Карл Вагнер - Дорога королей (Конан-мятежник) Страница 13

Конан ел с жадностью, но от вина воздерживался. Нетерпеливым движением руки он отталкивал прочь кубки со старинным вином столетней выдержки, как если бы это было простое пиво.

Тем, кто к нему обращался, Конан бросал короткие фразы на заморанском языке. По его угрожающему тону гости решали, что он пьян и груб. Но Конан был не пьян.

В отличие от Конана, Мордерми находил это ночное приключение увлекательным. Конан предпочитал воровство или открытый грабеж - взломать сокровищницу богатого лорда или напасть на купеческий караван. Он не доверял хитроумным комбинациям.

Внутри королевского дворца Мордерми удалось собрать много своих людей: кое-кого под видом слуг и лакеев, а кое-кого и в качестве гостей. Самым слабым звеном плана было оружие. Никто не мог позволить себе явиться на маскарад вооруженным с головы до пят. Конечно, никакой дворянин не выйдет из дома без шпаги, да и лакеи тоже должны иметь что-то на случай разбойного нападения. Конан хотел командовать отрядом, который должен будет штурмовать королевский дворец снаружи, но Мордерми рассудил, что киммериец будет полезнее внутри.

Королевский дворец, окруженный высокими стенами и обрывающимися в море утесами, охранялся специальными частями королевской гвардии. Главными составляющими плана ограбления были дерзость и внезапность. Риск - на грани самоубийства, добыча - золото и драгоценности богатейших людей Зингары.

Рыжеволосая девушка, одетая только в шкуру и серебряную цепь, волокла за собой тяжелый двуручный меч, изображая смехотворную пародию на воина-варвара. Она с улыбкой обратилась к суровому и хмурому Конану:

- Почему такой мрачный, мальчик? - прощебетала она. - Я знаю укромное местечко, где мы сможем без помех скрестить наше оружие в интимной схватке. Ведь еще не время снимать... маски.

- Еще не полночь? - спросил Конан с сильным акцентом. - Но сейчас должен начаться обещанный танец сокола.

Девушка скорчила гримасу.

- Ну, если ты хочешь смотреть на какой-то дурацкий танец, не буду тебя удерживать.

- Сука, - пробормотал Конан, когда она упорхнула прочь. Настроение у него не улучшалось. Он был не прочь принять предложение рыжей проститутки и заставить ее изменить свое мнение о нем, а уже потом заняться делами, но это была игра Мордерми, и Конану в ней была отведена роль, которую он не должен был провалить. В противном случае весь тщательно разработанный план налета мог обернуться смертельной ловушкой для всех его участников.

Конан решил позволить служанке наполнить свой кубок и, выпив его, направился в павильон, где Сандокадзи готовилась к своему танцу. У многих людей при приближении смертельной развязки часто не выдерживают нервы; киммериец, напротив, становился еще более спокойным и хладнокровным.

То, что кто-то из королевских гостей изъявил желание станцевать на сцене, как простой танцор, никого не удивило. Ведь это был маскарад в честь дня рождения короля, когда вся зингаранская знать сбрасывала с себя родовую спесь и вела себя сообразно персонажам и личностям, которых они изображали в своих костюмах. Строгие матроны приставали к прохожим, как разбитные уличные девчонки, суровые лорды жеманничали с молоденькими девицами, а их ошалевшие от свободы дочери, втиснув свои тела в самые скудные одежды, демонстрировали свои прелести перед молодыми людьми, которые, в свою очередь, тоже не упускали случая похвастаться своими мужскими достоинствами.

Из королевской ложи, расположенной в верхней части галереи, гостям улыбался сам король Риманендо.

Его Величество был уже пьян сверх меры, его тучная фигура свешивалась со всех сторон с кресла, а глаза осоловело глядели вокруг. Мальчик с лоснящимся от масла телом, по приказу своего хозяина подавал ему кубок с вином или трубку с опиумом. Его двойник аккуратно снимал капли пота и вина с многочисленных подбородков монарха.

Несколько близких к королю придворных также сидели в королевской ложе, и вся галерея была забита солдатами из королевской охраны.

Король Риманендо был не настолько глуп, чтобы не позаботиться о страже на тот момент, когда он уснет, а гости будут продолжать плясать и веселиться.

Появление Сандокадзи вызвало возбуждение у распоясавшихся в похотливом бесстыдстве гостей. Сегодня благородные дамы соревновались в искусстве обольщения. Это были те самые матроны, которые обычно затягивались в черные одежды, из которых потом не могли освободиться без помощи, по крайней мере, двух камеристок. Отдельные части тела Сандокадзи, мелькавшие из-под перьев при движении, возбуждали зрителей больше, чем полностью обнаженные прелести молодых аристократок. Она обещала исполнить свой танец незадолго до полуночи, когда придет время снимать маски, поэтому с приближением назначенного часа нетерпение толпы нарастало.

Все собрались в павильоне, очистив на черном мраморном полу большой круг. Сандокадзи что-то сказала музыкантам, и они заиграли какую-то быструю мелодию. Конан плохо разбирался в музыке, и эта мелодия была ему незнакома, но остальные встретили ее взрывом аплодисментов.

Сандокадзи стояла в центре приготовленного для нее круга фантастическая фигурка среди скопления масок и карнавальных костюмов, собравшихся посмотреть ее танец. Оперение закрывало ее всю - от шеи до кончиков пальцев ног; девушка не двигалась. Из-под маски сокола, полностью закрывавшей ее лицо, на зрителей смотрели большие горящие глаза. Сантиддио отстегнул серебряную цепочку и отошел в сторону. Освободившись от оков, Сандокадзи неожиданно сильным прыжком взмыла в воздух, раскинув руки в стороны, как распростертые крылья. На несколько мгновений тело ее как бы повисло в воздухе. Стройное обнаженное тело полностью открылась изумленным зрителям. Затем она, сопровождаемая единодушным вздохом тысячи людей, легко опустилась на пол, и ее нагота скрылась под перьями.

Танец начался. Гибкое тело танцовщицы, грациозно изгибалось, стремительно крутилось, взлетало в воздух в волшебном полете. Ее стремительные движения развевали перья на одежде, то обнажая часть ее белой упругой груди, то загорелые бедра.

Музыканты ускорили темп, и Сандокадзи как будто парила над черным полом. Только опытный танцор мог выдержать такой ритм, сочетая его с искусными и выразительными жестами и позами. Многие зрители, очарованные открывшейся перед ними красотой, гадали кто же скрывается под этой маской.

И, наконец, когда зажигательная мелодия достигла крещендо, Сандокадзи, раскинув руки, опять взмыла в воздух, застыв в пируэте. Ее костюм из перьев взметнулся до уровня плеч, показав все обнаженное совершенство ее тела, парящего над черным мраморным полом. Сложив крылья, она ринулась на пол маленьким комочком, как сокол бросается на свою жертву. Закутавшись в плащ, Сандокадзи застыла в глубоком поклоне перед потрясенными зрителями.