госбезопасности Страница 13

Девушка, хрустя гравием, которым были усыпаны проходы между клумбами, пересекла садик. Это не заняло много времени. В центре располагалась овальная площадка, окруженная кустиками цветов, напоминающих розы, от нее в стороны разбегались узкие дорожки. Одна – та, что вела к двери – была пошире. Осмотревшись, курсантка притопнула ногой, словно отметила для себя самое удобное для занятий магией место. Потом подошла к одному из восьми больших окон и попыталась открыть его. Найти, как открывается окошко для вентиляции, не стоило труда, но Кайндел-то было нужно большее.

Отыскав шпингалет, она сумела совладать с ним, хоть и не сразу, и аккуратно развела створки. В лицо ударил ледяной ветер, пахнущий снегом. Ее осыпало мелкой снежной пылью, пробрало до костей, но это было не страшно. С тех пор, как девушка прошла физиологическое преобразование, ни холод, ни жара больше не способны были причинить ей настоящий вред. В гораздо большей степени, чем раньше, она превратилась в дитя окружающего мира, и как-то само собой выяснилось, что договориться с природой, в том числе и собственной, довольно просто. Надо всего лишь изменить взгляд на то, что докучает телу.

Она распахнула еще три окна в разных углах зала (мысленно успокаивая растения, что им ничего не грозит) и вернулась на площадку, туда, где при необходимости смогла бы развернуться со своей весьма специфической магией. Именно на нее Кайндел рассчитывала, помня о магическом блоке, запрещающем в замке любую мощную магию (что вполне разумно, ведь любые энергоемкие чары способны разрушить строение изнутри, особенно если не справиться с ними). Иавернцы, разумеется, защищали свой замок от человеческой магии. Ту магию, которой пользовалась она, в расчет вряд ли принимали.

Так что эта возможность у курсантки оставалась. Для этого она и открыла окна – ей нужен был приток стихиальной энергии, которую можно черпать в том числе и у ветра.

Но куда больше она рассчитывала на артефакт, прихваченный с собой. Эта вещица была получена от Вячеслава, мастера, трудившегося на техномагов. Теперь, когда в распоряжении Кайндел оказался магический источник, к которому она могла допускать не только оэсэновцев, но и кого-то еще, хорошие отношения с ней стали для многих ее знакомцев заманчивой целью. Вячеслав сам связался с девушкой и преподнес ей этот ценный подарок, видимо в расчете на ее помощь в будущем. Она охотно приняла, поскольку не видела тому никаких препятствий. Техномага вполне можно будет допустить к энергии, если у того возникнет в ней острая нужда.

Изначально артефакт таил в себе сложнейшую магическую систему. Получив вещицу в подарок и умудрившись с ней разобраться (Кайндел, как хороший пользователь компьютера, смогла понять, что в этой структуре к чему, но даже просто повторить схемку не сумела бы ни за что), девушка дополнила ее изрядным объемом энергии. И теперь рассчитывала на этот подарок.

В зимнем саду царила тишина, никто не трогал створки двери, и, нервничая, курсантка провела пальцами по поясу, по карманам (мало ли, вдруг там окажется что-нибудь полезное в схватке), и в задумчивости вынула узкую, плотно заткнутую пробирку, на дне которой находился снежно-белый порошок. Рассеянно поболтала им в воздухе. Соблазн был огромен – узнать все и сразу, причем в подробностях. Но здравый смысл, как всегда, оказался сильнее – в момент видения она будет беспомощна. Да и рановато принимать новую порцию, это малополезно даже для нечеловеческой расы.

«К тому же пора бы привыкать действовать без этой подпорки, – подумала Кайндел. – Иначе скоро без порции наркотика я вообще ничего не смогу».

И торопливо спрятала пробирку в карман. А потом сняла с шеи артефакт и намотала кожаную тесемочку на руку. Контакт с артефактом уже был установлен. Поэтому, когда чья-то решительная рука толкнула одну из створок двери, ведущей в зимний сад, девушке понадобилась доля мгновения, чтобы привести заготовленное заклинание в действие.

И когда первый из иавернцев ступил на порог зимнего сада, рядом с курсанткой ОСН стоял облаченный в свою давешнюю парадную мантию сам правитель области, лорд Иедаван.

Это стало такой огромной неожиданностью для тех, кто пришел просто и без затей расправиться с чужачкой, сунувшейся не в свое дело, что аромат чужого беспокойства девушка уловила даже на таком расстоянии. Она отлично понимала, что даже самая лучшая иллюзия недолго сможет обманывать людей, намного лучше ее знающих, как должен вести себя иавернский мужчина, как именно ведет себя правитель. Но не на эту искусно изваянную эфирную фигуру она рассчитывала. Образ местного властителя должен был лишь подарить ей пару бесценных мгновений.

Она неспешно развернулась лицом к бойцам и развела ладони. Чтобы пустить в ход свою магию, да еще достаточно мощную, чтобы справиться сразу со всеми противниками, да еще чтобы не сравнять с землей часть замка, ей нужно было время. Поэтому, поколебавшись, она снова воспользовалась артефактом.

Подобные магические вещицы, содержащие в себе схемы самых высококачественных иллюзий, здесь в Иаверне вряд ли встречались на каждом шагу. Пообщавшись немного с мастером-иллюзорником, Кайндел поневоле прониклась уважением к его искусству. Хотя бы по тому, что в Петербурге она не знала ни одного другого чародея, занимающегося иллюзиями, можно было судить, насколько это редкий и ценный дар. Он смыкался с псионикой, эмпатией и умением внушать (по идее, вроде бы довольно-таки нехитрым умением), однако представлял собой явление на несколько порядков более сложное и могущественное.

Говоря проще, настоящий чародей-иллюзорник мог создать видимость явления, настолько подлинного на первый, а также и второй взгляд, что его нереальность практически невозможно было почувствовать. Если под ногами у человека разверзалась иллюзорная пропасть, он, уверенный, что падает в темноту, вполне реально мог умереть от разрыва сердца. А получив по голове иллюзорной дубиной, отдать Богу душу по причине самой настоящей черепно-мозговой травмы, потому что могущество человеческого мозга, вершащего судьбу своего хозяина, поистине необозримо.

Девушка раскинула руки в стороны, и в лицо иавернцам ударил горячий, пряный, пыльный ветер. Клумбы, деревца и стены замка метнулись прочь, и под ногами развернулась, будто ковер из валика, буро-мышастая пустыня с барханами и извилистыми полосами, нарисованными ветром. Над головой вознеслось белое, словно накаленное в горне железо, горячее небо. Солнце стояло в зените, но его никто не видел, потому что даже просто поднять глаза от песка было мучительно для глаз.

Бойцы оглядывались в замешательстве, и кто-то из них пустил в ход магию, атаковал Кайндел заклинанием с неясным действием, вслед за первым и остальные принялись бомбардировать ее магией. Но девушка вполне предусмотрительно изобразила себя не там, где стояла на самом деле. Она чувствовала, что возможности артефакта практически исчерпаны, но лишь с большим трудом сумела заставить себя сосредоточиться. Причиной некоторой растерянности стало то, что она, в отличие от иавернцев, видела одновременно и пустыню, и зимний сад, где один за другим вяли или истлевали цветы под действием заклинаний, которые должны были достаться на ее долю. Это сильно сбивало с толку.