Андрей Шулятьев - Грации солнца. Приманка для зверя Страница 13

   -- Нет. Другое.

   Вишни шевелились, подтверждая слова априки. Вскоре Маниус услышал тихий рёв. "Медведь?" -- спросил себя юноша, заставляя разум напрячься. Фигура бурого медведя показалась из-за кустов. Вскоре косолапый вышел на поляну, приближаясь к путникам. Зверь ревел всё громче, на буром боку зияла свежая рана. Медведь продолжал идти прямо на ромея.

   -- Йоко, -- сказал юноша еле слышно.

   Дева молча скинула пиру; рука априки подрагивала, не смея браться за боцьен.

   -- Йоко, ты... -- начал отверженный, но подошедший вплотную зверь поглотил всё его внимание. Маниус трясся, глядя, как огромная морда обнюхивает его. В руках не чувствовалось силы, чтобы сопротивляться. Мокрый язык зверя коснулся носа, и Примус подумал, что сейчас раскроется пасть, но медведь одёрнул морду, жалобно зарычал и попятился. Отступив на двадцать-тридцать шагов, зверь показал спину и скрылся за деревьями.

   -- Слава Атону! -- сказала Йоко; руки девы продолжали дрожать. Изгнанник долго смотрел на априку, но так ничего и не сказал. Когда сердце успокоилось, ромей вспомнил о потребностях желудка. Он поднял ножи и продолжил насыщаться.

   Четырежды Атон огибал землю, чтобы скрыться за западными лесами. Четырежды его лик питал светом растения, благодарно тянущие листья к источнику жизни.

   Маниус по-прежнему брёл за априкой и по-прежнему ел лишь плоды. Изгнаннику не было дела до древнего лиственничного бора, высившегося вокруг, до следа, по которому его уже третий день вела охотница, до свиста мыйо, услышанного спутниками ночью. Голод -- вот всё, что занимало разум изгнанника в последние дни. Голод и нестерпимая боль в животе.

   -- Йоко, я хочу мяса, -- ныл юноша, плетясь следом.

   -- Терпи. Это должно пройти, -- успокаивала дева.

   -- Йоко, хотя бы курочку, -- упрашивал Маниус.

   -- Нет. Иначе мне придётся тебя покинуть, -- угрожала априка.

   -- Тебе легко говорить: ты питаешься светом. Есть тебе не хочется. Легко не убивать растения, не убивать зверей. Почему ты не бьёшь комаров, я так и не взял в толк... -- Примус запнулся, пришлось оборвать фразу. -- Но я -- человек: я должен есть, иначе я помру.

   -- Ты же ешь плоды, -- парировала Йоко. -- Твоё тело скоро привыкнет питаться только ими.

   -- Хотя бы крылышко от курочки.

   -- Нет.

   -- Пол крылышка.

   -- Нет.

   -- Лапку. Если отрубить цыплёнку лапку, он не умрёт!

   -- Мани! -- воскликнула дева и замерла, затем огляделась. Через мгновения априка сбросила пиру.

   -- Проверь пробки, -- сказала охотница. "Мыйо!" -- мысль молнией пронеслась по сознанию изгнанника, вернув способность соображать. Примус бросил пиру, нащупал пробки в ушах и покрутил; волокно плотнее прижалось к раковине. Дева достала боцьен и медленно зашагала вперёд. Маниус последовал за ней шаг в шаг. "Их трое, -- осознала Йоко, -- трое!". В уши ворвался стук сердца. Охотница бросила быстрые взгляды по сторонам и заставила себя сконцентрироваться на ощущениях. "Слева!" -- подсказал внутренний голос, и глаза, скосившиеся влево, увидели несущегося к ней монстра. Знакомый свист ударил по ушам. Априка уже приготовилась сделать привычный контрвыпад, как подсознание обрушилось с криком: "Справа! Сзади!".

   Одна песчинка протекла по сосуду времени -- Йоко стояла недвижимо, пытаясь найти выход. Упала вторая -- мыйо уже в какой-то сотне шагов; свободная рука Йоко безжалостно толкнула Маниуса: иначе спутник помешает во время замаха. Изгнанник упал на землю. Третья -- резким движением Йоко встала подле головы ромея; десница воткнула боцьен в землю. "Слева! Справа! Сзади -- отстаёт!" -- крикнуло подсознание. Дева зажмурилась. Разум поймал поток движения монстров. Решение принято. Четвёртая -- руки хватают ножи и посылают в монстров; нога с силой толкает Маниуса; мыйо обогнули деревья и прыгнули, поймав мордами по острому лезвию. Пятая -- ноги слегка согнулись в коленях; ромей продолжил катиться прочь, рука поймала боцьен и поразила им мыйо справа; меч коснулся морды, вспоров её поперёк глаз; мыйо упал перед априкой. Лезвие устремилось к мыйо слева. Шестая -- боцьен достиг шеи зверя, и ноги толкнули Йоко вперёд; к спине подобрались блестящие когти, но успели лишь оцарапать жилет. Априка перепрыгнула ромея. Седьмая -- дева развернулась и увидела, как мыйо вскакивает. Маниус продолжал лежать перед ним, не шевелясь; Йоко выбросила меч вперёд, проколов морду твари. Восьмая -- хищник яростно мотнул головой, и рукоять выскользнула из рук априки. "Нет!" -- Йоко достала ножи, глядя, как мыйо шатает из стороны в сторону; монстр качнулся и упал на сородича; изгнанник оказался прямо перед его мордой. Девятая -- мыйо дёрнул конечностями и затих. Априка вернула в руки боцьен и тремя резкими уколами пропорола лёгкие тварей, разрезав их сердца. Конец.

   Йоко облегчённо вздохнула, чувствуя, как жизнь покидает врагов. "Откуда?! Откуда здесь столько мыйо?! Старейшие говорили другое..." -- мысленный вопрос разнёсся по вселенной, так и не получив ответа. По сознанию ударила боль из уставших мышц. Дева силилась побороть её, оставив спутника лежать около туши.

   Примус ничего не понял в тех мерцающих взмахах и быстрых тенях, что мелькали перед ним после падения. Следуя наитию и толчкам спутницы, ромей либо катился по земле, либо замирал, стараясь не попасть под тяжёлые лапы. Но стоило сражению затихнуть, как изгнанник оказался лежащим у трупа мыйо. Из пасти убитого врага сочилась кровь, которая вскоре подступила к волосам юноши, смачивая прядь за прядью. Маниус не почувствовал боли от удара о землю, не почувствовал крепости сапога спутницы. Наоборот -- жжение в животе начало отступать, а разум прояснился совершенно, как никогда в жизни. Ромей встал и огляделся: боцьен торчит из брюха мыйо, а сама дева стоит на коленях, сжимая руки перед грудью, будто чувствует сильный озноб.

   -- Йоко! -- изгнанник рванулся к априке. Зелёные глаза поднялись на него, пылая радостью, смешанной с тревогой.

   -- Трое -- сложновато, -- прозвучало наполненное усталостью сопрано. -- Тебя чудом не задели. А если их будет больше?

   -- Ты убьёшь всех, Йоко, -- уверенно проговорил Маниус. -- Я... я вёл себя недостойно. Прости. Сейчас мне намного лучше: чувствую -- я смогу идти путём Атона.

   Мгновение априка оставалась в той же позе, затем встала и вынула боцьен из мёртвого врага.

   -- Прощу, когда Атон взойдёт, -- сказала дева весёлым голосом. -- Сейчас мы найдём где-нибудь воду: тебе нужно смыть кровь с лица.

   -- Обязательно, -- Примус кивнул, усиливая сказанное. Он подобрал белую пиру и подал охотнице, успевшей очистить оружие. Путники вскоре скрылись в лесу, оставив мыйо лежать среди деревьев.