Терри Гудкайнд - Одиннадцатое правило волшебника, или Исповедница Страница 14

Не считая себя и Кары, Зедд не знал кого-либо так сильно преданного Ричарду, как Никки. Она бы без раздумий и лишних вопрос спустилась в объятия Подземного мира лишь бы спасти его.

Ричард вернул эту прекрасную женщину к свету из сущего зла так же, как и Кару и остальных Морд-Сит. Кто, если не Ричард мог бы сотворить такое? Кто, кроме Ричарда мог бы даже подумать об этом? Зедду так его не хватало.

Никки шагнула назад в библиотеку и тогда Зедд увидел, что было на столе. Он видел то, что было перед ним, но не мог воспринять этого. Кара, стоявшая за ним, присвистнула. Зедд разделял её чувства.

На массивном столе, без дорогой декоративной оболочки, стояла чёрная шкатулка Одена, которая, казалось, поглощает утренний свет и не имеет ничего общего с миром живых. Вглядываться в неё было тем же, что смотреть прямо в Подземный мир — царство мёртвых.

Но их взволновало не это, а заклинания, которые были начертаны вокруг шкатулки. Они были начертаны кровью. На столе были и другие заклинания и чары, также написанные кровью.

Зедд сразу же узнал некоторые элементы диаграммы. Он не знал кого-либо способного начертать такие заклинания. Они были непостоянными, а потому считались очень опасными. Любое из этих заклинаний могло убить сотворившего их, если бы было выведено неправильно.

Без преувеличения он мог сказать, что все эти заклинания, написанные на крови, были одними из самых опасных из существующих. Несмотря на весь свой опыт, знания, навыки и умения, Зедд не решился бы правильно вывести такие заклинания.

Зедд видел такие заклинания лишь однажды. Их нарисовал Даркен Рал — отец Ричарда, когда вызывал магию, чтобы открыть шкатулки Одена. Открытие одной из них стоило ему жизни.

Пересечения зелёных и янтарных линий вокруг шкатулки образовывали в воздухе ещё больше чар. Они чем-то напоминали светящиеся зелёные линии опознавательной (в др. переводах — контрольной) сети, которую они сделали для заклинания Огненной Цепи в этой же комнате.

Но эта трёхмерная структура была совершенно иной. А её линии светились, будто живые. Зедд полагал это неспроста. Ведь магия Одена — магия самой жизни.

Другие линии, соединяющиеся с пересечениями зелёных и янтарных, были такими же чёрными, как и шкатулка. Созерцать их — то же, что смотреть в душу самой смерти.

Магия Приращения, переплётенная с Магией Ущерба, образовывали такую магическую паутины, которую Зедд не ожидал увидеть никогда в своей жизни.

Паутина из Света и Тьмы повисла в воздухе. В её центре, как гигантский чёрный паук, расположилась шкатулка Одена. Рядом, распахнутая, лежала «Книга Жизни».

— Никки, — с трудом выговорил Зедд, — что, во имя Создателя, ты натворила?

Подойдя к столу, Никки обернулась и пристально посмотрела на него, заставив его содрогнуться.

— Я не сделала ничего во имя Создателя. Я сделала это во имя Ричарда Рала.

Зедд перевёл взгляд с ужасающей шкатулки под светящимися линиями на Никки. Он с трудом дышал.

— Никки, что ты наделала?

— Единственное, что было в моих силах. Единственное, что было необходимо сделать. То, что могла сделать только я.

Слияние обоих сторон магии, поддерживающих шкатулку внутри светящейся сети, было непередаваемым. И кошмарным. Зедд осторожно подбирал слова:

— Ты думаешь, что можешь ввести шкатулку в игру?

То, как медленно она покачала головой, наполнило Зедда ужасом. Взгляд её голубых глаз приковал Зедда на месте.

— Я уже ввела её в игру.

Зедд почувствовал, как пол уходит у него из-под ног, и он падает в бездонную бездну. На мгновенье ему показалось, что он спит. Вся комната закружилась перед его взором. Ноги отказывались служить.

Кара подхватила его под руку, не давая упасть.

— Ты что с ума сошла? — спросил он яростно, когда силы вернулись к нему.

— Зедд… — Никки шагнула к нему, — я должна была это сделать.

Зедд даже не моргнул:

— Должна была? Ты была должна?!

— Да, я была должна так поступить. Это единственный путь.

— Единственный путь к чему? Единственный путь покончить с миром, покончить со всем живым?

— Нет. Это наш единственный шанс выжить. Ты же знаешь, что происходит. Ты знаешь, что собирается сделать Имперский Орден, и он уже близок к этому. Мир стоит на краю пропасти. В лучшем случае, человечество на тысячелетия погрузится во Тьму. В худшем, никогда больше не вернётся к свету.

Ты же знаешь, что мы приближаемся к развилке пророчества, за которой нет пути назад, и всё погружается во Тьму. Натан говорил тебе о тех ветвях пророчества, которые ведут в никуда, за которыми больше ничего нет. Сейчас мы стоим на краю бездны.

— А ты задумывалась когда-нибудь над тем, что своим поступком ты подталкиваешь всё человечество, всё живое к исчезновению?

— Сестра Улиция уже ввела шкатулки в игру. Думаешь, она и другие Сёстры задумываются о жизни? Они хотят выпустить Владетеля из Подземного мира! Если у них это получится, мир живых обречён. Ты ведь знаешь, что представляют собой шкатулки, знаешь силу, заключённую в них, и ты знаешь, что нас ждёт, если Сестра Тьмы будет единственной, кто будет повелевать магией Одена. Но это не важно, — у нас нет выбора — произнесла Никки, не опуская глаз, — я должна была это сделать.

— И ты знаешь, как призвать магию Одена? Как обращаться со шкатулкам? Как открыть нужную шкатулку?

— Нет, пока нет, — согласилась Никки.

— У тебя даже нет остальных двух шкатулок!

— У нас есть год, чтобы заполучить их, — произнесла она решительно. — У нас есть год с первого дня зимы. Год от сегодняшнего дня.

Зедд яростно взмахнул руками в отчаянии.

— Даже если мы сможем найти их, неужели ты думаешь у тебя получится подчинить себе магию Одена? Ты полагаешь, что сможешь управлять ею?

— Не я, — тихо произнесла Никки.

Зедд мотнул головой, не уверенный в том, что слух его не подводит. То, что он заподозрил, бросило его в холодный пот:

— Что значит не ты? Ты только что сказала, что ввела шкатулки Одена в игру.

Никки подошла ближе и мягко положила руку на его предплечье.

— Когда я запустила шкатулку в игру, мне нужно было назвать имя игрока. Я назвала игроком Ричарда. Я ввела шкатулки Одена в игру от его имени.

Зедд был ошарашен.

— Ты назвала Ричарда?

— Это наш единственный шанс, — кивнула Кара.

Зедд провёл пальцами по непослушным волнистым седым волосам, взявшись за голову из боязни того, что она расколется напополам.

— Наш единственный шанс? О, женщина! Ты что, совсем спятила?

— Зедд, успокойся. Я знаю, что кажется странным, но это не моя прихоть. Я всё тщательно обдумала. Поверь, обдумала и взвесила. Если мы хотим жить, если те, кто любит жизнь хотят жить, если у нас есть шанс жить так, как мы хотим, если у нас есть шанс на светлое будущее, то это наша единственная возможность!