Стальной блеск мечты (СИ) - Аларина Евгения Страница 14

Когда Юнис только начала брать уроки фехтования, Соланж неизменно присутствовала на них, по крайней мере, в начале занятия, и всякий раз ей приходилось сдерживаться, когда двое вставали в позицию и раздавался звон клинков. Со временем, однако, графиня убедилась, что с её девочкой не происходит ничего дурного. Наставник — мэтр Ниметаль — произвёл на Соланж в высшей степени положительное впечатление, и через некоторое время она доверила роль наблюдателя камеристке дочери. А по прошествии ещё пары недель и присутствие излишне впечатлительной Меллисы перестало казаться столь уж необходимым.

Юнис же словно расцвела от уроков. Соланж давно не видела свою дочь настолько счастливой и воодушевлённой, пожалуй, последний раз такое случалось еще в те времена, когда жив был Честон. Определённо, занятия производили на неё самое благоприятное действие. К тому же, если верить наставнику, у Юнис оказались замечательные способности к фехтованию. Соланж, без всякого сомнения, предпочла бы иную славу для своей дочери, но, видя всеобщее воодушевление успехами последней, не могла не поддаться этому настроению. Она с благосклонностью слушала восторженные рассказы девочки и без колебаний соглашалась покупать всё, что требовалось, или устраивать нужный график занятий.

К тому же, словно бы в благодарность за исполнение своего желания, Юнис старалась быть как никогда послушной и безропотно выполняла все просьбы матушки, так что великодушие Соланж в конечном итоге окупилось сторицей.

***

Мэтр Ниметаль, учитель фехтования

Иногда мне кажется, что богам вздумалось посмеяться надо мной. Иначе с чего, скажите, моим сокровенным желаниям суждено было исполниться таким причудливым образом?

Скажу честно, в молодости, на заре своей карьеры, я только и мечтал, чтобы пригодиться одному из семейств владетельных аристократов. Работать с отпрыском Фальде, Венадио или Пилларов — что может быть почётнее для мастера клинка и даги, так я тогда рассуждал. Представлял, как в старости, сидя у камина, стану читать газету, где как раз сообщается об очередной блистательной победе нашего оружия, и вспоминать те времена, когда учил ныне увенчавшего себя славой полководца держать в руках шпагу.

Ну, мечты мечтами, а жизнь не больно-то спешила исполнять мои прихоти. Повертелся я вокруг этих благородных господ, да так и не смог подход к ним найти. Вскоре понятно стало, что для того, чтобы претендовать на такое желанное место, одного таланта да сноровки чаще всего мало. Тут тебе и интриги плести придётся, и лавировать промеж интересов разных влиятельных особ, а иной раз и впутаться в какое-нибудь грязное дельце. В общем, плюнул я на свои амбиции, да и работал себе спокойно, звёзд с неба не хватая. Учил дворянских недорослей из фамилий попроще, да и за простолюдинов охотно брался, лишь бы платили достойно. Сделал себе кое-какое имя, не хуже прочих, как говорится: на жизнь безбедную вполне хватало.

И вот, когда я уже понемногу от дел отходить начал, учеников поменьше брать стал и присматривал себе домик в каком-нибудь живописном месте, задумываясь о спокойной старости, боги и решили на мои молитвы откликнуться. Один знакомый шепнул, дескать, влиятельные люди учителя фехтования ищут — опытного и надёжного, такого, чтобы в самом деликатном деле положиться можно было. Ну я и дал понять, что заинтересован. Долго ли коротко ли, но устроили мне встречу с будущим клиентом. Я — рекомендательные письма в карман и пошёл, от любопытства изнывая. Уж больно окольными путями поиск вёлся, я такого прежде и не встречал, чтобы из уроков обращения с оружием настолько таинственную историю делали.

Когда оказалось, что наставник в воинском искусстве для девицы требуется, я чуть не плюнул в сердцах да прочь не вышел. Вы, мэтр Ниметаль, кажется, мечтали у Пилларов работать, так вот вам, кушайте полной ложкой. Я ж такого опыта не имею, подхода к экзальтированным дамочкам не знаю, ну, как что не так пойдёт, и кто, спрашивается, виноват будет? Конечно, учитель, не досмотрел, скажут, не предугадал.

Но, хвала богам, досаду я сдержал и расспросил получше, что и как, кто моя ученица будет, какие условия предлагают. Да и призадумался. С одной стороны, странная эта работа может боком выйти, так что греха не оберёшься. А с другой — хорошие рекомендации, на которых фамилия Пиллар стоит, это дело полезное, на дороге такие не валяются. Опять же и жалование хорошее дают, по случаю исключительности ситуации, а за домик-то, что мне больше других приглянулся, уж больно недёшево просили. В общем, поразмышлял я, взвесил все за и против, какие только в голову пришли, да и согласился.

На первый наш урок я шёл с таким волнением, какого в себе не помню с тех времён, как я экзамен своему учителю, маэстро Адалю, сдавал, на право самому преподавать. Уж так готовился, материалы подбирал, даже какие слова скажу про себя проговаривал. Но, вопреки моим опасеньям, всё прошло как по маслу. Девица эта — Юнис, графская воспитанница, оказалась крепкой и выносливой, совсем не из тех, которые в обморок чуть что падают. Слушала меня, как приму оперную, смотрела во все глаза и делала всё, что говорю. Не ученик, а загляденье, не чета тем недорослям, что мне в изобилии прежде попадались, у которых в одно ухо вошло, а из другого вышло.

Правда, вскоре я начал подозревать, что меня где-то ввели в заблужение. Мне ведь что говорили, дескать, Юнис эта прежде ничем подобным не занималась, шпаги в руках не держала. А на поверку — так у неё все упражнения ловко выходили, что стало мне казаться, будто кое-чему её и до меня научить успели. Я даже, собравшись с мыслями, к графине с такой идеей обратился. Мол, не могло ли такого статься, чтобы супруг её покойный девочку потихоньку фехтовальным премудростям обучал? Всем ведь известно, что наследника старому графу боги не послали, вот я и думал, может, он таким способом себя утешал. Но нет, заверила меня её сиятельство, Честон Пиллар девочку если и учил, то больше теоретически, с книгой в руках, а до практических занятий с оружием дело у них не доходило.

Я на этом не успокоился, конечно. Один раз представил себе даже, будто граф покойный в тренировочный зал с воспитанницей тайком от жены ходил. Ну да уж это чушь несусветная, не стал бы он таиться, коли такая блажь в голову пришла. Стало быть, продолжал я уроки наши, а сам решил о своей подопечной побольше разузнать. И намекнули мне знающие люди, что девица эта маршалу Пиллару совсем не воспитанница, а вовсе даже родной дочерью приходится, вне брака нажитой. Тут у меня всё на свои места и встало. Кровь — она ведь не водица, а уж кровь владетельных дворян, которые на протяжении сотен лет только и знали, что сражаться, — и подавно. Выходит, эта Юнис своему славному батюшке истинная дочь.

Признаться, иной раз я жалею, что не парень она. А то бы такие у нас с ней перспективы открылись — просто загляденье! С её задатками, да если не лениться, через несколько лет можно и турниры выигрывать. Иной раз я даже и подумываю вот о такой шутке: что, если нашу Юнис в мужской костюм нарядить (а это и представить не трудно, потому как не в юбках же она со мной занимается), волосы под шляпу убрать, да на турнир под чужим именем записать. А что такого — ростом она в батюшку удалась, голос тоже не слишком высокий, да и в плечах пошире иных юношей будет. Может и не заметит никто подвоха. Ну это я не всерьёз, конечно. Ведь если что — такой скандал поднимется, даже подумать страшно. А мне, напротив, к нашим урокам никакого внимания привлекать нельзя, я обязательство на себя взял в тайне хранить, с кем занимаюсь. Ну, думается мне, не больно-то эта предосторожность поможет, когда в графском доме слуг полно и у всех языки не на привязи. Но обещание своё я держу крепко, в нашем деле доверие клиента утратить — смерти подобно. Пусть иной раз и хочется в кабаке за кружечкой пива похвастать перед приятелями своей ученицей, да рассказать о том, какие курьёзы на свете случаются, но я держу язык за зубами. Как-никак за молчание моё щедро золотом заплачено.