Евгений Малинин - Волчья звезда Страница 13

Молоденькая извергиня, на ходу подхватив с пола одежду Вотши, подошла к столу и взяла маленькое, худенькое тельце на руки. Выходя из кабинета, она на мгновение обернулась, но волхв продолжал оставаться в густой тени. Только когда она вышла из кабинета, волхв пошевелился — протянул руку и отдернул штору с ближнего окна.

Дневной свет проник в комнату и сразу же стер таинственный, мистический флер, наполнявший ее. Правда, на пустом письменном столе, выдвинутом в центр комнаты, оставалась оплывшая свеча зеленого воска, и темнели два пятна темно-серого пепла от сгоревшего колдовского зелья, но они казались случайностью, остатками какой-то неумной шутки. И магическое зеркало потеряло свой мистический налет, теперь оно выглядело обычной пластиной черного камня, отполированной и обрамленной темной, кованой металлической рамой.

Волхв оглядел кабинет и едва заметно пожал плечами. Он уже давно привык к двойственности предметов, к их зависимости от освещения, способа их употребления, отношения к ним человека… Он уже не удивлялся превращению самой необходимой вещи в совершенно ненужный хлам.

Откинув капюшон с головы, Ратмир медленными, неуверенными шагами двинулся вдоль стены, раздвигая шторы на окнах, наполняя кабинет светом. Так он добрел до большого покойного кресла, несколько секунд разглядывал его, словно не понимая назначения этого предмета, а затем осторожно и в то же время неловко опустился в него. Сил не осталось совершенно, невыносимо хотелось лечь в постель и провалиться в беспамятство, в сон, но он не мог позволить себе этого. Именно сейчас, по горячим следам, необходимо было спокойно обдумать все, что открылось ему в Пророчестве. А оно было на редкость ярким, точным, практически не допускающим разночтений. Мальчишка нес в себе простую и ясную альтернативу — он мог стать основой поразительного возвышения принявшей его стаи или же причиной гибели всего сущего Мира!

Только многолетняя тренировка, железная выдержка, воспитанная годами ежедневных занятий, привычка размышлять обо всем отстраненно, без эмоций позволила волхву унять бившую его нервную дрожь и внешне спокойно, даже безмятежно обдумывать полученную информацию:

«Самым простым будет промолчать, скрыть все, что тебе стало известно… Тогда мой драгоценный братец, скорее всего, прикончит мальчишку и вместе с ним любую из его возможных судеб. Но ты прекрасно знаешь, что Рок обмануть нельзя — Рок немедленно приведет в Мир нового… Вотшу, только ты уже не будешь знать, как он выглядит, в какой стае он появился, тем более что он снова, скорее всего, будет… извергом! И тогда уже, Ратмир, ты не сможешь держать в руке узелок его Судьбы. Правда, ты и не будешь ни в чем виноват. Но ты — волхв, ты для того и предназначен, чтобы держать в своей руке судьбы простых людей… в том числе и извергов!

Значит, это будет изменой самому себе. Значит, этот вариант не подходит».

Ратмир чуть шевельнулся в кресле, словно подчеркнув первый вывод из своих размышлений. Его темные, с зеленью глаза переместились от окна к полированному металлу магического зеркала.

Мальчишку можно забрать с собой в университет, в Звездную башню… Но тогда Ратмиру надо будет смириться с тем, что его родная стая никогда не поднимется до того поразительного величия, которое маленький изверг может ей принести! Ратмир, конечно, не настолько любит своего старшего брата, чтобы помогать ему возвыситься над всем Миром, но других вожаков… другие стаи… он любит еще меньше. В конце концов, именно эта стая вынянчила его, именно эти волки — родная для него кровь! А в университете сразу же найдутся желающие наложить лапу на его находку, особенно, если станет известно, какая Судьба уготована этому… извержонку. О-о-о, Ратмир хорошо знает посвященных — из всего совета не найдется и трех, которые не потянут к маленькому волчьему извергу жадные лапы ради возвеличивания своей стаи! И никакой кодекс их не остановит! А что тогда? Хватит ли у него сил, связей, изворотливости, чтобы сохранить извержонка за собой?!! Вряд ли… Кроме того, в Звездной башне слишком велика вероятность того, что мальчишка попадет под случайное ментальное воздействие, от которого он, Ратмир, тоже вряд ли сможет его прикрыть — случай, он потому и случай, что непредсказуем!

Значит, и этот путь не подходит!

И снова волхв едва заметно шевельнулся — второй вариант также был рассмотрен и с тем же результатом.

«Извержонка можно оставить в стае… под надзором моего старшего братца… Если тот сможет понять, какую ценность представляет Вотша, если сможет унять свое высокомерие, свою спесь… Если сможет по-настоящему привязаться к малышу, по-настоящему стать ему старшим другом… А вот это как раз и невозможно. Всеслав непомерно горд, тщеславен и потому… глуп! Он не сможет быть терпимым к какому-то там извержонку — пыли под его ногами. Разве что… Разве что сам Всеслав не будет близко общаться с Вотшей, просто отдаст приказ о его воспитании, приставит к нему надежного, умного и… сердечного волка, к которому сирота-извержонок сможет привязаться! В таком случае и сам Всеслав, находясь в достаточном удалении от малыша, сможет быть к нему снисходителен, а воспитатель сможет внушить своему подопечному уважение, почтительность, даже, может быть, любовь к своему повелителю! А лет через… пять-семь можно будет найти этому… странному… извергу применение, соответствующее его способностям. Тогда и я смогу снова заняться им. Да, пожалуй, именно так и следует поступить».

Ратмир с трудом выбрался из кресла и тяжелой походкой направился в спальню. Он был готов к разговору со своим старшим братом, но перед этим надо было отдохнуть, набраться сил!

Едва Мила с мальчиком на руках появилась в дверях приемной, Скал вскочил с кресла и мгновенно оказался рядом с девушкой. Увидев, в каком состоянии находится Вотша, дружинник пробормотал что-то неразборчиво-грубое и осторожно принял в свои руки маленькое худое тельце, а затем приглушенно, сдерживая рвущуюся наружу ярость, приказал:

— Одевай его! Быстро! Не хватает еще тащить мальца по улице голышом!

Мила начала осторожно надевать на мальчика рубашку, одновременно пересказывая дружиннику то, что велел ему передать брат князя. Скал слушал наказ волхва, никак не выдавая своего отношения, и только когда Мила начала натягивать на ноги мальчика сапоги, он вдруг грубо ее одернул:

— Не надо! Так понесу! Давай сюда обувку!

Служанка торопливо сунула ему в руку сапожки, и Скал, не говоря больше ни слова, развернулся и потопал к выходу из гостевых апартаментов.

В общей опочивальне ратницкой Скал выбрал свободную койку возле окна и уложил на нее спящего мальчугана. Снова раздев его и осторожно прикрыв легким покрывалом, он уселся на соседнюю койку и, сурово сдвинув брови, принялся о чем-то сосредоточенно размышлять.