Юрий Погуляй - В пасти льда Страница 13

   - Что это? - я ткнул пальцем в сторону тени. Галай проследил за моим жестом, прищурился.

   - Ого!

   Он крутанул штурвал, и луч желтого света, режущий лед прямо по курсу "Звездочки" сместился в сторону.

   - Ого! - восторженно повторил Галай. - На самом деле это дело!

   Свет вырвал из объятий ночи черное тело ледохода, почти занесенного снегом.

   - Дуй вниз, в рубку, скажи Мертвецу, что добыча справа по курсу!

   В уме радостный Галай уже тратил свою долю в портовом кабаке. Ему, как заметившему корабль, полагается двойная доля. Я не собирался ее оспаривать.

   Глава четвертая: "Мертвый ледоход"

   - Не мешайся, мелюзга, - прикрикнул на меня кто-то из абордажников. - Тебе тут не место!

   Я отошел по скрипучему снегу чуть подальше, глядя, как моряки работают ломами, освобождая борт покинутого корабля ото льда. Это был шапп, траки которого совсем скрылись под белой броней Пустыни. Вокруг бесновалась метель, и позади нас едва проступала темная фигура остановившейся "Звездочки".

   Трое механиков с огромными дисковыми резаками ждали своего часа.

   - После ночной вахты надо спать, - сказал Мертвец. Я даже не заметил, как он подошел. Лицо первого помощника скрывали шарфы, побелевшие от вьюги.

   - Я хочу увидеть!

   - Имеешь право, - равнодушно отметил Мертвец. - Шесть часов отдыха можешь тратить как хочешь. Но после ночной вахты надо спать, чтобы не потерять трудоспособность.

   Я покосился на офицера. Какое жуткое слово - "трудоспособность".

   - Давай, братва, налегай! - раздался чей-то крик сквозь свист вьюги.

   Команда "Звездочки" почти вся столпилась у мертвого ледохода. Всеобщее возбуждение передалось и мне. Мне хотелось понять, что же заставило команду бросить корабль во льдах. Ведь за каждым подарком для пирата стоит чья-то судьба. Чья-то жизнь. Кто-то же купил этот шапп когда-то. Кто-то служил на нем моряком. Работал механиком. Что стало с этими людьми? Что привело их когда-то на борт ныне погибшего судна? Как оно погибло?

   После ночной вахты, прошедшей более чем спокойно (Мертвец, едва узнал о том что увидел Галай, сразу приказал остановить "Звездочку", но побудку не объявил, резонно посчитав, раз шапп так занесло снегом, то и до утра он подождет). Так что наутро, после ударов рельсы, в которую на сей раз колотили мы с Фарри, команду ждал сюрприз.

   Несмотря на поднявшуюся метель, почти весь экипаж выбрался на лед, ожидая, когда механики прорежут дыру в туше покинутого корабля, и можно будет приступить к самому интересному занятию бродяг Пустыни. Грабежу.

   По периметру, негласно огороженному, вглядывались в метель вооруженные абордажники. Мертвец не хотел рисковать людьми, и невзирая на метель выделил десяток бойцов на охрану. Ледовые волки, стремительные хищники снежного мира, хоть и предпочитали прятаться от пурги, но порой голод выводил их на охоту даже в самые жуткие ветра.

   - Чего ты тут делаешь? - рядом со мною оказался Коротышка Яки, похожий на шарик из-за теплых одежд и огромной шапки. Прикрываясь рукой от ветра, он почти проорал мне этот вопрос в ухо.

   - Хочу посмотреть! - ответил ему я. Холодная порошь хлестнула по людям, и я покачнулся под ударом стихии.

   - Любопытный ты, клянусь щупальцами Темнобога!

   - А сам?

   - И я любопытный!

   Несмотря на нагоняй от Мертвеца и угрозу наказания, Коротышка беззаботно улыбался, жадно глядя на утопленный в снегах ледоход.

   - Интересно, что у него внутри, да? - крикнул мне Коротышка.

   - Ага!

   - Надеюсь, там найдется что-то ценное. Коротышке нужна новая шапка! Ха-ха!

   Я видел, как интенсивно работают ломами моряки, сменяя друг друга. Вьюга швырялась обрывками фраз, пару раз я слышал голос Волка, и он отзывался во мне неприятными ощущениями. Наверное, это был страх.

   - Пойдем от ветра укроемся!

   Я послушно зашагал вслед за Коротышкой. Отгородившись от метели телом корабля, мы принялись наблюдать за работой. Тут, на удивление, никем командовать не приходилось. Моряки жаждали своей очереди, и за каждым из работающих стояло по два-три человека, желающих помочь.

   - Он давно тут торчит, щупальца мне в глотку! Видишь, как обледенел! Несколько месяцев, не меньше! - Коротышку снедало любопытство. Мне даже показалось, что пританцовывает он не от холода, а от нетерпения. - Но когда вскроют первым не лезь! И ничего не трогай, понял меня?

   - Почему?

   - Ты юнга.

   - Юнгам запрещено?

   - Трогать что-либо запрещено. Если найдешь что-то - зови. Кого угодно. Где твой приятель, кстати?

   - Мастер Айз оставил его на камбузе, работать.

   Фарри очень расстроился, когда кок, которому тоже хотелось выбраться из ледохода, заставил его помогать на кухне. Меня чаша обиды мастера Айза, вынужденного готовить обед, не коснулась. Так что сейчас мой друг резал то, что укажет толстяк, таскал воду и следил за огнем.

   Интересно, что бы сказал Мертвец, узнав, что одного из юнг после вахты оставили дежурить на кухне?

   - Готово! - проорал Волк. Он стоял у самого борта ледохода. - Давай сюда!

   Механики, сгорбленные под ударами стихий, неторопливо приблизились, завозились с тяжелыми резаками. Один за другим завыли двигатели, и завизжали коснувшиеся металла пилы. Снопы искр брызнули в метель, и люди отпрянули, оставив механиков, объятых волнами желтых огоньков.

   Я наблюдал за тем, как режут могучую броню жуткие творения инструментариев.

   Работа затянулась. Механики то и дело отходили прочь, подпуская моряков, которые выламывали куски корабельной обшивки, освобождая путь для машин. Так, сменяясь друг с другом, экипаж "Звездочки" пробивал путь в недра ледохода.

   Мне вдруг стало интересно его название, и я стал выглядывать буквы на носу мертвого судна.

   "Сын героев". Если бы не снег, скопившийся в выбитых на металле словах, я бы никогда не увидел их.

   Вой метели и визг пил вдруг прервал резкий хлопок. Один из абордажников, совсем недалеко от нас, бросился на колено и принялся перезаряжать свой дальнобой. Он что-то кричал, указывая на что-то в пелене стихии.

   - Это нехорошо, пусть у Светлбога отсохнут крылья. Волки?

   В руках Коротышки появился длинный нож, до того висевший на поясе.

   Рядом со стрелком появился еще один из абордажников, вскинул дальнобой, целясь в снежную метель. Он что-то прокричал товарищу, но тот все еще возился с оружием, то и дело поглядывая в мельтешение обжигающих кристалликов. Ветер выл, гудел и заглушал слова корсаров.

   Я увидел, как моряки столпившиеся у места, где работали механики, стали встревожено озираться. Мертвец торопливо зашагал к стрелкам.