Елизавета Абаринова-Кожухова - Царь мышей Страница 13

— Что, вот он-то и есть царский посланник? — несколько удивился Дормидонт при виде живописного отрепья, в котором щеголял бывший Соловей-Разбойник. — Ну, дает однако же Путята!

Имя нового царя прозвучало в первый раз со времени приезда гостей, и Наде показалось, что дружеская непринужденная обстановка словно бы оказалась нарушенной.

Тем временем царский засланец неспешно поднялся с пола и, подойдя к столу, протянул хозяину мешок, а сам, не дожидаясь приглашения, уселся за стол. Дормидонт слегка поморщился, но ничего не сказал, а молча вскрыл мешок. Запечатанный сверток с посланием от царевны он бережно положил рядом с собой, а стопку бумаг, перетянутых бечевкой, не глядя сунул слуге:

— Отнеси ко мне. А еще лучше — сразу в печку. — И пояснил: — Мне тут Путята присылает всякие отчеты о том, что в стране происходит, а я даже и не читаю. Так, просмотрю для порядка — старались же люди — и в сторону.

— Чего так? — удивился Серапионыч.

— А зачем? — пожал Дормидонт могучими плечами. — Все едино, теперь я ни на что повлиять не могу. Да и, по правде сказать, не хочу. А для чего зря себя расстраивать?

— Ну так ведь новости бывают не только плохие, но и хорошие, — возразил Василий.

— Хороших вестей у меня и тут хватает, — ответил царь. — Вот хоть на той неделе вот такую щучищу, понимаешь, словил. — И Дормидонт раздвинул руки, едва не смахнув все, что было на столе. — Скажу вам, рыбалка у нас тут — ого-го! Непременно свожу вас на пруд… Да знаю-знаю, вы сюда за каким-то делом прикатили, ну так что же с того? Дело делом, а и рыбная ловля — тоже дело. Вот вчера я тако-ого леща поймал!.. Или нет, еще больше.

— Как врач могу сказать, что вывих плечевого сустава — профессиональная травма всех настоящих рыболовов, — заметил Серапионыч.

— Это из-за того, что приходится удочку резко дергать? — предположила Надя.

— Да нет, из-за того, что рук не хватает улов показывать, — совершенно серьезно ответил доктор.

Все рассмеялись, и громче всех — Дормидонт. Один Петрович, имевший за плечами не самый приятный опыт общения с рыболовами, презрительно скривился.

Тут засобирался дон Альфонсо:

— Ваше Величество, благодарю вас за гостеприимство, но мне пора ехать.

— А чего так скоро? — с некоторым разочарованием сказал Дормидонт. — В кои-то веки свиделись, и нате вам пожалуйста — ехать пора.

— Дело в том, Государь, что путь я держу в… — дон Альфонсо еще раз произнес мудреное название, — и хотел бы засветло добраться до Новой Мангазеи, чтобы там заночевать.

— А при чем тут Мангазея? — удивился Дормидонт. — Ехали бы через Царь-Город — так чуть не вдвое ближе.

— Да вот друзья отсоветовали, — кивнул дон Альфонсо на Чаликову и Дубова. — Говорят, в Царь-Город нам, ново-ютландцам, лучше не соваться.

— Отчего же? — еще более изумился Дормидонт.

Ничего не поделаешь — пришлось Чаликовой вкратце пересказать то, что она слышала и видела на открытии водопровода. И хоть Надежда старалась не сгущать краски, а скорее даже наоборот, но по мере повествования лик бывшего царя все более мрачнел.

Зная лучше других нрав Дормидонта, Серапионыч ожидал бури, но тут, к счастью, в трапезной появился дон-Альфонсовский кучер:

— Простите, хозяин, но в путь отправляться никак нельзя — правое заднее колесо сломалось.

— Как же так, Максимилиан? — нахмурился дон Альфонсо. — Разве ты не проверял колеса, когда мы выезжали из дома?

— Такой вид, что его только что подпилили, — спокойно ответил Максимилиан. — Ума не приложу, кто бы мог это сделать?

— Тот, кто оставался возле карет, покамест нас повели в терем, — заметил Дубов.

Все взоры оборотились на Петровича, который по-прежнему сидел, развалившись на стуле, и цапал со стола всякие лакомые кусочки.

— Ну что вы на меня уставились? — заверещал Петрович. — На какого шута мне ваше колесо? Неча на других валить, коли свое добро беречь не умеете!

— А кто еще, как не вы, Петрович, — не удержался Васятка. — Я ж помню, какой вы злющий были, когда все пересели к дону Альфонсо.

— Да, я! — нимало не смущаясь, заявил Петрович. — А чего с такими цацкаться? Они нам всякие пакости делают, а мы им даже колесо подпилить не можем? — И, обернувшись к дону Альфонсо, Петрович скорчил мерзкую рожу и высунул язык.

И тут поднялся Дормидонт — медленно, но грозно.

— Дон Альфонсо — мой гость, — сдержанно проговорил Дормидонт. — И в моем доме я не потерплю никаких выходок. Вам понятно, господин Петрович, или как вас там?

Тут бы Петровичу помолчать, а еще лучше — признаться, что не по делу погорячился, но увы: когда его «несло», то остановиться было уже трудно, почти невозможно.

— "В моем доме", — передразнил он Дормидонта. — А что здесь твое? Это все награблено у трудового люда, а сам ты — такой же голодранец, как я!

Кулак Дормидонта с грохотом опустился на стол. Явственно звякнула посуда.

— Вон, — негромко проговорил царь. — Ступай на конюшню и скажи, что я велел тебя как следует высечь.

Петрович соскользнул со стула, попытался подняться, но, зацепившись за половичок, растянулся на полу.

— Вон!!! — рявкнул Дормидонт.

Петрович с трудом встал на четвереньки и как мог скоро пополз к выходу. Следом за ним тянулся след дурно пахнущей жидкости.

— Да, так что же с колесом будем делать? — как ни в чем не бывало спросил царь, задумчиво проводив Петровича взором. — Скажи, любезнейший Максимилиан, до Мангазеи оно, конечно, не доедет?

— Не доедет, Ваше Величество, — уныло подтвердил возница.

— А до Боровихи, пожалуй, доедет, — продолжал Дормидонт. — Вот что я вам посоветую, дон Альфонсо — поезжайте-ка вы к нашему кузнецу. Он такой у нас умелец, что любую неполадку, понимаешь, в два счета починит.

— Ну, тогда сразу же и поеду, — засобирался дон Альфонсо.

— И я с вами, коли не возражаете, — вызвался Дубов. — Всегда мечтал поглядеть на настоящую кузницу. Васятка, а ты как?

Васятка молча кивнул.

— Это вы хорошо придумали, — одобрил Дормидонт. — А то уехали бы, и только вас, понимаешь, и видели. А так еще вернетесь. Тогда уж и потолкуем, и былое вспомним.

Оставшись за столом втроем с хлебосольным хозяином и доктором Серапионычем, Надежда решила приступить собственно к сути дела.

— Ваше Величество, я давно увлекаюсь изучением всяких древних построек, — начала она как бы издалека, — а ваш терем кажется мне весьма редкостным сооружением. Не могли бы вы нам с доктором немного про него рассказать?

Однако Дормидонт сразу «раскусил» чаликовские маневры: