Андрей Дашков - Умри или исчезни! Страница 13

Светлая печаль жертвы не имела ничего общего со слабостью. Он знал, что кончается все, и не хотел нарушать порядка вещей. И все же это было грустно: позади – миллионы сновидений, миллионы обличий, миллионы утраченных тел, а впереди – торжество безжалостной твари, которая не смогла примириться с существованием среди равных.

Охотники герцога обложили беглеца, и с некоторых пор круг неумолимо сжимался. Может быть, это вынудило его пересмотреть свое отношение к происходящему. Фатализм становится пустым звуком, когда смерть оказывается совсем близко и не остается времени, чтобы дождаться на берегу плывущего по реке трупа врага.

Внутренне беглец уже решился на невозможное, но сам еще не подозревал об этом. Пытаться переиграть герцога – это было все равно что пытаться переиграть саму судьбу. Плохая шутка, изъян мировоззрения, кощунство, осквернение непреложного закона. Однако беглец выбрал себе слуг, на которых собирался опереться. Благодаря их неведению, вышеперечисленное не имело большого значения. Его союзники были из тех, кто способен плыть против течения. Странные люди, считавшие, что могут отменить собственную смерть…

Глава одиннадцатая

Макс шел в полушаге позади Ирины и думал о том, как, не обижая ее, завладеть дневником Строкова и дискетами. Он слабо верил в то, что записи мертвеца прольют свет на происходящее, но в его положении не следовало пренебрегать любым, даже самым мизерным шансом. Теперь девушка не слишком стремилась поддерживать беседу, и Голиков испытывал неприятное чувство, что стал лишним. Однако не настолько неприятное, чтобы отказаться от намерения приручить эту красотку…

Темнота сгустилась над рабочей окраиной. Редкие фонари лишь подчеркивали затерянность одиноких человеческих теней. Смесь льда и грязи под ногами. Ряды окон, равнодушно рассматривающих ледяной шарик Луны. Красные огни удаляющихся автомобилей. Гулкие отзвуки шагов. Потом внезапная тишина… До станции метро оставалось пройти не более одного квартала. Очередной фонарный столб выплыл из мрака, как мачта затонувшего корабля с огнем Святого Эльма на топе.

На тротуаре, у самой границы освещенного круга, стояли бритоголовые.

Макс сразу же вспомнил строчку из песни Высоцкого: «Они стояли молча в ряд, их было восемь». В данном случае, их было четверо. Четыре приземистых плотных «качка» с тусклыми глазами и челюстями, перемалывающими жвачку. Особая порода, созданная для наездов и разборок. Самая простая и самая древняя…

К собственному удивлению. Макс обнаружил, что не боится и даже не проклинает себя за беспечность. В этой встрече было какое-то предопределение, и без всяких видимых оснований он считал, что не проиграет.

Неторопливые шаги послышались за спиной. Голиков обернулся и увидел, что его догоняют еще трое. Ближайший готовился к привычной работе. Короткие тупые пальцы были продеты сквозь дужки кастета. Все семеро молчали, обходясь без угроз и гнилых базаров.

Макс понял, что это не дешевые фраера. Непонятно только было, зачем крутым наезжать на него? Они выглядели слишком дорогими наемниками; вряд ли их мог заинтересовать гонорар в виде Иркиной шубы и побрякушек. Голиков вдруг вспомнил о девушке и покосился вправо. Он не удивился бы, окажись она их подругой. Но нет – она явно была в панике.

Макс нащупал в кармане свой баллончик с газом CS. Стоило дважды подумать, прежде чем достать его. Свое положение можно было и усугубить… Когда в руках у двух парней заблестели лезвия опасных бритв. Голиков почувствовал, что его положение усугубить уже невозможно.

Женский крик прорезал морозный воздух, и белое облачко пара тотчас растворилось в желтом сиянии фонаря. Крик прозвучал смехотворно – это было ясно прежде всего самим жертвам.

Макс вытянул руку и направил струю газа в лицо человека, поигрывавшего бритвой. Тот согнулся, спрятав лицо в ладонях, но даже не выругался. Самым жутким было полное молчание нападавших. Голиков начал поворачиваться. Парень, стоявший рядом со своим ослепшим коллегой, точно выверенным взмахом бритвы рассек Максу тыльную сторону запястья, и обжигающая боль заставила его выпустить баллон. Поднятую руку прорезала черная трещина с дымящимися краями. Это была только прелюдия…

И вот тогда время остановилось снова.

Круг из семи неподвижных мужских фигур и еще одна, женская, рядом. Изваяния из костей и кожи. Застывший на выдохе воздух. Новый ледниковый период. Изменялась только Луна, но Голиков не улавливал этих изменений. Луна падала на Землю, что должно было произойти только через несколько миллиардов лет… Ее поверхность стала втягиваться в двух местах, как будто невидимые пальцы нажимали на резиновый шар. В глубоких воронках гнездилась тьма. Вскоре это были уже два туннеля в бездну…

Макс узнал, и радость, смешанная с ужасом, зашевелилась в нем.

«Как приятно и страшно иметь хозяина-демона!» Он узнал лицо своего союзника. Казалось, тот падал из космоса, но на самом деле – из другого мира.

Однако недолго был узнаваемым.

Лунный блеск стал металлическим, а лицо уже не было лицом. Какой-то предмет, сгущаясь из темноты, холодного газа, отраженного света, наполнял протянутую руку Голикова, распирая скрюченные пальцы.

Эффект материализации был потрясающим. Из чего-то расплывчатого и неопределенного появилась более чем реальная вещь. Вещь, леденившая большой и указательный пальцы. Остальные крепко обнимали пластмассовые накладки рукояти. Вещь находилась на уровне глаз Макса, и он еще без единой мысли в голове прочел надпись на ее тускло блестевшей поверхности:

Pietro beretta Gardone V. T. – Made in Italy

Макс почувствовал себя катапультированным из ада. Это был пятнадцатизарядный девятимиллиметровый «беретта» М-92, армейский образец с двухрядным расположением патронов. Такое оружие до сих пор он видел только в кино. Его просто не могло быть здесь, в этом городе, в этом месте, в этой порезанной руке!

Абсурд, ставший реальностью. Абсурд, способный нафаршировать человека свинцом и превратить его в нечто, малопригодное для транспортировки. Пятнадцать патронов – по два на каждого крутого. «И один, чтобы застрелиться», – мелькнула в голове шальная мысль… Потом время рванулось с места.

Голиков не обладал безошибочными рефлексами убийцы. Для Ирины это имело очень неприятные последствия. Парень, разрезавший Максу руку, все еще забавлялся с жертвами и полоснул девушку по лицу. Она даже не успела крикнуть – настолько сильным оказался шок. Но следующий удар бритвой был горизонтальным, и Макс понял, что если промедлит, лезвие рассечет ему горло…

За минувшие полсекунды еще никто не успел переварить тот факт, что его рука уже не была пустой. Он не знал, снят ли пистолет с предохранителя, но это знало существо, приходящее с той сторона. Оно же, слившись с ним теснее, чем любовница, нажало на его палец, а палец – на спусковой крючок.