Александр Прозоров - Паутина зла Страница 14

— Красиво у вас тут, — искренне признался ведун. — С высоты все как на ладони.

— И комаров почти нет! — поддержал Глеб. — Колодцы токмо рыть измучаешься, мы пробовали раз — так и не докопались… Так что вниз за водой ходим.

— Так у Борисова дома колодец есть! — вспомнил Олег.

— Сухой, — отмахнулся Глеб, сразу отвернувшись. — С незапамятных времен. Может, и была в нем когда-то вода, а может, и не было никогда… Вон, смотри, сестра моя с покоса идет.

Олег хотел спросить его, отчего же колодец выглядит совсем новым, отчего над ним исправный журавль с веревкой, — но Глеб сперва закашлялся, а потом стал энергично размахивать руками, привлекая внимание сестры.

— Рада! Рада!

— Да не зови ее, зачем? — остановил его Олег.

— Да? Ну, еще увидитесь. Я пойду, дела у меня… Ежели что — мой дом как раз за Яромировым! — вдруг заторопился Глеб. — С сестрой мне поговорить надобно.

Он чуть ли не бегом отправился к себе, а Олег все-таки немного понаблюдал за поднимающейся на холм Радой. Глеб и сам был мужик симпатичный — если, конечно, хорошенько отмыть, — а уж сестра у него уродилась писаной красавицей. Завязанный на затылке платок не скрывал длинной тонкой шеи; без всякой помады красные губы ведун мог рассмотреть даже сверху. Двигалась девушка легко, несмотря на длинную тяжелую косу, которую несла на плече, при этом она изящно покачивала станом. По всем приметам выходило, что под длинным, до пят, сарафаном у нее спрятана недурная фигурка.

Середин задумчиво поцокал языком, размышляя о нелегкой судьбине вечного скитальца. Сапоги да крепкие порты — это, конечно, хорошо, но не все, что нужно мужчине. Может, обложить деревню еще одной податью?

— И потребовал дракон каждый день приводить к нему в пещеру девственницу, электрическая сила, — фыркнул Олег, решительно отворачиваясь. — Ничего, сам выкручусь. А сначала — в баню.

Он так резво пошагал к дому старосты, что едва не сбил с ног круглолицую девушку, волокущую в руках поросенка. Пойманный беглец отчего-то не визжал, а лишь брыкался и при этом выглядел вполне довольным. Но не поросенок, а девушка привлекла внимание ведуна. Она оказалась крепенькой, кругленькой, с низко посаженным центром тяжести, выгоревшими на солнце бровями и ресницами — словом, она была именно такой, какой и должна быть деревенская девка, работница. А вот Рада… Олег обернулся, чтобы проверить свою догадку, но сестры Глеба уже не было видно.

— Вот еще загадка, — отметил ведун вполголоса. — Откуда в деревне взялась этакая княжна?

— В баньку? — увидел Олега Борис. — А почти все готово, ребята за водой побежали! Обожди чуток, подремли на солнышке, гость дорогой.

Усевшись на завалинку, ведун невзначай бросил взгляд на колодец. С журавля исчезла веревка, хотя Середин помнил, как она тянулась к стоявшему на срубе ведру. Вдруг кольнуло теплом в запястье, Олег скосил глаза — никак не мог отучиться от этой привычки обладателя наручных часов! — и ощущение тут же исчезло. Будто какая-то нечисть осторожно шагнула к нему и тут же опять скрылась во тьме. Ведун поправил саблю и расслабил тело. Дремать нельзя, а вот отдохнуть перед мытьем следовало бы — чужая баня не то место, где можно забыть об опасности. В бане человек беззащитен.

Волки

Помывка прошла как нельзя лучше — хотя Середин не пожелал расставаться с саблей, да и от помощи хозяина, тем паче его странных сыновей, решительно отказался. Пар был душист, камни горячи, а чистое, свежее белье, оказавшееся в предбаннике, окончательно расположило Олега к Борису.

Попивая прохладный, чуть хмельной квас, ведун начал впадать в забытье и едва успел отдать себе мысленный приказ проснуться от малейшего звука: на крест в такой деревне надежды нет — чародеем ведь не пахнет, одни следы вокруг. Забрав саблю под одеяло, Олег опустил голову на пуховую подушку и мгновенно уснул.

Однако ночь не дала покоя. Ведун оказался в лесу, в вечном полумраке, под тяжелыми еловыми ветвями. Под ногами пружинил ковер из хвои, меж стволов лес просматривался на десятки шагов, но крест буквально жег руку. Олег знал, что сейчас ему придется сразиться, но не мог сосредоточиться. Не выпуская сабли, он зубами принялся рвать тряпочку, чтобы вытащить этот серебряный уголек, прожигающий руку до кости. А потом случилось страшное… Но этого Середин утром не вспомнил.

Весь в липком, холодном поту, он сел на кровати, обеими руками прижимая саблю к груди. Сон развеялся, почти забылся, в щели между занавесками пробивались щедрые лучи уже высоко забравшегося солнца. В комнате, одной из трех имеющихся в доме, никого не было.

На маленьком подоконнике виднелась стопка постиранной одежды, старой, — расплачиваться староста не торопился, как и обещал. Калиту, куртку, ремень и поршни никто не тронул… Олег быстро оделся, прицепил на место саблю. Хотел было выйти, но его внимание привлек большой сундук, непонятно как внесенный в эту крохотную комнатушку.

Бесшумно сняв с него глиняные горшки, Олег откинул незапертую тяжелую крышку. В первый миг он даже не понял, что именно увидел, и, только подцепив кончиком ножа первое голенище, сообразил, что сундук набит сапогами. Чистыми и грязными, новыми и потертыми, попадались даже со шпорами. Внизу сапоги успели слежаться, превратившись в какую-то сплошную массу. Уложив все как было, Середин опустил крышку, вернул на место горшки и присел на несобранную постель. Многовато загадок. Может быть, умрун каким-то образом подчинил себе деревню, хозяйничает здесь? Тогда Олег находится среди врагов, в любой момент способных накинуться на одинокого ведуна скопом. Конечно, еще неизвестно, чья возьмет…

«И как только я рискнул уснуть в этом доме, — осуждающе покачал головой Олег. — Все баня виновата, расслабился… А сон-то нехороший. Лес, ночь, враг — тройное ква».

Он осторожно выглянул в окно: поблизости никого. Чем хороша деревня — нет праздно шатающихся, все с утра до вечера при деле. Олег вышел в сени, куда перекочевала кадушка с водой, умылся, расчесал перед неровным, щербатым зеркалом отросшие русые волосы. Не мешало бы побриться… Но к безбородым людям здесь относились недоверчиво, в лучшем случае — как к соплякам. А то ведь могли и чего похуже решить, «женоподобным» обозвать. Ровнять же бороду и усы ножом Олег не рискнул — как бы криво не вышло.

— Встал? — В сени сунулся Борис, заулыбался. — Здоров же ты храпеть, гость дорогой! Завтракать в светлину иди, а потом и за дело принимайся, чай не просто так хлеб-соль ешь.

Староста так же быстро вышел, а ведун запоздало взялся за рукоять сабли. Если бы в сени вбежал не Борис, а хотя бы тот оборотень-медведь, плохо пришлось бы стоявшему спиной к двери ведуну.