Токацин - Чёрная река Страница 13

На необитаемой полосе между Фейром и Нанурой обрыв был неровным, большие и малые уступы громоздились друг над другом, и на каждом из них гнездились чайки. От их воплей у Кессы звенело в ушах, и она пряталась в кустах, накрывшись с головой большим щитом из коры и тростника.

— Кто их выбесил с утра пораньше? — сердито прошептал Каэн, глядя на птиц. Они, почуяв неладное, выписывали круги над кустарником.

— Должно быть, Агва приплывали ночью, — ухмыльнулся Авит. — Тогда мы много яиц не найдём…

— Вот бы ночью засесть тут и дождаться Агва! — вздохнула Кесса. — Авит, ты видел, как они тут бродят?

— Смеёшься? — хмыкнул тот, снимая с куста прядь зеленовато-белой шерсти. — Вот тебе доказательство.

— Верно… — протянула Кесса, глядя на мокрый мех. Агва был тут, выбрался из воды и поднялся к гнёздам на уступах, шлёпая перепончатыми лапами по камням, — и зацепился за куст, убегая от разбуженных птиц…

— Ну, кто первый? — Онг Эса-Юг, потеряв терпение, заёрзал под щитом.

— Иди, если хочешь, — кивнула Сима, протягивая ему плетёнку, в которую была насыпана мягкая травяная труха.

Онг, взвалив на плечи щит так, чтобы тот прикрывал голову, выбрался из-под кустов и метнулся к широкому уступу над самой землёй. Там было пусто — лишь помёт и рыбьи кости, но ступенью выше он разглядел что-то среди камешков и сухих водорослей и, довольно хмыкнув, подобрал с земли. Чайка с пронзительным воплем упала сверху, Онг надвинул щит на голову и только ухмыльнулся.

— Хаэ-эй! — крикнул Авит, размахивая руками. Кесса, выкопав из-под листьев припасённые рыбьи потроха, швырнула пригоршню на берег. Птицы взвились над скалами.

— Хаэ-эй!

Вверх по уступам, обшаривая свободной рукой ниши и клубки водорослей и сухой травы, взбиралась Сима. Птицы клевали и били крыльями её щит, то отвлекались на объедки, то, вспомнив о гнёздах, шарахались к скалам. Онг проворно спускался вниз с обрыва, раскручивая щит над головой и его краями отгоняя разозлённых чаек. Ещё секунда — и он шмыгнул в кусты, в шалаш из больших щитов. Следом, поспешно спрыгнув с уступа, нырнула Сима. Её щит треснул не вовремя, и по её пальцам текла кровь.

— Хаэй! — последним в шалаш забрался Каэн. И его рука была расцарапана — ударился о камень, но большое крапчатое яйцо, зажатое в ладони, он донёс до земли целым. Тут же, отломив кусок скорлупы, он выпил белок и желток и радостно усмехнулся.

— Сколько? — спросила Кесса, вытирая руки о клок тины. Сима открыла плетёнку, наполненную крапчатыми яйцами до краёв.

— Тут восемь, и у Онга девять, и Каэн нашёл ещё девять, и одно съел, — сказала она. — Ещё пойдём?

— Хватит, — сказал Каэн, выглядывая в щель между щитами. — Не одни мы тут ходим.

Невдалеке от берега из воды выглядывала большая усатая морда, зеленовато-серая, опутанная тиной. Агва, привлечённый воплями чаек, всплыл и разглядывал теперь берег.

— Каждому по пять, — Сима выложила яйца из плетёнок. — Мы добыли их впятером. Так и быть, съеденное Каэном считать не буду.

Сзади уже слышался шорох — новые «охотники» пробирались в укрытие. Кесса, придерживая плетёнку с хрупким грузом, выскользнула из шалаша вслед за Каэном. От пещер Фейра уже пахло жареной рыбой и подгоревшим тестом. Большую земляную печь залило, но Мейны разожгли свой очаг, и все, кто собирался печь пироги, сошлись в их пещеру. С её порога Кессе и Каэну уже нетерпеливо махала рукой Кега Скенесова — она только их и ждала.

— Принесли? Славно, — она забрала обе плетёнки и отдала Кессе пару яиц. — К вечеру поспеет «глазастик».

Кесса сглотнула слюну.

— Большой? — жадно спросил Каэн.

— Сразу не обхватишь, — усмехнулась Кега. — С восемью щучками.

— Вот это пирог! — выдохнул Каэн. — Вам нужна подмога?

— Иди себе, — отмахнулась Кега — из пещеры её уже звали. — Гевелс под Дубом ждёт вас обоих. Поможете ему с мешками.

Она скрылась в пещере, и Каэн пошёл по узкой тропе вдоль обрыва, сталкивая в воду мелкие камешки. Следом шла Кесса, высматривая на чёрных ветвях Высокого Дуба круглые дома древесных жителей — скайотов. Сейчас листья не скрывали их, ярко раскрашенные стены потемнели от снега и дождя, но дома остались на месте — так и лепились к могучим ветвям, будто пустили в них корни. Присмотревшись, Кесса увидела и мостки, и шаткие плетёные лестницы, перекинутые меж ветвей. С земли они казались не толще паутины. На нижних ветвях покачивались на ветру канаты подъёмников — они уходили в недра большого круглого дома, и ветер иногда приносил оттуда монотонный скрежет вертящихся колёс. Огромные деревянные двери, прикрывающие дупла в стволе, сейчас приоткрылись, канаты тянулись и оттуда. Из ворот следили за спускающимися мешками жители Дуба — в бурых и зелёных одеждах, с хвостами рыжего меха в волосах. Десятеро скайотов спустились вниз, на выпирающий из земли корень — на землю древесный народец ступал редко и очень неохотно. Рядом с корнем стоял, дожидаясь своих мешков, Гевелс, пытался затеять со скайотами разговор. Они отвечали скупо и неохотно, по третьему разу пересчитывали рыбу в корзинах и ёжились от холода.

— Если Мейны пекут «глазастики», — прошептал Каэн и сглотнул набежавшую слюну, — и мы их печём, и Нелфи, и Наньокеты… то скоро жди Речника Айому. Он эти дни ни разу не пропускал.

— Ещё бы, — усмехнулась Кесса. — Он всегда приплывает раньше всех. Будто на запах идёт.

…Ота, подобрав юбку, смело ступила в мутную воду — и, ойкнув, отпрыгнула к обрыву. Хельг покачал головой.

— Я же сказал — рано ещё, — пробурчал он, накрывая ладонью горшочек из-под цакунвы и крепко его встряхивая. Выбеленные костяшки с чёрными выжженными значками выкатились на циновку и замерли.

— Да уж, Реке ещё греться и греться, — пробормотала Сима, склоняясь над водой. К берегу прибило осколок огромной раковины, и он сверкал перламутром со дна, но залезать в Реку по пояс Симе не хотелось.

— Ага! Тебе выпал «Камень», — Онг Эса-Юг разглядывал кости. — Теперь твоей лодке стоять на месте… ага, три дня. Я кидаю.

— Кидай, — кивнул Хельг.

— Хаэй! А я? — потянулась к костяшкам Сима.

— А ты ещё лодку не починила, — напомнил Онг, встряхивая горшочек. — Тебе ещё два хода ждать.

— Как выпадает «Листовик», так чисел не усмотришь, а как какая-нибудь пакость, так сразу шестёрка, — надулась Сима, отходя к порогу. Дверная завеса была откинута, и ветер свободно гулял по пещере, принося с берега вопли чаек, хриплый мяв весенних котов, плеск волн и перестук сухих стеблей.

— А! У тебя «Куванец», — Хельг поднёс палец к костяшке с чёткими значками. — И ты плывёшь ещё четыре дня. Рыбу давай!