Нэнси Холдер - Воскрешение Страница 13

«Зачем же я, дурак, оставил Николь!» — клял он себя на чем свет стоит.

Но жуткий, страдальческий зов Пабло напугал ведьмака донельзя, сон как рукой сняло. За две недели он отследил путь ковена до Кельна... и все: Пабло с друзьями словно испарились.

Убедившись в бесплодности дальнейших поисков, Филипп решил вернуться к Николь — однако выяснилось, что разыскать ее по непонятным причинам тоже не может. А ведь благодаря связывающим их магическим узам, которые нельзя разъединить, он всегда должен определять местонахождение своей госпожи! Тем не менее, Николь от взора Филиппа скрывала темная густая завеса... Темная завеса застила его разум, а невидимая рука погасила огоньки свечей.

Илай вскрикнул — и проснулся. Его колотило, пот лил градом. По телевизору шел фильм «Собор Парижской Богоматери» на французском языке. Колдун не помнил, как уснул, не помнил, как включил телевизор...

Часы показывали два пополудни — значит, проспал он по меньшей мере минут тридцать. Илай чувствовал себя совершенно разбитым, выжатым как лимон.

Он и прежде порой доходил до полного изнеможения, но такого с ним еще не бывало — как будто умер и тут же воскрес. От жуткой мысли его передернуло.

Колдун встал, прошелся, разминаясь, по комнате и произнес несколько простеньких заклинаний. На первый взгляд ничего особенного с ним не произошло, и тем не менее казалось, будто чего-то не хватает...

— По всей видимости, мозгов, — буркнул он раздраженно.

К настоящему моменту поисковое заклинание должно было сработать. В конце концов, он ведь очень могущественный колдун!

А может, Николь просто не желает, чтобы он ее нашел? Мысль ранила Илая в самое сердце, взбесив ничуть не меньше, чем неудавшееся колдовство.

— Я требую ответа! — прорычал он в застывшую холодную пустоту.

Магические силы пришли в действие. На экране крупным планом высветился собор Парижской Богоматери — и телевизор отключился.

Илай потрясенно уставился на погасший экран. Он не стал искать логических объяснений: в воздухе витала магия, колдун чувствовал ее каждой клеточкой тела.

Очевидно, следующий пункт назначения — известнейший парижский собор, новая точка отсчета для поисков. Какая ирония! Ведь Илай все утро бродил там по крыше.

— Ну почему непременно в церкви? — вздохнул он.

Илай давно занимался темной магией, а потому прекрасно знал: не важно, что ты делаешь, не важно, кому приносишь жертвы, — иногда все равно не получаешь желаемое.

Наблюдая из глубины собора за людьми, истово молящимися перед зажженными свечами, колдун размышлял о том, что, в сущности, все религии схожи. Каждая оставила последователям вопросы без ответов, утраченные артефакты и горькое разочарование в попытках усмирить тягу к удовольствиям. Кроме того, они привили своим приверженцам стойкую любовь к обрядам.

Глядя на коленопреклоненных перед свечами прихожан, Илай вспоминал, сколько ночей он провел практически за тем же занятием.

Что следует искать в соборе?

Впрочем, полученное сообщение толковалось предельно ясно, поэтому колдун еще какое-то время побродил по зале, рассматривая древнюю каменную кладку и пытаясь охватить взглядом величественную постройку. Наконец за неимением лучших идей Илай тоже зажег свечу и, выбрав место подальше от других молящихся, с улыбкой встал на колени.

Спустя несколько минут рядом с ним опустился старик, шевеля губами в беззвучной молитве. Колдун же изо всех сил сдерживался, чтобы не воззвать к Рогатому Богу вслух. Пожалуй, было бы забавно, но... бессмысленно — к Николь это ни на шаг не приблизит.

В руках молящегося соседа блеснуло серебро. Заинтересовавшись, Илай слегка повернул голову, ожидая увидеть четки, а увидел пентаграмму. Старик поднял глаза — взгляды пересеклись.

— Это же знак... магов, — тихо сказал Илай, намеренно избежав слова «викка».

— Не обязательно. Долгое время пентаграмма символизировала пять ран на теле Христа и пять чувств человека.

— Впервые слышу.

— Да, это известно немногим. Но я, юноша, из тех мест, где христиане знают о своей религии куда больше остальных. Знают, кто они и чего ищут.

По спине пробежал холодок; даже в детстве Илай не испытывал такого страха, какой по необъяснимым причинам внушал ему старик. Он, несомненно, посланник — но от кого?

Молодой колдун облизнул внезапно пересохшие губы.

— Что же это за волшебное место?

— Бомбей.

«Ага! Значит, мне в Бомбей...»

Илай еще немного постоял на коленях, а потом загасил свечу.

АМАНДА

Особняк Мур, Скарборо

Дом жил, у него стучало сердце... По коридорам струилась кровь, мерно пульсировали стены — там-бам, там-бам, там-бам, — но об этом никто не догадывался. И она тоже забудет, едва проснется.

Покачиваясь, Аманда медленно спускалась по винтовой лестнице к подвалу, все глубже и глубже под землю, туда, где похоронены тайны, где во тьме на каждом шагу расставлены коварные ловушки.

— Аманда, одна не приходи... — прошелестел над ухом голос, призрачный, скользкий, холодный. Слова черными снежинками кружили перед глазами, разлетались в разные стороны и рассыпались в прах. — Ты знаешь, что принести... Знаешь, что мне нужно...

Пол под ногами напоминал шкурку ящерицы...

Аманда вздрогнула и проснулась. Тяжело дыша, она включила стоящую на прикроватной тумбочке лампу. Свет озарил злобные физиономии, придерживающие красно-зеленый полог над кроватью. Девушка невольно поежилась. Ухмыляющаяся маска с глубокими впадинами глаз и высунутым языком украшала все четыре эбеновых столбика под балдахином. Впрочем, изображение Зеленого человека было повсюду. Стоило ли тогда удивляться, что особняк Мур снится ей каждую ночь?

Только Аманда не помнила ни одного сна — это и тревожило. Остальным, похоже, ничего подобного не снилось.

Выбравшись из-под одеяла, она лишний раз порадовалась, что одета в теплую пижаму (светло- розовую, с коровками, — такую же носила Николь, и желтую — Оуэн). Аманда спрыгнула с кровати на черный мраморный пол, потянула за шелковый шнур у окна — тяжелые шторы послушно разъехались в стороны. В спальню хлынуло кремово-сиреневое сияние, и, хотя ведьмы предпочитают лунный свет, у девушки вырвался лишь облегченный вздох: вот и еще одна ночь закончилась.