Борис Сапожников - Театр под сакурой Страница 13

— Ваша комната на втором этаже, — улыбнулась Мидзуру. — Пройдёте через ту дверь, — она указала на противоположный конец холла, — комната без таблички ваша.

Ютаро поблагодарил её и под недоумевающие взгляды тех, кто слышал их короткий диалог, прошёл через холл. Поднимаясь на второй этаж, он услышал голоса, говорящие на незнакомом языке, кажется, на том же, что пели в кабинете антрепренёра. Решив не мешать выяснению отношений — а говорили на повышенных тонах — незнакомых ему людей, Ютаро так и остался стоять на лестнице, вроде бы подслушивая, но ничего не понимая.

Она ждала меня на втором этаже, недалеко от выделенной мне небольшой комнатушки. Молодая и ставшая очень красивой женщина, которую ничуть не портила полувоенная одежда.

— И как тебя теперь звать, Мариша? — спросил я.

— Я тебе не Мариша, подлец, — отрезала она. — Не смей называть этим детским именем, мы не в гимназисты.

— Давно уже не в гимназии, Марина, — согласился я. — После Сальских степей и Перекопа, после всей той крови, какая уж тут гимназия.

— Уплывая на переполненном пароходе из Севастополя, — ледяным тоном сказала она, — я поклялась убить тебя, во что бы то ни стало.

— Далеко же тебя завело это желание, Марина, — усмехнулся я.

— Если бы не присутствие Накадзо-сан, — голос её ещё сильнее похолодел, хотя казалось, это просто невозможно, — я бы выстрелила не в воздух.

— Ничуть в этом не сомневаюсь, — сказал я, — хотя ты изменилась. Помнится, в двадцатом тебя не остановил тот факт, что я лежал израненный в промёрзшей степи. Ты хотела добить меня, и только Шкура остановил тебя.

— Нашего командира звали Андрей Григорьевич Шкуро! — крикнула она. — Никакой Шкуры, о которой вы так любите говорить, не было!

— Шкура — Шкуро, какая разница, — отмахнулся я. — Если бы он не приказал тебе бросить меня умирать, не марать о меня шашку, ты бы меня добила без жалости.

— Так и надо было поступить! Знал бы Андрей Григорьевич, сколько неприятностей ты принесёшь нам, не стал бы останавливать меня. Он не раз говорил мне об этом.

Я только пожал плечами в ответ на эти слова.

— Сколько раз я стреляла в тебя во всех боях, где мы встречались, но как будто черти отводили мою руку, — продолжала она. — Ты каждый раз оставался жив.

— Несколько раз пули находили меня, — заметил я, — не знаю уж, твои или ещё чьи. После Гражданской я ещё около года провалялся по госпиталям, только благодаря усилиям Михаила Николаевича я остался в армии, да ещё и служебную категорию сохранил. Но если тебе так хочется убить меня, пожалуйста, доставай свой здоровенный револьвер и застрели меня.

— Ты отлично знаешь, что я не стану этого делать, — она отвернулась от меня, — потому и бравируешь. Я больше не желаю видеть тебя. Старайся не попадаться мне на глаза, в следующий раз я могу и поддаться искушению убить тебя.

— Я постараюсь, Волчица, — усмехнулся я ей в спину. — Только ответь мне на один вопрос напоследок.

— Что за вопрос? — Она даже не обернулась.

— Почему ты не ушла в Германию, вместе со своим ненаглядным Шкурой?

— Это только моё дело, — отмахнулась она и ушла.

Ютаро поднялся-таки по лестнице, чтобы увидеть спину в зелёной форме советского офицера. Одетый в неё человек прошёл в самый конец коридора и скрылся за дверью. Там, наверное, была самая маленькая комната, значит, этот парень актёр из массовки. Правда, комната, предназначенная для самого Ютаро, тоже не отличалась размерами, но после нескольких лет, проведённых в каюте, которую приходилось делить с товарищем, она показалась ему едва ли не просторной. Он положил свой чемодан на кровать, вынул из него свой единственный гражданский костюм, подумав, отложил пиджак и остался в рубашке, брюках и неформально расстёгнутой жилетке песочного цвета. Застегнув чемодан, Ютаро сунул его под кровать и спустился на первый этаж.

Очередь за это время выстроилась до самого входа в театр и постоянно улыбающаяся Мидзуру-сан работала без передышки. Руки её так и мелькали, принимая у людей деньги и отдавая билеты и сдачу. Ютаро решил не соваться и приткнулся в сторонке, наблюдая за мастерской работой директора, которая чем-то напоминала некое боевое искусство, настолько быстро и ловко летали её руки. Но вот билеты были проданы, возмущённые люди, которым их не досталось, разошлись, и Мидзуру-сан уронила голову. Только теперь стало видно, насколько сильно она устала, у неё, наверное, сил не осталось даже чтобы улыбаться.

Ютаро всё же подошёл к ней и напомнил о себе.

— Да, да, — кивнула Мидзуру-сан, — я помню. Завтра будете работать билетёром под моим руководством, думаю, недели хватит. Очень хорошо, что Накадзо-сан взял вас на эту должность, у меня и без того очень много обязанностей.

Спорить с ней и заявлять, что не для этого его готовили в Военной академии, Ютаро не стал.

Глава 5

Бригада наёмных работников по большей части состояла из уроженцев Китая и Кореи. Они носили традиционную одежду своих стран и говорили с заметным акцентом, делающим их речь почти неразборчивой. К счастью, руководил ими китаец, и я сумел договориться с ним на его родном языке. Бригадир был несколько удивлён тем фактом, что теперь их работу буду координировать я, но он только пожал плечами, приняв это со свойственным ему фатализмом. Работали они хорошо, исправно таскали декорации, расставляя их по местам, без свойственных некоторым бригадам шабашников долгих перерывов и перекуров. Я помогал им с особенно тяжёлыми и просто большими декорациями и подписал смету дневных работ. В ценах я совершенно не ориентировался, а потому меня заранее проконсультировала директор Мидзуру, сколько следует платить за какой объём работ. Надуть меня бригадир не пытался, видимо, моя зашитая на боку гимнастёрка произвела на него должное впечатление.

После вечернего спектакля меня вызвал к себе Накадзо, оказавшийся антрепренёром театра.

— Я так понимаю, — сказал он, пододвигая ко мне не слишком толстую стопку денег, — у вас просто нет сменной одежды. Поэтому я решил выдать вам небольшой аванс, надеюсь, вы потратите его на действительно нужные вещи.

Я поблагодарил его, забирая деньги, пересчитал. Получилось около трети месячного жалования, положенного мне согласно договору с театром, подписанного мной вчера. Платили, надо сказать, не слишком много, зато я мог бесплатно есть в театральной столовой, где питалась и остальная труппа. Для меня также было удивительным делом, что вся небольшая труппа театра и весь его персонал, состоящий из директора Мидзуру, её помощницы Матсуды Дороши и нового билетёра Кусуноки Ютаро, жили в здании театра и частенько встречались в большой общей столовой. Правда, главная звезда театра Ивасаки Асахико каждый раз косилась, когда ей приходилось есть вместе с персоналом, и отпускала куда-то в сторону ехидные комментарии. Обычно насчёт внешнего вида каждого из нас.