Тимофей Печёрин - В режиме отладки Страница 13

Что делать в такой ситуации — не знаю. Бороться — труднее с каждым днем, очень уж неравная эта борьба, да, вдобавок, на два фронта. Вешаться-топиться мне просто… страшно. Да, да, по мне уж лучше неизвестность, чем гарантированная смерть. Ведь неопределенность всегда предусматривает ненулевую вероятность успеха. Еще, конечно, можно подождать «счастливых времен», однако в бессмысленности подобных ожиданий я уже успел убедиться. Как показал мой собственный опыт, при пассивном и бездеятельном ожидании «счастливые времена» не наступят даже через тысячу лет. Ну не желает гора идти к Магомету и все тут! Горы вообще-то ходить не умеют…

В общем, неудивительно, что в такой ситуации я готов принять любую возможность выхода — пусть не с восторгом, но хотя бы с искренним интересом. И таким искренним был мой интерес, когда я слушал старичка, подсевшего ко мне на скамеечке в парке. Не беда, что слова, сказанные этим старичком, любому здравомыслящему человеку покажутся бредом. Ведь это только на первый взгляд.

Старичок представился Почтальоном, но и без этого я легко бы определил его профессиональную принадлежность. Очень уж характерно он выглядел, сразу заставляя вспомнить словосочетание «Почта СССР». Я не имею в виду Печкина из некогда культового мультфильма Успенского. Просто, при описании старичка, мне поневоле вспоминались обрывочные строчки из детства: «в синей форменной фуражке», «с толстой сумкой на ремне»… И фуражка, и сумка, кстати, у него имелись.

Почтальон предложил мне свои услуги — по специальности и, главное, бесплатно, еще раз возрождая в памяти Страну Советов. Удивить здесь могли разве что детали этих услуг — и удивили. Да так, что пришлось переспрашивать:

— То есть, через вас я могу послать письмо… себе?

Старичок вежливо кивнул.

— Себе вчерашнему, себе в детстве, себе подростку, — пояснил он, улыбаясь, — главное: на конверте, в графе «куда», указать не только адрес, но и дату.

— И оно дойдет? — мой вопрос со стороны прозвучал, наверное, тупо, но ничего другого на тот момент просто не пришло в голову.

— Неудач не было, — с гордостью заявил Почтальон. Таким тоном, если не изменяет память, пионеры отвечали «всегда готов!», а ветераны Второй Мировой — «так точно!».

— Что-то вроде… машины времени? — осведомился я, поневоле вспомнив свое пребывание в трехтысячном году. А вот старичка такая постановка вопроса обескуражила.

— Не знаю, — честно признался он, — техническими вопросами как-то не интересовался. И вам не советую… Как по мне, результат важнее.

— Результат? — снова, не менее тупо, переспросил я.

— Да-да, уважаемый. Речь ведь не идет о том, чтобы поздравить самого себе с Новым Годом или совершеннолетием. Задачи у этой услуги гораздо серьезнее. Знаете пословицу: «предупрежден — значит вооружен»?

— Разумеется. Еще говорят: «знал бы, где упаду — соломки бы подстелил»…

— Вот-вот, — обрадовался старичок, — представьте, что вы — инвалид. Ну это я так, для примера… Допустим, вы свою травму получили, занимаясь… этим… ну, когда с горы не на лыжах, а на одной досочке катаются.

— Сноуборд? — догадался я.

— Ага. И вас эта инвалидность шибко тяготит. Ну вы и решили написать письмо в свое детство. Предупредить себя, мол, не занимайся этим бордом, ногу сломаешь.

— И что? Я, тот, который в детстве, обязательно передумает?

— Неудач не было, — повторил Почтальон, — главное, поубедительнее быть, при написании письма. И тогда проснетесь уже с обеими нормальными ногами. Я понятно объясняю?

Еще бы! Хоть я и не инвалид — если судить по физическому состоянию. Однако, как говорят в определенных кругах, «по жизни», я травмирован и весьма жестоко. А при необходимости даже мог бы назвать виновника этой травмы. Точнее, виновницу.

Случилось это еще в университете, когда мне, «ботану», «зубриле», «ребусу» и прочее, улыбнулась редкая, по студенческим меркам, удача. На меня обратила внимание одна из самых красивых девушек общежития, и я, прямо-таки со щенячьим восторгом ответил на ее внимание. Но даже этот восторг не шел ни в какое сравнение с той радостью, что я испытал, «добившись своего» на одной из студенческих вечеринок. Разумеется, при высоком содержании алкоголя в крови обоих организмов. Эта радость длилась недолго; перечеркнуло ее зловещее волшебное слово «залет», превращающее любого «классного парня» в отца семейства. Действие этого «заклинания» пришлось испытать и мне…

Вот после этого, как я полагаю, моя жизнь пошла наперекосяк. Я пошел работать — не ради самореализации, а исключительно для того чтобы прокормить себя, жену и дочку. Юношеские мечты и амбиции пошли в корзину; даже университет я закончил на уровне «так себе». Так что меня прошлого было, о чем предупреждать.

— Пожалуй, я воспользуюсь… вашей услугой, — произнес я, чем вызвал у своего собеседника прилив профессионального энтузиазма.

— Пожалуйста, — он достал из своей сумки конверт — традиционный, бумажный, почтовый. Так и не вытесненный окончательно и-мэйлами и СМСками. Следом за конвертом появились шариковая ручка и листок из тетради в клеточку.

Я уже знал, куда, когда, и, главное, о чем напишу. О том, что «секс-символ общаги» через десять лет превратится в стервозную и истеричную супругу с потребительским отношением ко всему миру, а особенно — к своей второй половинке. О том, что на мои идеи и замыслы, что я пестовал в юные годы, этой особе было глубоко наплевать — как и на все, что не приносит денег, а, следовательно, возможностей купить лишнюю безделушку. О том, наконец, что эти идеи, будучи воплощенными, могли бы произвести настоящий прорыв в сфере информационных технологий. Но эта вампирша в юбке поставила на них крест. И на моем будущем — тоже.

Ручка водила по листку легко и гладко — необычно гладко и легко для человека, привыкшего к клавиатуре и различным «редакторам». Мне не понадобилось много времени, чтобы изложить самому себе все, что я считал нужным. А, напоследок, чтобы, как сказал Почтальон, «быть убедительнее», я напомнил себе-студенту один секрет. Известный мне, родителям и, в крайнем случае, друзьям детства.

Конверт с письмом перекочевал сперва в руки старичка, а затем — в его «толстую сумку на ремне». С минуту я ждал — сам не знаю, чего. Но все вокруг оставалось прежним. Парк, избежавший когтистых лап так называемой «уплотнительной застройки», что в последние месяцы в бессилии опустились из-за финансового голода… Скамеечка — из тех, которые в теплую погоду оккупируются молодыми мамами с колясками или словоохотливыми старушками. И старичок Почтальон, сидящий рядом со мной. Или я — рядом с ним.