Татьяна Гуськова - Хранитель Ллинн-Хейма Страница 13

  Я поднялась и попятилась, то и дело оступаясь, знакомиться с тем, кто бы там ни обитал в норе, мне не хотелось. Особенно глядя на размеры этой самой норы

  Склоны осыпались от каждого движения. Те корешки, до которых я могла дотянуться, обрывались.

  - Мгла! Найди какую-нибудь прочную ветку! - я подкрепила приказ мысленно.

  В ответ на мой голос в норе что-то зловеще заскрежетало. Из темноты метнулись белёсые щупальца. Они были не толще мизинца, но, судя потому, что стихи Воздуха не удалось их порвать, довольно прочные.

  Проще всего, после того, как вызывал Воздух, добиться расположения Огня. Ведь именно ветер раздувает пламя, помогая ему сожрать пищу, и ветер разносит легкие искры, так красиво танцующие в его потоках, рождая пожар.

  Щупальца отпрянули от струи пламени, а одно скорчилось и почернело.

  Скрежет в норе перерос в злобный визг. Тварь решила показаться сама. Из темноты вынырнула белоснежная морда, украшенная сотнями черных блестящих глаз-бусин. Жвала шевелились, издавая тот самый неприятный скрежет, с них стекала какая-то желтоватая дрянь.

  Это что за козявка-переросток! Никогда не слышала о таких. Впрочем, я много о чем не слышала в Ллинн-Хейме.

  Языки пламени рванулись к голове твари, но та выставила перед собой тонкие костяные лапки, между которыми родилось странное фиолетово-зеленое сияние. Оно без остатка поглотило пламя, а я почувствовала, что лишилась расположения стихии Огня. Так эта подземная гусеница еще и магией владеет!

  Тварь решила, что ей пришла пора подкрепиться и прянула на меня. Белоснежная броня покрывала тело гусеницы только на голове и рядом с лапками, дальше шла студенистая прозрачная масса, в которой просматривались все внутренние органы твари.

  Пришлось вспомнить старые фокусы. Ладони потеплели, покрываясь радужным сиянием, оно стекло к кончикам пальцев, превращаясь в полупрозрачные когти.

  Тварь ударила по мне щупальцами, лязгнула жвалами рядом с моей ногой. Я чудом отпрыгнула в сторону, рубанула когтями по подвернувшемуся щупальцу, растянулась на осыпавшейся глине. Эх! Будь я гилионом!

  Перекатиться! Еще раз! Я с трудом увернулась от лапки гусеницы, оканчивающейся острым белым когтем.

  Прозрачный бок оказался совсем рядом, не раздумывая, я изо всей силы воткнула в него когти. Во все стороны брызнула бесцветная слизь, жгущаяся не хуже крапивы, на коже тут же вспухли огромные волдыри, а магические когти исчезли.

  Похоже, эта гадость поглощает магию!

  Гусеница ударила всем своим прозрачным телом. Я каким-то чудом сумела запрыгнуть к ней на спину. Сапоги вязли, как в киселе. В памяти вдруг всплыл рассказ Норэга, как он в детстве, работая на огороде, посыпал слизней солью.

  Мгла!

  Нет, волчице никак не залезть в седельные сумки!

  Что же делать?! Был еще Страх. Попробовать стоит. Уворачиваясь от ударов гусеницы, я дотянулась до котенка. На миг показалось, что вижу мир его глазами. Особенно трудно было одновременно управлять Страхом и приказывать Мгле лечь и позволить котенку копаться в седельных сумках.

  Но вот мне на голову свалился тяжелый кожаный мешочек. Я быстро развязала тесемки и, зачерпнув целую горсть мелко смолотой соли, запустила ее в тварь.

  Большая часть попала на защищенную голову, но несколько крупинок долетело и до тела. Прозрачная плоть в этом месте запузырилась и задымилась. Я, не жалея, еще раз обсыпала тварь солью. Гусеница заверещала, попыталась счистить с тулова жгучую гадость, но ничего не получилось. Тело ее начало быстро усыхать, и вот передо мной лежит только остов и несколько желтоватых скорлупок.

  Ноги подогнулись, и я обессилено уселась на землю, чувствуя дурноту. Не знаю, сколько так просидела, очнуться меня заставило легкое прикосновение к шее. Заорав, я вскочила на ноги, отскочила в сторону, упала, запутавшись ногами в останках гусеницы...

  Наверху стояла Мгла, державшая в пасти разлапистую ветку. Выражение морды у волчицы было виноватое.

  Выбравшись из ямы и собрав вещи, мы двинулись дальше. Теперь я держалась настороже. Мгла на всякий случай шла медленно и то и дело оглядывалась.

  После приключений руки у меня подрагивали, каждый шорох настораживал, да еще ныли разбитые коленки и локти.

  Солнце как-то слишком быстро исчезло в ветвях деревьев, лишив меня последнего света. Да, похоже, сегодня до тропы нам не добраться. Придется ночевать в лесу, а подходящего места для ночлега все не попадалось. Хоть бы на какую-нибудь семейку мединов наткнуться что ли.

  Чем темнее становилось вокруг, тем ярче светились призрачным светом венчики цветов, торчащие из листьев гнилые пни и дупла деревьев. Это было не похоже на свет в обитаемом лесу. Тот предназначался для удобства, а этот только нагонял жути.

  - Только бы нам не заблудиться здесь.

  Мы шли еще довольно долго. Нашли ручеек, но пить не стали. Вместо воды в нем текла какая-то зеленая муть. Набрели на полуразрушенный мостик, заросший мхом. Перебрались через овраг и выбрались на тропинку, она была довольно заросшей, но все лучше, чем бурелом. Может и найти кого-нибудь удастся. Словно в ответ на мои надежды впереди что-то засветилось. И свет, проходивший сквозь ветви, вовсе не был светом гнилушек.

  - Может даже под крышей переночуем! Если нас пустят.

  Мгла моей радости не разделяла, упрямилась и ворчала. Тащить ее за собой пришлось почти силой.

  На крошечной полянке возвышался небольшой, где-то в два человеческих роста, холм. Верхушка его местами провалилась и заросла крапивой, дверь держалась на одной перекладине, но в не застекленном окошке мерцал теплый золотистый свет.

  Волчица заскулила и поджала хвост.

  - Ты что? - удивилась я, поглаживая Мглу по плечу. - Не буду я тебя заставлять в доме ночевать.

  Но волчицу не удалось уговорить даже приблизиться к холмику.

  - Ну как хочешь.

  Я перекинула седельные сумки через плечо, взяла сонного Страха под мышку и отправилась на разведку.

  Ветхие порожки трещали под ногами и грозили обвалиться. Стоило потянуть дверь за ручку, как передо мной оказалась горка хвороста, на которую эта дверь и рассыпалась. Кто бы здесь ни жил, за своим жильем он не следил. А может сюда забрел случайный путник, такой же как и я?

  - Эй! Есть кто дома?! - крикнула я в пахнущую плесенью темноту. Изнутри, дико вереща, вылетела какая-то большеглазая птица. Она немного покружилась над холмиком и улетела в лес. Я прижала руку к бешено стучащему сердцу. Захотелось проверить, сухие ли штаны. Кое-как отдышавшись, все же зашла внутрь. Ноги провалились во что-то похожее на труху, на лицо налипла паутина. Да не может никто здесь жить! Но откуда тогда свет? В голову мне стали закрадываться мысли о каком-нибудь очередном сбрендившем артефакте, или еще хуже, чудовище, заманивающем беспечных путников. Но сразу вспомнилось, по каким чащам я только что шла. Чудовищу долго пришлось бы ждать свою жертву. Тут мне удалось найти еще одну дверь, ведущую внутрь. Откинув легкую, но плотную плетенку из хвороста, я вошла внутрь.