Даниил Аксенов - Герои умирают дважды Страница 13

— Что интересно? — пробасил Пестер, тоже подходя поближе.

— И я хотела бы знать! — встряла настырная девица.

Виктор снял со стены связку ключей и начал их крутить на пальце, хмуро рассматривая и незнакомку и клетку.

— Может, ее бросить здесь? — тихо спросил он, обращаясь словно к самому себе.

— Что?! — заорала девица и принялась трясти прутья клетки.

Оба товарища посмотрели на Виктора, явно ожидая разъяснений.

— Значит, вы — дочь барона? — наконец спросил он, дождавшись, пока у незнакомки стихнет приступ ярости. — Ну что ж… может быть, ваша светлость объяснит, каким образом, если вас здесь держали три дня… три дня, правда?.. ваше белое чудесное дорогое платье осталось не только чистым, но и свежевыглаженным?

Нарп и Пестер широко открыли глаза и уставились на указанный предмет гардероба. Туда же посмотрела и девица. Она казалась удивленной.

— Объяснений, я вижу, нет, — произнес Виктор после недолгого молчания. — Прошу не принимать меня за человека, придирающегося к мелочам, я бы даже, возможно, этому платью не стал уделять внимания, если бы не другие неувязки. Пестер, Нарп, взгляните сами. Они провели здесь некоторое время, но я не вижу ни кувшинов с водой, ни запасов с едой, ни даже… э… предметов туалета. Из всей мебели — грязный деревянный топчан в клетке и эти бочки. Прибавим странное поведение… похитителей и их экипировку. У них отличное снаряжение, отнюдь не разбойничье, а подобранное словно для опытных солдат, но пользоваться они им не умеют. Скверные из них воины! А если еще учесть и самоубийство, то…

Виктор сделал многозначительный жест рукой, отчего ключи зазвенели.

— То что? — прошептал Нарп, не сводя глаз с платья.

— Не знаю, — ответил Антипов. — Но ситуацию простой не назовешь. Кто эта дама? И что случится, если ее выпустить? Что она сделает, куда пойдет? Действительно ли она дочь барона? Какие сюрпризы нас еще ждут?

Виктор решил не высказывать самого главного. Еще дверь вселила в него некоторую тревогу, которая постепенно крепла и теперь достигла своего апогея.

— Короче говоря, я хочу понять, что происходит, — подытожил он.

Дальнейшее развитие событий потребовало от Антипова недюжинной выдержки. Девица, видимо, осознав, что ее выпускать не собираются, принялась тараторить как бешеная. Она сообщила, что ни о чем знать не знает. Что она — на самом деле дочь барона, ее зовут Лябу (Виктор был настороже и даже это имя нашел подозрительным) и что ей пришлось провести в клетке три дня. Почему у нее чистое платье, ела ли она и чем вообще здесь занималась все это время — девушка не запомнила. Но четко помнит замок своего отца, имена родственников и знакомых, а также клички больших белых собак, которые были с ней все детство.

При упоминании о собаках лица Пестера и Нерпа слегка вытянулись. Пестер пояснил весьма скептическим тоном, что местные дворяне никогда белых собак не держали: щенки такой окраски считались дурным предзнаменованием и топились сразу после рождения. Но, по словам бывалого воина, барон ан-Кресеа действительно жил где-то южнее, да и Антипову это имя казалось знакомым.

Виктор с тоской почувствовал, что оказался в тупике. С одной стороны, симпатичная девушка умоляет о помощи, с другой — у нее явные провалы в памяти и, возможно, ложные воспоминания, с третьей стороны… Тут воображение открывало самое широкие горизонты. Хуже всего было то, что платье терлось о грязные прутья клетки и пачкалось на глазах. У Виктора создалось впечатление, что таинственная Лябу весьма осторожно вошла в клетку перед самым приходом «спасателей», ибо иначе объяснить историю с платьем невозможно.

В конце концов Антипов решил следовать принципам логики и гуманизма. Он лично осмотрел трупы «похитителей», чтобы выявить скрытые ненормальности, ничего не обнаружил и скрепя сердце постановил считать Лябу обычной девушкой. Правда, страдающей конфабуляциями. (Это словечко Виктору сообщил прежний приятель, студент-медик. Оно означает воспоминания о событиях, которые никогда не происходили в действительности.)

Вообще же в новом мире легендарий был достаточно прост. Вампиры, оборотни и прочие земные изобретения не встречались, а все «ужастики» сводились к нертам. Нерт представлял собой некую сущность, которая вселялась в тело мертвого человека, а потом демонстрировала провалы в памяти и явную тупость чувств. Бурлящая эмоциями Лябу под определение нерта не подходила. А платье и другие непонятные вещи не могли быть объяснены ни с какой точки зрения.

Виктор после некоторых колебаний все-таки отворил замок клетки, выпустил пленницу и, не сводя с нее глаз, сопроводил на поверхность.

— Если госпожа пойдет туда, — сказал Антипов, показывая на далекие огоньки, — то выйдет аккурат к трактиру. Хотя у трактирщика нет мест, он не упустит возможности оказать услугу вашему отцу и получить за это приличный куш. Упомяните и о трупах в подземелье. Пусть трактирщик их похоронит, а доспехи возьмет себе. До свидания, уважаемая Лябу, счастливо оставаться.

Он сделал знак Нарпу, сжимающему два трофейных меча, и Пестеру, держащему факелы, чтобы они двигались к Риксте. Виктор решил избавиться от спасенной как можно быстрее, больше не заморачиваться с этой загадкой и сконцентрироваться на своих проблемах. Однако у девицы было на этот счет другое мнение.

— Уважаемый Ролт, вы ведь дворянин? — с придыханием спросила она.

— Дворянин, — с неохотой признался Виктор.

— Но если так, то разве способны отправить на ночь глядя неизвестно куда беззащитную девушку?

— Способен, — покаялся Антипов, сокрушенно качая головой. Он прикоснулся к груди отточенным жестом патриота. — Госпожа, у меня ведь тоже сердце кровью обливается. Так и свербит, так и свербит: стонет о том, куда же в ночи пойдет такая милая слабая девушка! Я всей душой переживаю за вас! Но моя голова говорит совсем другое. А именно — что я, идиот, полез неизвестно куда и спас неизвестно кого. Идите с миром, госпожа. А я потом принесу жертвы богам, чтобы они помогли вам. Ну, хотя бы помогли задним числом. Я мысленно с вами. Прощайте.

На глазах Лябу выступили слезы и покатились но щекам крупными каплями. Она смотрела так трогательно и беззащитно, что Виктор дрогнул.

— Вот, возьмите платок, — сказал он, протягивая большую и не совсем чистую тряпку. — Можете оставить себе. Вы, главное, идите прямо на огоньки и никуда не сворачивайте. Подыщите длинную палку. Там впереди будет канава, и чтобы в нее не упасть, все время шерудите этой палкой перед собой. Об арнепах[2] ничего не слышно, ночь, скорее всего, будет безопасной. Но если что, сразу залезайте на дерево. До свидания, госпожа!