Александра Салиева - Прокляты и забыты Страница 13

Зажигалка? Серьезно? Ну да. Я ж сама просила огонь. Откуда она взялась — подумаю потом. Не до того сейчас.

Джеймс лежал на земле. Двое демонов кругами обходили безжизненное тело, словно охраняя своей трофей. Время как будто остановилось.

Полсекунды — и зажигалка вспыхнула. Еще мгновение, и я подняла руку над пламенем. Три твари взвились в воздух в атакующем прыжке. Еще доля секунды — и я провела правой рукой круг. Пламя пронеслось и огородило меня трехметровой огненной стеной.

Жарко. Зажигалка больше не горит, но вызванный мной огонь пылает вовсю. Трое охотников превратились в жертвы и жалобно подвывали и катались по земле, охваченные огнем. Теперь я могла их разглядеть. Лучше бы вообще на них не смотрела. Мерзость какая.

Я поняла, что мысли уходят в неправильное направление, и сконцентрировалась на пламени вокруг меня, попытавшись ощутить его силу, энергию, тепло, исходящее от него. По коже пробежала волна легкого покалывания. Еще миг, и я, собрав все силы, какие только смогла (какие конкретно, и откуда они взялись, я не задумывалась), оттолкнула стихию от себя.

Демоны хаотично заметались, издавая пронзительные крики. Земля выгорала. Вспыхнули деревья, стоящие поодаль. Все еще не желающие умирать чудовища внезапно замерли на месте, а потом все разом обернулись в мою сторону.

— Вот же бездна огненная, — простонала я.

Твари горели, объятые подарком от огненной стихии, но все же медленно двигались в мою сторону. Их плоть шипела, вздувалась, взрывалась и лопалась, источая запах какой-то опаленной мерзости.

В полном ужасе я закрыла глаза, понимая, что уже сделала сверх того, на что могла рассчитывать. В ожидании конца задержала дыхание. И услышала, как биение моего сердца и приближающиеся шаги тварей, снова окруживших меня, заглушает сначала едва уловимое, а потом все нарастающее:

— Non igni, mea expectaras, I have a flamma, etinspira — cumquead hucesset, potestatem de uteromatris meæ, etincitentur I judge, iudiciomeo element mortem paritura fiat. Ecce ego mittovo sin abyssum, Mors, quamdedit Dominus vobis, — звучал холодный, властный и в то же время очень спокойный и уверенный женский голос.

Огонь на «охотниках» вспыхнул ярко-красным, и в следующее мгновенье все они осыпались серым пеплом. На миг наступила абсолютная темнота, а затем кладбище резко осветилось большим огненным шаром, который создала хозяйка заклинания.

Высокая, с виду лет двадцати шести — двадцати семи, одетая в темно-коричневые облегающие кожаные брюки и такую же куртку, наглухо застегнутую на шее. Сапоги до колен на прямой подошве, на руках — митенки из того же материала, расшитые какими-то знаками. Белые с золотистым оттенком волосы изящно вились чуть ниже плеч, подчеркивая выразительные глаза золотисто-коричневого цвета. По лицу женщины от правого виска и вдоль линии скулы тянулся напоминающий снежинку узор из черных линий, подобных моим.

Так вот они какие — стихийные архимаги измерения Альтерра!

Слегка поморщившись, блондинка качнула головой, обращаясь к своей спутнице со светлыми, синими, как чистое глубокое озеро, глазами. Та скривила губы в легкой усмешке, легкими движениями пальцев сплела какие-то светящиеся нити лазурно-бирюзового цвета и подбросила вверх. Окружающее пространство накрыло огромным куполом. Черные сгустки тумана, когда-то окутывающие тварей, бессильно бились о созданную стену. Пытаясь покинуть преграду, субстанция издавала довольно жуткие звуки, словно живая.

— Ego lux intene brissum, liberta temcaptiv ustollam, — не менее властным, леденящим душу тоном сказала вторая девушка.

Черный туман заметался, словно был против манипуляций.

— Ego lux intene brissum, liberta temcaptiv ustollam, — повторила она еще громче и настойчивее.

И… туман рассеялся.

Выйдя из оцепенения, я бросилась к умирающему Джеймсу. Уверенности, что он еще жив, не было, но я надеялась. Ведь надежда — единственное, что у меня осталось, и я не позволяла себе думать, что может быть иначе.

— Живого места не осталось, — роняя обжигающие лицо слезы, бормотала я.

Что мне делать? Кровь повсюду. Приступ паники все усиливался, а здравой мысли в голове так и не возникало. Слезы никак не останавливались, отказываясь подчиняться силе воли. Опустившись на колени перед уже почти не дышащим другом, я только до боли сжимала кулаки от бессилия. Похоже, я все-таки сломаюсь.

— Флакончик на его цепочке, — прозвучал ставший мягким голос, принадлежавший блондинке с золотисто-коричневыми глазами.

— Конечно. Вот я бестолочь, — кивнула я.

Из этого флакончика меня поил Джеймс после того, как я вылетела вместе с бронированной дверью на лужайку со второго этажа. Дрожащими руками я попыталась открыть флакон. Пальцы отказывались подчиняться, словно став деревянными, напряжение росло, а маленькая крышечка все не слушалась. Слезы застилали глаза.

«Время. Я теряю время», — лихорадочно пульсировало в голове.

«Время еще есть. Все будет хорошо», — внезапно вторгся чей-то чужой, вкрадчиво успокаивающий мужской голос.

На мое плечо, мягко отстраняя, легла тяжелая ладонь. Внезапно накатившая волна апатии заставила повиноваться, и я отодвинулась. Двое мужчин тут же обошли меня и склонились над оборотнем. Первый — высокий широкоплечий брюнет с ярко-синими глазами — одним ловким движением снял цепочку с флаконом. Он пристально осмотрел содержимое, затем что-то быстро прошептал. В синих глазах вспыхнул светло-бирюзовый огонек. Мужчина с легкость открыл флакон и влил жидкость в горло умирающего.

— Ты не смогла открыть, потому что только хозяин сосуда может это сделать, — пояснила мне шепотом присевшая рядом девушка, ставившая купол. — Ну, по крайней мере, так обычно бывает, — загорелись веселые огоньки в ее глазах.

Второй, в котором я быстро опознала хозяина голоса, вторгшегося в мою голову, сосредоточенно заговорил что-то, крепко обхватив голову Джеймса обеими руками. Через минуту дыхание телохранителя стало ровным, кровотечение остановилось, и раны начали подсыхать.

— Живой, — облегченно выдохнула я.

Теперь я могла взять себя в руки.

— Я — Аврора, — протянула мне руку синеглазая блондинка.

Ее красивые волосы, спрятанные под капюшоном, отливали серебром. Я приняла ладонь, и Аврора помогла мне встать.

— Это мой брат Даниэль, — указала она на брюнета с синими глазами.

Мужчина лучезарно улыбнулся мне в знак приветствия.

— А это — Ян, — второй мужчина тоже тепло улыбнулся в ответ. — Ну и Веро́ника, — закончила знакомство Аврора.

Вероника чуть склонила голову, слегка приподняв уголки губ. Все четверо были одеты одинаково, за исключением того, что у мужчин на руках были гловелетты, а не митенки, как у девушек. Одинаковые перевязи с парой клинков за спиной, расшитые странными знаками, даже обувь одинаковая — сапоги до колен.