Дмитрий Воронин - Воинство сатаны Страница 13

Он стянул с себя комбинезон, поморщился, ощутив запах, — хотя яхта и претендовала на звание «дорогой», избытком удобств она не страдала, как, впрочем, и почти любая посудина малого тоннажа. Залез в душ, долго и с наслаждением смывал с себя пот, всей кожей ощущая, как утекают в слив злость, отвращение и другие отрицательные эмоции. Здесь можно было не думать об экономии воды — он бывал дома так редко, что вполне мог использовать месячную норму, входившую в квартплату, в течение одного-двух дней — что толку экономить, если неиспользованный остаток все равно не будет перенесен на следующий срок.

Постепенно на душе полегчало, он даже почувствовал приятную истому, расслабляющую, тянущую в постель. Перед глазами возникло зрелище гидроматраса, хрустящих от чистоты простыней… И долгого, долгого сна — часов этак с двенадцать. Картинка была такой заманчивой, что Денис даже ощутил всей кожей противный звонок будильника, доставшегося по наследству еще от деда. Будильник давно следовало бы выбросить, мало того что он был напрочь лишен полезных функций вроде получения из Сети прогноза погоды — он еще и будил своего хозяина отвратительно мерзким свистком. Денис постоянно надеялся, что этот раритет когда-нибудь сломается, и тогда с легким сердцем… но стоящий на полке анахронизм с упрямством отсчитывал дни, недели, месяцы и годы, не желая сдаваться. И Денис, уважая стойкость даже в бездушном механизме, продолжал по Утрам просыпаться от неприятного свистка, в очередной раз ощущая бегущие по телу холодные мурашки.

Он открыл глаза. Похоже, ему не показалось, похоже, в квартире и в самом деле раздался посторонний звук. Какой именно? Он попытался сосредоточиться, сбрасывая остатки сонливости.

Посторонний звук повторился, и Денис вдруг понял, что к нему заявился посетитель, в настоящее время упрямо давящий на кнопку вызова интеркома.

Жаров вылез из душевой кабинки и, оставляя за собой мокрые следы, медленно двинулся к терминалу интеркома, надеясь, что посетитель уйдет раньше, чем он нажмет на кнопку ответа. Примерно на полпути сигнал замолчал. Денис облегченно вздохнул — в настоящее время ему совершенно не нужны были гости, ему нужен был сон.

Интерком запищал снова.

— Скотина, — бросил майор в сторону ни в чем не виновного средства связи. Без особой злости — она вся ушла в трубу, смытая струями горячей воды. Конечно, можно было бы не открывать, но-., но Жаров не любил кривить душой даже перед самим собой. Протянуть минуту-другую, прежде чем приступить к неприятной процедуре, это ладно. Ну а так…

Он решительно подошел к интеркому. Экран показывал человека, стоящего перед входной дверью. Вгляделся.

Человек был уже далеко не молод. Темная… мантия?., плащ?., ряса?., с откинутым капюшоном скрывала тело, далекое от стандартов красоты. Седые волосы чуть шевелил ветерок. Лицо непрошеного гостя было Денису совершенно незнакомо — а он, как правило, запоминал лица легко, даже те, которые попадались на пути случайно. Уж этого-то человека он бы запомнил — крючковатый мясистый нос, глубокие морщины, избороздившие кожу, косматые седые брови.

Старик не проявлял ни малейших признаков беспокойства, нетерпения или раздражения. Снова и снова он с равнодушием автомата нажимал кнопку вызова, как будто бы и не сомневаясь, что хозяин рано или поздно ответит.

Денис вздохнул и с силой вдавил кнопку приема.

— Слушаю, — буркнул он не слишком дружелюбно.

— Господин Жаров, — это был не вопрос, а утверждение, — меня зовут Браун. Отец Браун, к вашим услугам.

— Я уже делал пожертвование…

— Я пришел не за этим, — перебил его священник. Его голос был настолько спокоен, что на какой-то момент Денису почудилось, что перед ним робот. Хотя вряд ли это было возможно, если и существовала работа, к которой не допускали киборгов, то это было все, относящееся к религии. Его Святейшество Папа Римский до сих пор в каждом даваемом интервью старался ввернуть свое нелицеприятное мнение о моделировании человека вообще и о киборгах в частности.

Священник закашлялся, отвернувшись от микрофона, потом, вытерев рот темным, под цвет сутаны, платком, вновь заговорил.

— Дело в том, что мне необходимо побеседовать с вами. Дело не терпит отлагательства. Касательно того, что произошло с вами…

Денис почувствовал, как ушедшее было раздражение снова наполняет тело, туманя разум.

— Я понимаю, — талдычил священник, — вам сейчас тяжело вспоминать об этом. Но… поверьте, это необходимо. Прошу, разрешите мне войти, это очень важно.

Наверное, будь на месте старика кто угодно другой — ребенок, молодой мужчина или даже смазливая стройная девчонка, — Денис послал бы их далеко-далеко, после чего отдал бы должное тем хрустящим простыням. Но старик выглядел таким… старым. Ему не довелось увидеть своих родителей старыми, они погибли еще в зрелом возрасте, у него остался только дед, который сейчас жил на другой стороне планеты… И, может быть, поэтому каждый старик напоминал ему о родителях, которые не дожили до этого возраста, которые ушли так рано и так не вовремя. Он не мог, физически не мог относиться к старикам плохо… и не мог отказать в такой пустячной просьбе.

— Входите.

Пока лифт поднимал непрошеного гостя, Жаров накинул на плечи старенький халат, мгновение подумал, а не надеть ли что-нибудь поприличнее, затем махнул рукой. Раз уж гость заявился без приглашения, следовательно, пусть мирится с причудами хозяина.

Снова пискнул интерком, на этот раз сигнал шел от двери квартиры.

— Впустить, — бросил компьютеру Денис.

Вообще говоря, системы голосового управления давно вышли из моды и теперь считались чем-то вроде архаизма, совершенно неприемлемого в приличных домах. Свою квартиру Денис к «приличным» не относил и ничего в ней менять не собирался, В те редкие моменты, когда очередная появившаяся в этих стенах подружка пыталась навести здесь свой порядок, он с усмешкой заявлял, что проще поменять квартиру целиком, чем возиться с благоустройством этой. Объективности ради стоит заметить, что после таких претензий подружки в его доме обычно долго не задерживались.

Не то чтобы он панически боялся брака — скорее просто не чувствовал себя в достаточной мере готовым к тому, чтобы возложить на себя ответственность за кого-то, кроме себя самого. И когда очередная претендентка на роль спутницы жизни, нервно запихивая свои вещи в сумку, называла его одиноким волком, Денис соглашался. Да, это название вполне подходило. Он и вправду был одиноким волком — и предпочитал таким же одиноким и оставаться. По крайней мере большую часть времени.

Дверь, повинуясь команде, щелкнула замком и откатилась в сторону, пропуская священника в квартиру.