Генри Олди - Снулль вампира Реджинальда Страница 13

– Я – другое дело! – запальчиво возразил молодой человек. – Я спешу под защиту... Ой! Вы видели?!

Бледная, как смерть, девица улыбнулась казначею, обнажив аккуратные клычки.

– Овал Небес!

– Перестаньте орать, сударь. На нас оглядываются.

Кручек походя тронул ауру девицы – дабы удостовериться окончательно в том, в чем изначально не сомневался.

– Она не вампиресса.

– А кто?!

– Не знаю. Горничная. Стряпуха. Дочка каретника. Пудра творит чудеса.

– А зубы? Клычищи?!

– Накладные. Говорю же вам, Вальпургиалии – фестиваль. А для местных еще и маскарад. Стемнеет, начнутся фейерверки... Кстати, мы пришли.

Вывеской таверне служил черный-пречерный трубочист в высоченной шляпе и с трехэталонной медалью на груди. Видимо, тот самый Фриц. Глаза трубочиста по случаю праздника горели адскими углями – здесь не обошлось без толики колдовства, а скорее, без двух замаскированных лампадок.

Таверна была полна народу. От стола в дальнем углу доценту с казначеем призывно махал рукой Фортунат Цвях. Компанию ему составляли двое: лысый старик со шрамом на щеке – и веселый румяный толстяк. Старик накинул на плечи потертую куртку из замши, толстяк же щеголял камзолом цвета петушьего хвоста.

– Разрешите вас представить, господа. Мастер Гарпагон, венатор. Мастер Люстерка, венатор. Сударь Пумперникель, главный казначей Реттии.

– Душевно рад! – пророкотал толстяк Люстерка.

Желая отвесить поклон, он с трудом выбрался из-за стола. Но по дороге забыл о поклоне, выкинул танцевальное коленце и полез обратно.

Лысый Гарпагон кивнул.

– А уж я-то как рад, господа! В кромешном ужасе, грозящем захлестнуть славный, чудесно обустроенный Брокенгарц, вы – единственная защита для мирных людей вроде...

– Ужас, сударь? Кромешный?

– Всеконечно, судари мои! Вальпургиалии! – шабаш, оргии, насилие...

Люстерка прыснул, зажав рот ладонью. В глазах Фортуната заплясали озорные бесенята. Даже хмурый Гарпагон соизволил ухмыльнуться.

– Матти, что ты наплел этому бедняге? Я понимаю, когда приходится пудрить мозги любимой супруге, чтоб она не увязалась следом на скромный мальчишник... Но сударь Пумперникель? Он все-таки мужчина!

– Ну, он слегка подшутил надо мной, – краснея от смущения, начал оправдываться Кручек. – Вот я и решил, в свою очередь...

– Да как вы смеете, сударь?!!

Нет, возмущенный крик, орлом взлетев над глухим гомоном таверны, принадлежал отнюдь не главному казначею Реттии, начавшему запоздало понимать, что ему примерили шутовской колпак.

– Я требую извинений!

– И не подумаю!

– А я требую!

– А я и не думаю!

– А я...

– А я...

– А вы!..

Реттийцы обернулись вовремя. На их глазах молодой гусар в лазоревом ментике с эполетами штабс-гефрайтера выплеснул содержимое своего кубка в лицо верзиле-гумаймейстеру, как именовался в курфюршестве командир батареи тяжелых катапульт.

В ответ щеки штабс-гефрайтера отхлестали перчаткой.

– Дуэль!

– Дуэль!

– Здесь и сейчас!

– Согласен!

Как правило, дуэлянты находили более подходящее место для решения вопросов чести, нежели битком набитая таверна. Но никто и не подумал оставить «Чумазого Фрица». Секунданты нашлись быстро, благо за столом пировали сослуживцы обоих драчунов.

– По праву оскорбленной стороны вы можете выбрать оружие.

– Палаши, – заявил гумаймейстер, буравя противника тяжелым взглядом из-под бровей, напоминавших клочья бурого мха.

– Вы владеете палашом, герр штабс-гефрайтер?

– Безусловно!

– Выбор оружия сделан.

Шум и звон кружек смолкли. Все затаили дыхание, наблюдая за стремительным развитием событий.

– Попрошу ваши фехтовальные сертификаты, господа. Правила вам известны. Согласно дуэльному кодексу, каждый передает сертификат секунданту противной стороны. Первым оглашается эталонный уровень обидчика, вторым – оскорбленного. Готовы?

– Да!

– К барьеру!

Дуэлянты одновременно извлекли из-за пазухи тоненькие книжицы, переплетенные в желтую кожу с тиснением. Миг, и книжицы ушли к секундантам. Пожилой гумайен-обершутце, секундант катапультиста, первым раскрыл книжечку гусара.

– Палаш: 1,7 эталона, – объявил он.

Гусар одарил соперника надменной усмешкой.

Юный обер-фенрих, вызвавшийся секундировать штабс-гефрайтеру, долго листал книжицу катапультиста в поисках нужной страницы. А когда наконец нашел – судорожно сглотнул, дернув кадыком, прежде чем объявить высоким, девичьим голоском:

– Палаш: 2,1 эталона.

Усмешка поблекла на лице гусара.

– Итак, оглашаю результат дуэли. Победу одержал барон фон Шварценкопф, гумаймейстер 1-й отдельной батареи тяжелых катапульт. Вы удовлетворены, господа?

– Да.

– Да.

Гусар медленно, словно постарев лет на двадцать, поднялся, бросил на стол горсть монет и, ссутулясь, побрел к выходу. Катапультист зыркнул ему вслед и отвернулся.

– Что, и это все?!

– Все, сударь Пумперникель. Именно так дуэлируют в Брокенгарце. Кстати, Вальпургиалии, столь возбудившие вас, опасны для жизни и здоровья ничуть не более.

Приват-демонолог развел руками и закончил:

– Если не верите, зайдите в ратушу и прочитайте договор между курфюрстом Бонифацием Удалым и инкубусом-расстригой Вальпургом. Там все расписано до мелочей.

CAPUT V

– Д-дорогой Фарт!

– Д-да?

– Ты уверен, что с д-д... с д-дду...

– Д-да?

Кручек сосредоточился.

– ...с нашим юным д-другом буд-дет все в поряд-дке?

Приват-демонолог чувствовал себя великолепно. Лучше не бывает. Правда, что-то стряслось с буквой «д»: во время произнесения она двоилась и троилась. Но это пустяки, дело житейское.

– Д-да! Там еще осталось?

Кручек пошарил в высокой траве. Пальцы ухватили за горлышко объемистую бутыль в оплетке из сухой виноградной лозы. Внутри с уверенностью булькнуло.

– Бид-дон! Полный бид-д-дон!

– Д-дай. Д-до д-д-дна!

– Ты и вправд-д-ды-ды... взаправд-д-ду уверен? – теоретик грузно оперся о могильную плиту, протягивая бутыль Фортунату. – Он ушел в д-дурной компании...

Венатор ответил не сразу. Как изголодавшийся упырь, он присосался к горлышку бутыли баданденской «Инфанты», розовой, словно облака над морем, и долгое время был занят.