Дмитрий Алкар - Тени Реальности: Полночь Страница 13

Вздохнув, я пододвинул к себе другой листик. Со схемой энергетических потоков и структур. Это то, как я должен погрузиться. Надеюсь, все переменные учел. Иначе как вынесет в какую-нибудь такую Тень, что потом не буду знать как дотерпеть до конца. Или вы думали, что это просто - крибле-крабле-бумс и ты на месте? Магия, блин - это тяжелая работа и вычисления в том числе.

Самым любопытным было то, что я чувствовал - этот вызов, который сейчас стучится мне в висок - напрямую не связан с тем, что будет предстоять. Однако не менее важен. Потому что... ощущение кралось по низу живота... кинет на весы будущего дела, каким-то странным образом, ощутимый груз. В чью пользу? Надеюсь - мою. Потому и откликнусь. Как будто возвращение старых долгов. Или наоборот, получение древних процентов. С тех времен, когда спина не болела и щеки не горели расплавленным свинцом после схватки в ближних уровнях. Даже не Тенях, а просто энергетических планах этого бытия.

Хватит думать о банальностях! Я стукнул кружкой по столу. Разумеется, расплескав часть чая по его поверхности. Пора приступать. Перепроверить еще раз - и приступать. Повторяю себе это про себя как мантру - буддистский монах. Кстати, был у меня один такой знакомый лама, с которым... Черт! Опять пытаюсь отвлечься, оттянуть. Нет уж. Надо. Мозг, злись. Это дает энергию.

Поднимаю, чуть намокший от пролитого чая, лист с энерго-схемой. Вроде все верно, однако меня смущает вот эта линия. Одиннадцатая сверху. Как бы не увело действие по такой схеме в какое-нибудь мерзопакостное Отражение. Но как иначе? По другому слишком перегрузится формула. Придется готовиться фиг знает сколько. Да и энергозатраты. Я ж вам не ТЭЦ и не АЭС? Как обычно, проговариваю финальную фразу вслух.

Значит, больше нечего думать. Треугольник Мелькута нависает прямо над гексаграммой нитей времени. Опасное сочетание, но делать, все же, нечего. Надеюсь, не вынесет в битву ста дней и ночей Тени, где властвует то, что у нас в Реальности записано в легенде католиков...

Морщусь, вспоминая. Мерзость какая. Да еще и провел там явно дней пятьдесят. После того, как я тогда пришел в себя - заметил в зеркале, что в волосах добавилось седых волос. И, кстати, ощутимо. Хорошо, что сущность в большинстве Теней работает великолепно ограждая меня от творящихся в некоторых из них жутей. И, кстати, если мне понадобится помощь Лехи - я знаю чем расплачусь. Не долей, а одной ветхой рукописью, что я оттуда вытащил. Контакт при погружении был так силен, что даже одна книженция попала в Реальность. До сих пор на полке пылится. Я такое чтиво не очень люблю, а ему ой как понравится...

Одним глотком допиваю чай, прожевывая нерастворившиеся сахаринки и ставлю чашку в раковину, поднося лист к самым глазам, впитывая в подсознание устройство схемы. На кухне ощутимо поднимается небольшой ветер и становится жарко. Я вхожу в нужное состояние. Кто бы меня ни звал - я приду. И буду готов. Ведь это может кинуть большой груз на мою чашу весов. Наверное. это связано с памятью. С тем, что пылится.

Вздохнув, кладу лист на стол и тушу на кухне свет, направляясь в гостиную. Резко, быстро, чтобы не передумать, не грузиться, не откладывать далее, начинаю готовиться к погружению.

Раз - щелчок по кнопке пульта и Вагнер наполняет комнату звуком. Два - кресло застелено мягким пледом. Три - в моих руках клинок и диадема. Четыре - них же оказывается сигарета. Пять - стою над столиком рядом с креслом и торопливо делаю несколько затяжек. Шесть - сигарета умирает, забычкованная, в черной стальной пепельнице. Семь - я уже в кресле, на голове диадема, клинок ползет по ладони. Восемь - я уже не здесь...

Клинок выпадает из ослабевших пальцев. Диадема сжимает мой разум железным и огненным кольцом. Утопаю в кресле. Тело теряет чувствительность и мешком сползает по спинке. Разум же, возмущенно взвигнув, вновь улетает куда-то далеко.

Прости, мозг... Я знаю - тебе тяжело. Но моя сущность больше человека, правда ведь? И тебя, тело, я тоже со временем смогу привести в правильную норму...

Додумать я не успел.

---

Невнятный тихий шепот раздавался в вечных сумерках:

'Я готов был уничтожить мир ... что ж. Мир - не уничтожил. До конца. Теперь остается наслаждаться этим огрызком. В своем, скажем так, пользовании. Это наказание за свои желания и гордость? Да, скорее всего. Быть своеобразным демиургом маленького, жалкого куска существования в окружении вечной Пустоты. Впрочем, к этому я уже почти привык. Привык настолько, чтобы не кричать посреди вечной ночи, а всего лишь тихо, вот как сейчас, бормотать с самим собой, когда никто не слышит... Иначе какой же я правитель, если несу бред? Без собственного имени. Никто... Никто не знает, как меня зовут. Даже я сам уже начинаю забывать свое имя. Мне оно ни к чему. Здесь. Совершенно ни к чему. Оно привело к ужасу. И страданиям. Хотя кому-нибудь другому это показалось бы идеальным времяпрепровождением заигравшегося властолюбца и любителя крутить чужие судьбы. Да и техноготика такая... Которую я всегда любил. Сколько раз я вел с собой эти монологи. И эти рефлексии. И продолжу. Долго. Очень долго. Пока не найду выход. Если еще буду его искать. А скорее всего - буду. Буду ведь? Буду. И тогда это не наказание. А испытание самому себе. К тому же... Отчего я так уверен, что за гранью клубящейся тьмы ничего нет? Может быть там, за исчезнувшими землями тоже есть... что-то. Я все забываю. Все. Чтобы жить дальше. Где-то и когда-то. К тому же... у меня много ликов. Может быть, где-то и когда-то все уже совсем по-другому...'

Нечто шевельнулось во тьме, и раздвинулись шторы.

'Скоро рассвет... выхода нет!'

Затянутые в черные перчатки тончайшего шелка пальцы сжали тяжелый бархат штор. Где-то там был свет. Но его нет. И, может быть, его никогда не было, а, Ересиарх? Удар по стеклу. Гулкий. Тонкое витражное окно задребезжало. В неясном полумраке показалось собственное отражение. Невыносимо знакомое лицо. В нынешних откровенных красках. Темное пятно с матовыми красными пятнами в глазницах. В этом мире зеркала показывают правду. Правду одиночества. Одиночества без имени.

Серые всполохи поползли по небу. Такие рассветы уже давно. Тот, кто сейчас смотрел в окно, уже забыл, какими они были когда-то. Впрочем, в этом Городе только он и видел когда-то солнце и настоящие рассветы с мягким солнечным светом, струящимся по стремящейся к небу земле. Но даже он забыл их, как и собственное имя.

Серое марево стало еще сильнее освещать руины и технокомплекс. Мертвые стволы деревьев скрученными пальцами смотрели в экран, в которое уже очень давно превратилось небо. Руки медленно скребли по прозрачной пленке стекла. Вечный пытался докричаться до небес, в которые он никогда не верил...