Две башни - Толкин Джон Рональд Руэл Страница 14

— Поднимите пленников! — закричал Углук, добавив. — Не пытайтесь что-либо сделать с ними! Если они не будут живы, когда мы вернемся, кто-нибудь еще лишится жизни.

Орк схватил Пиппина, как мешок, и потащил лицом вниз. Другой так же схватил Мерри. Рука орка, как лапа хищника, железной хваткой сжимала руку Пиппина, когти вонзились в его тело. Он закрыл глаза и снова погрузился в беспамятство.

Неожиданно его снова бросили на каменистую почву. Была ночь, но серп луны уже почти исчез на западе. Они находились на каменном краю утеса, который, казалось, выдавался из моря бледного тумана. Поблизости раздавался звук падающей воды.

— Разведчики наконец вернулись, — проговорил рядом с ним орк.

— Ну, что вы обнаружили? — прорычал голос Углука.

— Только одинокого всадника, да и тот двигался к западу. Сейчас все спокойно.

— Сейчас? А надолго ли? Глупцы. Вы должны были убить его. Он поднимет тревогу. И проклятые лошадники уже к утру будут здесь. Нам нужно уходить вдвое быстрее.

Тень склонилась над Пиппином. Это был Углук.

— Садись, — сказал Углук. — Мои парни устали тащить тебя. Мы начнем спуск, и ты должен идти сам. Не кричи и не пытайся бежать. У нас есть средства заплатить тебе за такие попытки; эти средства не понравятся тебе, хотя и не уменьшат твоей ценности для хозяина.

Он разрезал веревку на ногах Пиппина и, схватив его за волосы, поставил на ноги. Пиппин упал, но Углук снова ухватил его за волосы. Несколько орков засмеялись. Углук сунул Пиппину в зубы горлышко фляжки и вылил ему в рот немного жидкости: и Пиппин почувствовал, как пламя проникает в него. Боль в руках и ногах исчезла. Он мог стоять.

— Теперь другой! — сказал Углук. Пиппин видел, как он подошел к Мерри, который лежал поблизости, и пнул его. Мерри застонал. Грубо схватив его, Углук придал ему сидячее положение и сорвал повязку с головы. Потом смазал рану какой-то темной мазью из маленького деревянного ящичка. Мерри закричал и дико забился.

Орки начали хлопать в ладоши и улюлюкать.

— Не может выдержать его лечения, — насмехались они. — Сам не понимает, что для него хорошо. Ай! Как мы потом повеселимся.

Но в данный момент Углук не желал веселиться. Ему нужна была скорость, и он хотел поставить на ноги своих невольных спутников. Он лечил Мерри по методу орков, и его лечение действовало быстро. Заставив Мерри глотнуть из фляжки, он перерезал его веревки на ногах и поставил на ноги. Мерри стоял, он был бледен и угрюм, но держался вызывающе. Рана на лбу не была опасна, но ему суждено было сохранить шрам до конца дней своих.

— Привет, Пиппин! — сказал он. — Ты тоже участвуешь в этой маленькой экспедиции? Когда же мы получим ужин и постель?

— Придержи язык! — сказал Углук. — Не разговаривайте с друг другом! Обо всех ваших выходках я расскажу, и хозяин сумеет расплатиться с вами. Вы получите и постель, и ужин: ваши животы не сумеют его переварить.

Отряд орков начал спускаться по узкому ущелью, ведущему на туманную равнину. Мерри и Пиппин, разделенные двумя десятками орков, спускались вместе с ними. На дне они ступили на траву и сердца хоббитов дрогнули.

— Теперь прямо! — крикнул Углук. — На запад и немного на север.

— Но что мы будем делать на восходе солнца? — спросил один из северян.

— Продолжим идти, — ответил Углук. — А что вы думали? Сидеть на траве и ждать, когда белокожие присоединятся к нашему пикнику.

— Но мы не можем идти при солнечном свете.

— Сможете, если я пойду за вами, — сказал Углук. — Двигайтесь! Или никогда больше не увидите свои любимые норы! Клянусь белой рукой! Что толку посылать в дорогу горных личинок, лишь наполовину обученных. Идите, разрази вас гром!

Отряд продолжал путь. Гоблины шли в беспорядке, перебраниваясь и ссорясь; но шли они с большой скоростью. Каждого хоббита сторожили трое охранников. Пиппин шел далеко сзади, в конце линии. Он размышлял долго ли он сможет выдержать такую скорость: с самого утра он ничего не ел. У одного из охранников был хлыст. Но пока орочий напиток продолжал действовать, Пиппин шел, продолжая размышлять.

Снова и снова перед его глазами возникало худощавое лицо Бродяжника, склонившегося к темному следу. Но что может разглядеть даже опытный следопыт в общем следе отряда орков? Маленькие следы Пиппина и Мерри были затоптаны многочисленными подкованными железом сапогами.

Они прошли около мили от утеса, и тут местность стала спускаться в глубокую низину, где почва была мягкой и влажной… Здесь лежал туман, тускло отражая последние лучи луны. Темные фигуры орков впереди расплывались и становились невидимыми.

— Эй! Стойте! — закричал Углук сзади.

Пиппину неожиданно пришла в голову мысль, и он тут же начал действовать. Свернув вправо и увернувшись от рук охранников, он нырнул в туман. Упав он распростерся на траве.

— Стойте! — закричал Углук.

На мгновение воцарилась суматоха. Пиппин вскочил и побежал. Но орки гнались за ним. Неожиданно справа от него и немного впереди появились еще фигуры.

«Убежать не удастся! — подумал Пиппин. — Но надеюсь я оставил достаточно ясные следы на влажной земле».

В него вцепились две большие руки, он упал, отцепляя брошь с плаща. Тут же его схватили несколько длинных рук с жестокими когтями.

«Здесь она будет лежать до конца времен, — подумал Пиппин, — не знаю, зачем я сделал это. Если остальным удалось спастись, они, вероятно, пошли вслед за Фродо».

Хлыст обернулся вокруг его ног, он с трудом сдержал крик.

— Довольно! — крикнул Углук, подбегая. — Он еще должен идти. Пусть бегут оба. Используйте кнут только как напоминание… Но это еще не все, — добавил он, поворачиваясь к Пиппину. — Я не забуду. Расплата лишь откладывается.

Ни Мерри, ни Пиппин не могли вспомнить большей части путешествия. Кошмары и злая реальность смешались в их представлении… Они шли, стараясь не терять из виду темного следа, время от времени подгоняемые хлыстами. Если они останавливались или спотыкались, их хватали и некоторое время тащили.

Тепло орочьего напитка исчезло. Пиппин снова ощутил холод и боль. Неожиданно он упал лицом в траву. Жесткие руки с рвущими когтями ухватили и подняли его. Его снова понесли, как мешок, и тьма сомкнулась над ним: он не мог сказать была ли это темнота второй ночи или тьма в его глазах.