Илона Эндрюс - На страже мира (ЛП) Страница 13

Уилмос коснулся светящегося символа. Сообщения ярко засветилось и исчезло. Секунды тянулись за секундами. Я терпеливо улыбалась.

Высветилось ответное сообщение. «Говорил же тебе, что я не ядовитый».

Шон был жив. Больше никто не знал, что я едва не прибила его метлой за то, что он метил территорию у меня в саду.

— Что-нибудь еще? — спросил Уилмос. Он пытался казаться беспечным, но не сводил с меня пристального взгляда.

— Нет, это все. Премного благодарна.

— В любое время. Я уверен, он посетит нас, когда получит отпуск на берег.

— Мы будем рады ему в любое время, и вам тоже. Идем, Чудовище.

Чудовище рыкнуло на прощание Горвару, и мы вышли из магазина, присоединились к толпе и продолжили идти вниз по улице.

Это не имело никакого смысла. Уилмос создавал и продавал оружие. Некоторые механизмы в его магазине выглядели слишком новыми, чтобы быть антикварными. Он, должно быть, имел много связей у солдат в мире наема… Когда Уилмос признал Шона, он совсем расклеился. Шон был естественным биологическим ребенком двух альфа — оборотней, которые не должны были пережить гибель планеты. Но Шон был сильнее, быстрее и более смертоносным, чем девяносто девять процентов беженцев — оборотней, разбросанных по всей галактике. Уилмос относился к Шону, так, как если бы тот был чудом.

— Вы не удержите чудо на корабле, в качестве охраны. Есть много способов, чтобы увидеть величие Вселенной.

Это все равно, что обнаружить последнего тасманийского волка и продать его какому-то богачу забавы ради. Что-то тут не сходилось.

Уилмос не хотел, чтобы я знала, чем занят Шон. Я не знала почему, и очень хотела это выяснить.

Мне потребовалось почти полчаса, чтобы добраться до места пребывания Острошипа. Владелец магазинов указал мне на дверь, но там было еще три этажа, и я должна была пройти наверх, чтобы попасть на террасу. Острошипы были уединенной расой, гордыми, склонными к драме и к насилию, когда загнаны в угол. Пара из них остались в гостинице моих родителей и пока все шли своей дорогой, они были совершенно сердечны, но если появлялась любая малая проблема, они ставили восклицательные знаки в конце всех своих предложений.

Моя мама не любила иметь с ними дела. Она была очень практичной. Любую проблему могла разложить по полочкам и выяснить, как лучше ее решить. Из того, что я помнила, Острошипы отнюдь не всегда хотели решения своих проблем. Они хотели возможности потрусить когтистыми кулаками в небо, взывая к богам и вести себя так, как будто настал конец света.

Мой отец был великолепен в обращении с ними. До того, как он стал владельцем гостиницы, он был очень хорошим считывателем, отлично умел читать следы и метки, и он умело обращался с нашими самыми трудными гостями. Вскоре они ели из его рук. Я попыталась вспомнить, что он говорил мне об этом. Что это было? Что-то об игре…

Я пересекла террасу к каменному мосту. Мост не имел никаких рельс и был едва двух футов в ширину. С другой стороне мост вливался в узкий балкон с темной деревянной дверью. Глубокие следы, как будто что-то с нечеловеческой силой и острыми, как бритва когтями, атаковали дверь… Я прищурилась. Царапины вписывали фразу, которая повторялась на нескольких языках. НЕ ВХОДИТЬ. Замечательно.

Я наклонилась, и посмотрел под мост на улицу. По меньшей мере, пятьдесят футов до улицы. Если Острошип выпрыгнет из двери и столкнет меня с моста, я умру точно. Я бы стала Диной — блин. Чудовище заскулила.

Я подхватила ее на руки и стала не спеша переходить мост. Я ничего не имела против высоты, но не отказалась бы сейчас от поручня.

Шаг, еще шаг. Я ступила на балкон и постучала. Не успела я постучать второй раз, как дверь распахнулась, и в проеме возник темный силуэт. На меня уставились два горящих белых глаза и рот, полный острых зубов.

Пасть раскрылась и низкий голос проревел:

— Убирайся прочь!

Дверь с лязгом захлопнулась прямо у меня перед носом.

Я моргнула. Ты издеваешься! Я постучала еще раз.

Дверь распахнулась от рывка мощной рукой, и зубы рявкнули мне в лицо.

— Что? Что еще? Я должен тебе денег? Так что ли? Нет здесь денег! Нет у меня ничего!

— Мне нужен шеф-повар.

Повисло негодующее молчание.

— Вот оно что. Ты пришла надо мной поиздеваться. — Темные губы дрогнули, обнажая клыки размером с мои мизинцы. — Может, мне ТЕБЯ ПРИГОТОВИТЬ НА ОБЕД!

Шерсть на Чудовище встала дыбом. Из лап выскользнули крючковатые когти. Ее рот раскрылся неестественно широко, демонстрируя четыре ряда бритвенно-острых зубов. Она лязгнула зубами и издала пронзительный вопль.

— Ауууууууууууу!

Острошип, опешив, попятился назад и заревел.

Чудовище сделала молниеносный выпад вперед, щелкнула зубами воздух и стала вырываться у меня из рук. Если он опять захлопнет перед нами дверь, она превратит ее в конфетти.

— А ну оба прекратите! — рявкнула я.

Чудовище умолкла. Острошип прислонился к дверному косяку.

— Что тебе нужно?

— Мне нужен повар.

— Святая Мать Возмездия, так уж и быть. Входи. Маленького демона можешь тоже взять с собой.

Я последовала за ним через проем в узкий коридор. Стены были измазаны грязью, высохшей со временем. Коридор выходил в такую же грязную гостиную. Стекла в окнах были выбиты, один темный осколок торчал из верхней части рамы. Грязь лежала по углам, собралась возле стен, как дюны в пустыне. Грязный диван стоял посереди комнаты. Грязная высокотехнологическая пена торчала через разрывы в его обивке. Груду деревянных щепок заполнили опаленное металлическое ведро перед диваном. Должно быть, он разводил костер в ведре, когда мерз. Ветер принес кислый отвратительный смрад. Я взглянула через окно. Под нами стояли огромные бетонные чаны. Один был наполнен чем-то, похожим на известь, а другой с какой-то темной субстанцией. Остальные три чана были наполнены красными, синими и желтыми красителями. Высокие птичьи существа пробирались через чаны красителей, помешивая что-то ногами. Это должно быть кожевенный завод. Что, вероятно, означало, что субстанция в другом чане является птичьем пометом. Ветер швырнул очередную дозу зловония. Я зажала ладонью рот и нос, и прошла через следующий дверной проем.

Древняя кухня стояла передо мной. Дешевые деревянные шкафы были очень чистыми, они светились. Столешница, один кусок простого камня, была отполирована почти до зеркального блеска. Блок мясника был вырезан ножом из простого куска дерева, он стоял рядом с древней, но чистой печью. Контраст был настолько внезапным, я бросила взгляд на гостиную, чтобы убедиться, что мы все еще находились в том же месте.