Психея Лу - Зеленоглазая гадюка едет в Хогвартс Страница 13

Маленький кулачок впечатался в бледную физиономию Малфоя. В последний момент тот дернул головой, и вместо разбитого носа отделался ударом по скуле. Надменность сползла с его лица, ее место заняло бешенство. Гойл уже размахивался, целясь Рону в нос, а Малфой, похоже, собирался удушить Эри голыми руками.

Неожиданно громила заорал, беспомощно дергая кистью. Крыса Рона висела у него на пальце, вцепившись зубами так, что Гойлу уже не было дела до драки. Огромный кулак разжался, и парень со всей дури потянул крысу за хвост, пытаясь отцепить. Естественно, боль от этого только усиливалась. Наконец несчастная крыса разжала зубы, а несчастный укушенный вылетел из купе, как чертик из коробочки. За ним последовал второй громила, а Малфой, которого к тому времени дважды пнули и один раз укусили, оттолкнул Эри и выбежал за ними.

Рон, белый как молоко, наклонился к девочке:

– С тобой все в порядке?

Она потерла шею:

– Кто так душит! Никакой практики у человека. Все в полном порядке, Рон. Только воротник чуть-чуть порвался. У тебя нет иголки с собой?

– Есть, – Рон помог ей подняться и полез в сундук. Повернулся – глаза по-прежнему дикие, сказал глухо:

– Я должен был тебя защищать, а вышло…

– Да ну, я сама решила полезть в драку. Зато теперь очевидно, что мое место в Гриффиндоре!

– Эээ… а ты с ним знакома? С Малфоем?

– Да, и уже успела ему нахамить. Причем так, что он тогда убежал, прежде чем я смогла извиниться. Хотела это сделать в школе или сейчас, но он слишком сильно рассердился, – Поттер горестно вздохнула, вдевая нитку в иголку. – Теперь уже не помиримся.

Рон фыркнул:

– Что с ним мириться, это же Малфой! Его семья была на стороне Того-Кого-Нельзя-Называть, и сам он точно будет в Слизерине… я теперь понимаю, почему ты туда не хочешь. Ха! Пусть объяснит, откуда у него синяк взялся! А ты молодец. Умеешь драться. Я вот столбом стоял.

– Ты бы отлично справился. А тебе что, не доводилось раньше?

– Ну, с близнецами подраться невозможно, они же всегда вдвоем.

– И старше.

– Ага. В детстве они меня просто хватали вдвоем и запирали где-нибудь, вместо того, чтобы драться. Или щекотать начинали. А Эрни и Терри – это мои знакомые ребята, они тоже тут где-то в поезде – уж очень они рассудительные.

– Равенкло? – спросила Эри, неуклюже подшивая воротничок прямо на себе. Рон запер дверь купе, посмотрел на нее.

– Да сними ты ее, неудобно же… Терри, наверно, в Равенкло. А Эрн просто добрый, с ним никто не ссорится. И вообще, я их не так часто видел, чтобы драться. А ты сама – как? Ты же девочка! Джинни никогда…

– Моему кузену было плевать, что я девочка. Пришлось научиться.

– Ты же говорила, он тебя и выше, и сильнее. Неужели он тебя бил?

– Ну…

– Вот скотина! Хочешь, я с ним разберусь? К каникулам я уже много буду знать. Можно будет посмотреть что-нибудь боевое.

– Нет! С ума сошел? Вообще-то, с ним уже разобрались. Мои друзья – они меня старше, и их считают плохими, но это не так. Они с ним поговорили, и он меня не трогает уже давно. И еще научили кое-чему.

– Бить в нос они тебя не научили. Промахнулась!

– Я просто растерялась. Думала, среди волшебников такое не принято.

– Да, у нас дуэли на палочках, а тут, надо же, даже не вспомнили. Зато кусаться ты умеешь не хуже Коросты… ой! Что она так лежит? Неужели сознание потеряла? – Рон поднял крысу, осмотрел и с отвращением сказал:

– Ты не поверишь, опять спит!

Эри засмеялась:

– Ты говорил, что фамилиары полезны, а крыса ничего не делает. А теперь она нас защитила. Здорово!

– Да уж. Меня защитила крыса и маленькая девочка.

– Я не маленькая!

– Маленькая, но опасная. Хм, я, кажется, понимаю, почему тебя прозвали Лаской… это твои «плохие» друзья?

– Они самые.

Рон мимоходом погладил крысу, положил ее на сиденье, серьезно взглянул на Эри. Та подняла глаза от шитья, перекусила нитку.

– Знаешь, Эри, мама мне сегодня сказала: «Позаботься о девочке, она такая беззащитная». Видела бы она тебя сейчас! Беззащитная, как… ласка.

– Ну… я честно хотела быть хорошей. Надеялась, что тут никогда не придется так себя вести. Все-таки, волшебники. А этот Малфой, оказывается, ничуть не отличается от моего кузена, которому все равно, что я девочка, что я меньше его и слабее!

– Ты что, плачешь?

– Ничего подобного! – «Не переигрывай, Поттер!» – Я просто… злая.

– Ты молодец. – Рон взял у нее иголку и катушку ниток, вздрогнул, когда их пальцы соприкоснулись. – Я таких никогда не встречал. Ты… лучше всех, я думаю.

Она не позволила установиться многозначительной тишине, потребовала хранить все в тайне, шумно повозмущалась Малфоем… Сердце стучало в груди. «Он твой. Он твой – но не слишком ли сильно получилось? И еще – он будет ревновать, когда появятся другие. Да пусть ревнует. Он первый, это самое главное. У меня получилось!» – думала Эри, пока успокоившийся Рон вдохновенно рассказывал о квиддиче.

Остаток пути прошел относительно мирно, хотя Рону подпортили настроение посетители, вламывающиеся в купе каждые десять минут с вопросом «Ты правда Гарриет Поттер?». Саму девочку этот ажиотаж вокруг ее персоны забавлял, потом начал напрягать. Она не боялась внимания – последние пару лет внимание ровесников не обещало ничего плохого. Ее просто раздражало, что причиной всеобщего интереса стало то, о чем она сама понятия не имела.

«Я понимаю, если бы они говорили: смотри, это та девчонка, которая «держит» свою параллель. Или: это Поттер, она по математике лучше всех, хоть и мелкая. В общем, что-то, чем реально можно гордиться. Но эта дурацкая история с Волдемортом, да еще смерть моих родителей… уроды. Пришли полюбоваться, как в зверинец. Спокойно, Поттер, спокойно. Тебе с ними жить. Не смей крыситься».

И она кивала, отвечала на вопросы, вежливо отказывалась показать шрам («это личное, мне кажется»). И улыбку, улыбку, чтобы никто не чувствовал себя обделенным. И про Рона не забывать.

Среди прочих вломились близнецы Уизли, прихватив с собой друга – крепкого чернокожего парня по имени Ли. Увидев его, Эри с трудом удержалась, чтобы не броситься на шею: так он был похож на ее приятелей. Не внешностью, а манерой держаться, явно выдающей члена подростковой банды. Будь он белым – не отличить. Она с тоской подумала о ребятах. Единственное светлое воспоминание в жизни-до-Хогвартса. Хоть они обещали не забывать «нашу личную ведьму», но Эри понимала – их пути разошлись.

С близнецами было сложнее, чем с Роном. Младший из братьев Уизли мечтал стать для кого-то ЕДИНСТВЕННЫМ. Не шестым, не «одним из этих рыжих» – особенным. Ему хватило посиделок вдвоем в запертом купе, расспросов о магическом мире и поделенных поровну бутербродов, чтобы смотреть на Эри преданно и восторженно. Фреда и Джорджа раскусить оказалось сложнее. Общество друг друга было них самым важным, если же его оказывалось недостаточно – существовал Ли. Однокурсник, друг, поддержка во всех сумасшедших начинаниях. Всегда чуть в стороне, но ближе остальных. Что уж говорить о младшем брате – его, конечно, любили, но не понимали, и понимать не хотели. Эри начала с того, что запомнила, кто есть кто из близнецов – заработав толику уважения, потому что и Рон, и Ли, и даже мать иногда их путали. (Она отличала их не по лицам и голосам, действительно одинаковым – они делали все, чтобы такими быть – а по прическе. Волосы Фреда были острижены чуть короче и неровнее, чем у брата; различие было едва уловимым, но она не жаловалась на наблюдательность). Дальше было проще: подхватывать тот бред, который они несли, вливаясь в поток мышления, общий для двоих. Отвешивать ехидные комплименты – чем умнее человек, тем тоньше лесть, а близнецы Уизли были явно умны.