Попаданка на бис. Том 2 - Андрианова Татьяна Страница 14

– Муж? Ты замуж вышла? – еще больше опешил Еринэль.

– А что? Нельзя? – тут же разобиделась я.

Да. Я, конечно, не особо фигуристая, но на лицо вполне себе ничего. Эльфийка же. Возможно, не совсем адекватная, зато со мной интересно и точно не соскучишься.

– Можно, конечно, – щедро дал добро на брачные узы некровный родственник. – Вопрос: где ты его взяла?

Я с недоумением воззрилась на Еринэля:

– Не волнуйся, не на птичьем рынке. Там, откуда я родом, мужей в ЗАГСе под подпись выдают. Передают, так сказать, в хорошие руки. Здесь же родители подобрали. И, кстати, в отличие от некоторых, он мечей у меня не тырил, а совсем наоборот – подобрал замечательное тело для проживания в этом мире. С фигурой, правда, не угадал, – не удержалась от некоторой критики полученной внешности я, – но, как говорится, дареному коню – в смысле, эльфийке – в зубы не смотрят.

– Хочу заметить, он тебя тоже покинул, – смешливо напомнил собеседник. – Ты лучше скажи, куда тебя опять занесло?

– Никуда меня не заносило. Я на постоялом дворе, – бодро начала я, но тут поняла, что название населенного пункта напрочь вылетело из головы. На ум приходила только трагическая гибель бобров, да и то, что истребленные грызуны упомянуты в названии. – В каких-то бобрах. Но самих бобров здесь нет. Их переубивали давно.

– А что еще есть, кроме воспоминаний о гибели зверей? – заинтересовался Еринэль.

Судя по задумчивому взгляду янтарных глаз эльфа, вариантов, где я, у него не было.

– Есть, – послушно кивнула я. – Лесорубы и четыре публичных дома.

– Великолепные приметы, – скептически оценил некровный родственник.

Я проснулась резко, как от толчка, со стойким ощущением, что в комнате нахожусь не одна. Это было нечто эфемерное, но вместе с тем вполне реальное. В закутке, выбитом Виллэлем, непонятно каким образом (запугал, наверное, всех до мокрых штанов и нервного тика), окно было, но маленькое, и в него практически не попадал свет луны. Уличные фонари в населенном пункте, если и имелись, то точно не возле постоялого двора. Свечи я предусмотрительно потушила. Соответственно, в царящей в комнате темноте разглядеть что-либо могла лишь кошка, а я с семейством кошачьих не имела даже отдаленного родства, поэтому зря напрягала зрение, рискуя приобрести хроническую пучеглазость. Шорохов тоже не было. Никто интригующе не хрустел чьими-то останками под кроватью, как в фильме ужасов, и не издавал странных звуков, побуждая спускаться в какой-нибудь погреб (или отправиться в темный лес ночью), дабы задать оголодавшему монстру глупый вопрос: «Дорогой, это ты?». Тем не менее чувство чьего-то присутствия не желало никуда деваться, и сначала я малодушно обмерла от страха, затем каким-то невероятным броском добралась до мечей, ринулась в атаку и первым делом с силой загнала клинки в деревянную стену. Затем уперлась ногой во все ту же стену, звучно хекнув, выдернула застрявшее оружие, по инерции козлом проскакала до противоположной, сшибая все попавшееся на пути, пиная и спотыкаясь обо все упавшее на пол, лихо вбила клинки в очередную деревянную преграду, где они засели намертво.

– Ну, е-мое! – огорчилась я, немного подергав за рукояти и не добившись никакого ощутимого результата.

Ни на миллиметр не сдвинулись, заразы такие!

«Это кто еще заразы? – тут же возмутился Кумивар, – Тренировалась бы почаще, глядишь, и силенок хватало бы не только на то, чтобы ноги передвигать и бестолково по комнате метаться».

«Не слушай брата, воительница, – поспешил утешить разобиженную меня Джастудай, – Ты сейчас пару раз чуть Тень не угробила. Хотя пренебрегать тренировками все же не следует».

– Какую на фиг Тень? – впала в недоумение я.

«Родную, – ехидно захихикал Кумивар, потом добавил более серьезным тоном: – Мужа своего, недогадливая наша. Он, конечно, не совсем трезв, и все же хорошая у него реакция. У тебя, кстати, тоже. Сразу за мечи. Так держать!»

– Так он еще и пьян? – тут же вызверилась на неведомым образом нарисовавшегося благоверного я.

Мало того, что шлялся где-то полночи, бросив меня практически на произвол судьбы, да еще и набухался. Вот и кто он после этого? Эльфийский алкоголик? Надо же, как маскировался, зараза такая. А с виду такой приличный: ручку целует, готовит вкусно. Надо было раньше догадаться, что фигушки мне так повезет с мужиком в любом мире. Видимо, это судьба.

В это время супруг – оказалось, действительно именно его присутствие непонятным образом я ощутила в комнате – зажег свечи. Не исключено, что взглядом. Выглядел Виллэль собранным, спокойным, но при этом в сапфировых глазах плясал огонь. Возможно, это всего лишь отблески пламени свечей. Хотя повод расстраиваться у него был. Я пару раз чуть не пришпилила его к стене как энтомолог-коллекционер мотылька к картону. М-да. Неудобно получилось. С другой стороны, сам виноват. Зачем было так по-тихому проникать в комнату?

– А, ваше благородие, нарезались? – мило поинтересовалась я, припомнив, что лучшей защитой является нападение. – И как ты вообще здесь оказался? Я же помню, как закрыла дверь.

С абсолютно непроницаемым выражением лица муж плавно направился ко мне. Намерения его мне были непонятны. Я скосила глаза на дверь. Пока отодвину щеколду, пока открою… Да и бежать босиком, в одном халате по городу – не вариант. Мечи завязли в треклятой стене. Оставалось просто покориться судьбе. Ну или подождать благоприятного момента и приложить чем-нибудь тяжелым, если дело повернется плохо.

– Предусмотрительная моя, – криво усмехнулся супруг, обдавая невероятным амбре из дешевого алкоголя, – кроме двери здесь еще и окно имеется.

Пока я удивленно прикидывала, как в маленькое, к тому же закрытое окно может влезть кто-то крупнее семилетнего ребенка, он спокойно расцепил мои судорожно сжавшиеся на кожаных рукоятях мечей пальцы, с едва заметным усилием выдернул клинки из стены, спокойно отложил оружие вне радиуса моей досягаемости и метким пинком загнал пустую бутылку из-под вина под кровать. Ну да. Смысл поднимать пустую посуду? Хотя бы початую оставил. Уже плюс. Хотя при таких рассуждениях поневоле задумаешься: кто из нас двоих алкоголик. Выходит, что оба.

– Не настолько я опоздал, чтобы на меня с оружием кидаться, – нагло раскритиковал «радушную» встречу загулявшего супруга Виллэль.

– В нашем мире для таких случаев жены заготавливают скалку, сковороду на длинной ручке, мухобойку на худой конец и долго тренируют замах на теннисе, а после экзекуции ссылают провинившегося на коврик, – сварливо известила я, посмотрела на благоверного. М-да. Такого, пожалуй, сошлешь. Пришлось экстренно смягчать условия ссылки. – Ну или на диван. У меня кухонной посуды не имеется, пришлось импровизировать. Как ты вообще умудрился в окошко просочиться? Да еще и на третьем этаже.

Действительно, не муж, а прям ямакаси[4] какой-то. От такого и в небоскребе не факт, что спрячешься.

– Я – Тень, – доверительно сообщил супруг, плотно прижимая мое тело к стенке своим.

Причем мое тело не имело ничего против такой фамильярности. Но разумом (или тем, что от него осталось после полутора бутылок вина и слишком короткого сна) понимала, нельзя спускать благоверному хамское отношение ко мне. Тут как с котом: повадится гадить – отучать надо сразу, пока привычка не закрепилась.

– Да? – как можно ехиднее поинтересовалась я. – А я тут начала подозревать, что ты тайный алкоголик.

– Солнце мое, тебе ли критиковать чужие слабости? – криво усмехнулся благоверный, красноречиво кивнув в сторону сиротливо стоявшей на импровизированном столике ополовиненной бутылки вина. – Хочешь сказать, ты трезва как стекло?

Ну да. Грешна. Позволила себе немного лишнего. Подумаешь. Вкрадчивый голос Виллэля повергал в сладкий трепет. Вот же котяра. Такой любую на что угодно уговорит. Ну если это не баба каменная, которую скульптор из мрамора изваял. И то, говорят, бывали случаи, и мраморных оживляли. Мысль об оживленной мастером мраморной статуе неожиданно привела меня к неутешительным выводам. Интересно, а где носило вечно опекающего меня супруга? Да еще в городе, где постоялый двор существует в единственном экземпляре, а публичных домов – четыре. Вот же кобелина! А еще эльф! Наплел сказок про браслеты и прочую лабуду. Типа, жить нам вместе до гроба – дураки оба. Хотя в данной ситуации дура только одна, и, сдается мне, это я.