Галина Гончарова - Средневековая история. Граф и его графиня Страница 14

– Нет, Ваше величество. Точнее – знает, но не обо всем.

– А о чем же?

– Что заговор есть. Что это Ивельены. Остальное ей без надобности.

– Это хорошо… Амалия, Амалия…

– Они были вне подозрений. Их никто и никогда не проверял. И они могли плести свою паутину, вербовать союзников… их не так много, но… ведь и у нас в столице не так много войск?

– Стрелки и гвардия.

– На стрелков можно не рассчитывать, Ваше величество, – усмехнулся Ганц. – Там каждый второй капитан куплен Ивельенами.

– Вот как? Откуда вы это знаете, лэйр?

– Каждое преступление оставляет финансовый след, – Ганц усмехнулся. Упоминать, что так сказала графиня, не стоило. – Даже наличные не получаются из воздуха. Всегда можно поговорить с портными, мастеровыми, можно узнать у крестьян, сколько с них дерут налогов, у служанок, много ли у госпожи новых платьев, у оружейников – сколько им должны…

– И вы смогли все это так быстро выяснить?

– Я привлек еще нескольких представителей, – честно признался Ганц. – Как только я понял, что дело глубже, чем просто покушения на графиню – я уже не решался работать в одиночестве. И мы взялись вместе. Плюс наша разведка, плюс вирмане – силовая поддержка… хотите – рубите голову. Но иначе я не мог. И как только стала складываться картина – я поспешил к вам.

– Один?

– Ребята решили, что можно мне доверить доклад.

– Что ваши люди знают о… Ивельенах?

– Ничего, Ваше величество. Моя воля – я бы и графиню не впутывал в это дело, – не удержался Ганц. – Не для женщины это…

– Ладно, – взмахнул рукой король. – Давай так. Шум поднимать я не позволю. Ганц, я дам тебе отряд гвардии. Сможешь с ее помощью взять всех и посадить в Стоунбаг?

– Всех?

Эдоард поморщился.

– Ивельенов – в том числе. Лорана, Питера… Амалию…

– А детей?

– Детей… старших – туда же.

– Ваше величество…

– Делай! – рявкнул Эдоард. – И лучше – прямо сейчас. Напиши приказ, я подпишу…

– Слушаюсь, Ваше величество.

Ганц послушно набросал несколько строк, еще раз вспомнив добрым словом Лилиан Иртон. Удобное-таки перо…

Король едва дождался, пока чернила просохнут, быстро подписал, поставил печать…

– Иди…

– Ваше величество, простите, но я должен рассказать еще другое.

– Я чего-то еще не знаю?

– Да, Ваше величество. Я умоляю простить меня…

– Лэйр!

– Ваше величество вы помните тот день, когда ваш друг и ваш сын…

– Да. К чему ты сейчас заговорил об этом?

Эдоард догадывался, что радости ему этот рассказ не принесет. Но… надо было. Он – король. Он – должен.

– Ваше величество, я заранее прошу простить меня за все необдуманные слова, которые могут причинить вам боль. И за те вопросы, которые вынужден буду задать. Я не хочу этого. Но выбора у меня тоже нету.

– Интересно… Спрашивай. Я отвечу… наверное.

– Когда нашли мертвых Джайса и Эдмона – с вашего позволения я назову их именно так, для быстроты. Это ведь Джайс отравил и принца и себя, так?

Ганц смотрел прямо в глаза королю. И Эдоард нехотя кивнул.

– Так. Откуда ты узнал?

– Догадался. Если бы было наоборот – вы бы… не то, что стали бы скрывать. Но расследование проводилось бы на тему, где принц взял яд и зачем ему травить графа. А вот Джайс… вы берегли детей. Вы все сделали, чтобы не разразилось скандала. Нашли убийцу, которым якобы оказался лакей, казнили его…

– Тайно выпустили с деньгами. И пожеланием молчать до конца жизни. Я не хотел убивать невиновного мальчишку. Он ведь младше Эдмона был…

Эдоард чуть ссутулился. Но потом до него дошло. Выпрямился, сверкнул глазами… Ганц не обманывал себя. Сейчас его жизнь висела на волоске.

– Детей?

– Я не оговорился, Ваше величество. Джерисона и Амалию. Ваших детей с Джессимин.

– Откуда ты…

– Я был в Иртоне. У графини сохранились письма.

– Какие?

– Ее величество писала матери. Перед рождением детей она начинала умолять мать простить ее во имя великой радости… Дети – это всегда счастье, и неважно, в браке они родились или нет. Но я сопоставил даты – и у меня возникло предположение. Потом я навел справки. Алисия Уикская… все говорили, что она бесплодна. Докторусы, ее родные – но вдруг предложение, двое детей… Амалия родилась недоношенной, мать ей никогда не занималась, да и Джерисоном тоже. Зато дети попали во дворец, как товарищи по играм их высочеств…

– Отдаю должное твоей догадливости. Графиня знает?

Ганц покачал головой.

– Она не настолько разбирается в этом, чтобы найти зацепку. Да и ей это неважно.

– А тебе?

– А я старался понять. Разобраться. И – ужаснулся.

– И что ты собираешься делать с этим пониманием?

– Молчать. До конца дней своих. Неважно, когда он будет. Молчать.

Взгляд короля чуть потеплел.

– Молчи. Иначе…

Ганц коснулся Знака, висящего под рубашкой.

– Альдонаем клянусь, Ваше величество. Чтоб мне дороги в его царство не найти… Но это, к сожалению, только присказка.

Эдоард вздохнул. И решил видимо, пояснить. Или просто выговориться?

– Беременности получились случайно. Мы старались быть осторожны, она брала зелье у одной ведьмы, но такие травы опасны, если принимать их постоянно. Меня тогда не было в столице и довольно долго. Джесси решила сделать перерыв. А отец неожиданно вызвал меня.

Мы были неосторожны. Но мы любили. И потеряли головы.

– Идея выдать детей сестры за детей брата принадлежала Джайсу. – Ганц не спрашивал. Он – утверждал.

– Угадал. Джайс любил сестру до безумия. Он был всем сердцем предан Джессимин, готов был целовать землю, по которой ходила сестра. А когда она полюбила меня – он стал моим самым преданным другом. Лишь бы быть рядом с ней. Если бы они были хотя бы кузенами… Джайс готов был на все ради сестры. Убить, умереть, предать, обмануть… И она отлично это знала.

Ганц кивнул.

– Амалия и Джерисон ничего не знают, так?

– Абсолютно верно.

– Вот! Это и не давало мне покоя. И такой вопрос… яд находился у Джайса?

Эдоард кивнул. Снял с пальца кольцо с большим синим камнем. И осторожно что-то повернул. Камень откинулся – и под ним обнаружился сероватый порошок.

– Это было на руке у Джайса. Потом яд дали собаке. Она умерла.

– Пока все сходится. А теперь такая сказочка. Росли вместе пятеро детей. Питер Ивельен рос вместе с Эдмоном. Часто бывал при дворе.

– Да…

– Товарищ по играм Его высочества. Простая такая должность. Но иные на ней высоко взлетали. А иные больно падали… не сомневаюсь, что они крепко дружили.