Ольга Романовская - Обещание Страница 13

Утром, позавтракав и расплатившись, снова двинулись в путь.

Справа темнели крыши заброшенной деревушки и остатки старого, давно не используемого деревянного моста.

— Как красиво! — Принц полной грудью втянул в себя воздух. — Знаешь, меня так и тянет переехать реку вброд, а не тащиться к Старому мосту.

— Вперёд, сумасшедший! Я тебя из воды вылавливать не буду. — Девушка была не в настроении. — Учти, это не твои горные речки, где даже ребенку воды по колено.

— Да, что ты в самом деле, Стелла, я же пошутил.

— А если серьёзно?

— Если серьёзно, я хочу проверить, насколько крепок этот мостик.

— Ты имеешь в виду эту развалюху? — Принцесса, указав на странное сооружение, переброшенное через реку. — Я и шагу по нему не сделаю.

— Вовсе нет! Ты просто боишься.

— Хорошо, это твои ноги, если хочешь, сломай хоть обе, мне не жалко.

Стелла насупилась и шумно втянула воздух. Спокойствие, только спокойствие… Да какое, к чёрту, спокойствие, если этот наглый коневод так ухмыляется!?

— Ладно, жди здесь, трусишка, я быстро вернусь.

Мост был без перил, местами доски сгнили, и сквозь дыры зияла серо-голубая вода. Теперь принц сожалел, что на спор ввязался в эту авантюру. Стелла была права, это самая настоящая развалюха. Одно из неосторожных движений стоило ему незапланированного купания. К счастью, он ничего себе не сломал и благополучно доплыл до берега.

— И как, мостик оказался крепким? — ехидно спросила принцесса.

— Каким там крепким — одна труха!

— А я ведь тебе говорила, но, как же, я трусиха! Ну, теперь-то мы к Старому мосту?

— Куда же еще, только подожди, пока я немного обсохну.

Стелла хихикнула:

— Тебе помочь развести костёр?

— Как-нибудь сам справлюсь, — огрызнулся принц.

— Между прочим, ты сам виноват. Ладно, обсыхай, приводи себя в порядок, а я пока немного прогуляюсь.

Пустив лошадь рысью, девушка отдалась эфирной стихии, снисходительно позволяя воздушным потокам резвиться с её одеждой и прической.

Берег петлял, словно змея, стремящаяся укрыться от человека в густой траве. Следуя его изгибам и временами с интересом посматривая на противоположный берег, Стелла вглядывалась за очередной поворот, стремясь угадать, когда же появятся горбатые своды Старого моста. По тому, как резко изменилась окружающая местность, она поняла, что ждать осталось недолго.

Поросшие разнотравьем луга сменили выгоны, перетекшие в практически лишенные растительности участки, отмеченные следами человеческой жизнедеятельности.

Уступами спускались к воде рыбацкие сети; блеяли сгрудившиеся в кучу овцы в загоне. Узкой полоской тянулся обнесенный плетнем огород.

Сама того не желая, принцесса оказалась на задворках деревушки, приютившейся при съезде с моста. Она помнила ее: как-то вместе с отцом они останавливались на одном из постоялых дворов, кишмя кишевших разного рода путешественниками, в основном купцами. Разумеется, тогда их на постоялом дворе не было; вся деревня на несколько часов принадлежала ей и её венценосному отцу. Да и на постоялом дворе было не в пример чище, чем обычно — безусловно, стараниями распорядителя королевского двора.

Стояло лето, окна были открыты, и они пили чай со льдом, пока им меняли лошадей.

Очаровательное детское воспоминание, жаль, не удалось снова проникнуться атмосферой этого места. Хотя в этом шуме и гвалте вряд ли ожили бы былая тишина, прохлада и позвякивание шпор солдат во дворе. В одну реку не войдешь дважды.

Через узкий проулок между домами Стелла выбралась на дорогу. Гордо продемонстрировав удостоверение личности стражникам, охранявшим переправу, она въехала на мост. Вот уж что точно никогда не изменится, так это он! Кажется, что его отполированные временем и водой устои будут стоять вечно.

Стелла спешилась и, ведя лошадь в поводу, подошла к парапету. Порывшись в кошельке, принцесса бросила в воду мелкую монетку — чтобы вернуться — и некоторое время молча смотрела на степенные, никуда не торопящиеся воды реки.

Маркус все же дурак: стоило рисковать жизнью, если рядом есть такой мост!

* * *

Чериндеш был большим городом, выросшим посреди пестрого, практически безлесного ландшафта; благодаря естественному повышению рельефа, он незначительно возвышался над долиной.

Средоточием жизни города был храм богини Изабеллы — великой жены Амандина, к которой не раз взывала королева.

Принцесса решила задержаться в Чериндеше — принц полагал для того, чтобы получить совет у жрицы.

Она была прекрасна, эта жрица богини мудрости и счастья: длинные чёрные волосы, такие же глаза… Пожалуй, в неё можно было влюбиться. И всё же принц чувствовал что-то странное, неприятное, исходившее от этой женщины. Нет, она была мила, ни одного грубого слова, сама любезность — но всё-таки что-то не то. А Стелла ничего странного не замечала, напротив, жрица ей понравилась, причём настолько, что девушка решила у нее остановиться.

— Разумеется, Ваше высочество, разве я могу отказать Вам? — Её ресницы райскими птицами взлетели к бровям.

В нескольких светильниках теплился огонь, отбрасывая блики на статую Изабеллы, оживляя тени в пустом храме. Нет, не пустого: на полу жреческой, на тёплых звериных шкурах, сидели две женщины. Стелла молчала, а жрица рассказывала о людях, приходивших в храм. Её голос усыплял; хотелось положить голову на приятный на ощупь мех и заснуть.

Жрица запела о мудрости госпожи и красоте её дочерей.

Стелле начинало казаться, что фигуры на стенах оживают, сходят на пол, идут к ней, садятся ближе к огню. "Засыпаю", — подумала принцесса. Мягкая шкура притягивала к себе, как магнит.

Заметив, что гостья дремлет, жрица заботливо предложила ей лечь прямо здесь, в жреческой.

— Вы так устали — стоит ли утруждать себя и идти куда-то по ночному саду?

— Но так нельзя, это же дом богини.

— Уверена, Изабелла не обидится, если Вы проведете под ее крышей всего одну ночь.

— Но меня ждет Маркус…

— Он уже спит, Ваше высочество, не стоит его будить.

— Спит где?

— Не знаю, Ваше высочество, он куда-то ушел. Полагаю, Ваш друг снял комнату в гостинице.

— Право, это нехорошо…

— У Вас слипаются глаза, я принесу Вам подушку.

— Откуда здесь взяться подушке? — удивилась девушка.

— Иногда жрицам приходится ночевать в храме, — улыбнулась ее собеседница.

Стелла с максимально возможными удобствами устроилась на ложе из звериных шкур и тут же погрузилась в мир снов.

— Спит, как младенец, — улыбнулась жрица, погасила масляный светильник и спустилась вниз.