Юрий Никитин - Истребивший магию Страница 14

Он насторожился:

— Чего?

— Там что-то очень нехорошее.

Она аккуратно собрала в узелок остатки еды, сунула в мешок. От костра вкусно тянет сладковатым дымком, словно сгорают вишневые сучья, еще у некоторых яблонь бывают такие пахучие, вокруг сплошной мрак, и она пыталась представить, как это выглядит для обитателей леса: страшное багровое пламя взметывает быстрые хищные языки, которые жалят любого зверя, а сами ничего не боятся, неуязвимые и бессмертные, там двигаются жуткие черные силуэты, смутно похожие на человеческие, но от них огромные черные тени стремительно прыгают на деревья, когда их выхватывают из тьмы языки огня…

Волхв широко распахнул глаза, когда она вздохнула и поднялась.

— Ты куда?

— Надо идти, — ответила она просто. — В той деревне начали умирать люди. Слишком много. Почти половина сельчан лежит при смерти.

— А ты при чем?

— Я лекарь, — объяснила она. — Я могу их спасти!

— В самом деле можешь?

— По крайней мере, — ответила она с вызовом, — попытаюсь. Пока сейчас отдыхаю, там кто-то умирает. Так что придется идти и ночью.

Он все еще рассматривал ее удивленно, но поднялся, от него пала такая густая тень, что ей почудилось, будто там сразу исчезает все на свете, даже земля.

Лунный свет осыпал серебром вершинки деревьев, внизу чернота, однако глаза привыкают быстро, и если не влезать в дебри, то идти можно и ночью, света достаточно.

Она видела по его лицу, что он думает, мужчины — существа бесхитростные, и этот сказал именно те слова, к которым она его подтолкнула:

— Ну что ж, пойдем. Не могу же я, отобрав у одних волков, позволить съесть тебя другим! Это было бы несправедливо по отношению к первым.

Глава 7

Она фыркнула и пошла по лунному следу, но волхв догнал и заставил взять чуточку левее. И дальше вел уже он, она не спорила и даже не бурчала, прекрасно помня, что сама в состоянии заблудиться в собственном доме.

Он шел быстро, искоса посматривал на ее разогревшееся от быстрой ходьбы лицо. Чтобы не отставать, ей приходится часто-часто перебирать не такими уж короткими ножками, вся подалась вперед, глаза горят азартом.

— А что там? — поинтересовался он, стараясь, чтобы голос звучал нейтрально и даже лениво.

— Я же говорю, — объяснила она, — без всяких причин начали умирать люди. Какая-то новая болезнь. А у тебя там дело или идешь мимо?

— Мимо, конечно, — ответил он. — Мне надо в Коростень, это такой большой город. Даже очень большой по здешним меркам. А в том селе собирался переночевать… Ну, если бы тебя не встретил, уже спал бы в доме.

Она сказала твердо:

— На твоем месте я бы вообще обошла стороной все село.

— И ночевать под открытым небом?

Она скосила на него глаза:

— Вообще-то к тебе не только волки побоятся подойти! Даже к спящему.

— Спасибо, — буркнул он.

— А что, не правда? Ты страшный…

Он поморщился:

— А что значит «начали умирать люди»? Там что, жили бессмертные?

Она сказала чуточку сконфуженно:

— Я неточно выразилась, а ты сразу к словам цепляешься! Другой бы сразу все понял. Начали умирать и здоровые. Без всяких причин.

Он подумал, кивнул:

— Понятно. Но ты при чем? Собираешься пошарить в карманах померших?

Ее ушки вспыхнули от негодования:

— Ну какой дурак, какой дурак!.. Говорю же, я — лекарь. Это село, как и еще семь вокруг, входит в круг, где я врачую. Меня оскорбляет, если на моей земле кто-то заболевает. А если умирает молодым…

Он покосился на ее лицо, ссадина на щеке уже покрылась кровавой коркой, на молодых заживает быстро, но все же можно и одним словом или одним движением…

— А что харю свою не полечишь? Исцарапалась, а если грязь или комочки коры попали в кровь…

Она сердито мотнула головой.

— Некогда. Надо воды вскипятить, травы растереть…

— А взмахом руки?

Она горестно вздохнула.

— Если бы могла! Всегда завидовала тем, кто вот так… Увы, только травами, корешками, порошком из крыльев жуков.

Он кивнул, сказал чуть подобревшим голосом:

— И много трав знаешь?

Она посмотрела на него удивленно:

— Шутишь? Конечно же, все, что растут в нашем лесу, в степи и в оврагах. И еще покупаю те, что привозят из дальних стран.

— Ты молодец, — пробормотал он. — Молодец. А с виду дура дурой.

Она обиженно нахмурилась, потом посмотрела недоверчиво, спросила с надеждой:

— Это значит, что я… красивая?

Он осмотрел ее заново, подумал и сказал с удивлением:

— А вообще-то да. Гм, в самом деле. Так ты и вправду что-то умеешь?

— Увидишь, — пообещала она сердито. — Если не помрешь первым.

Месяц еще ярко сиял на черном, но уже медленно светлеющем на востоке краешке, когда в нещадном лунном свете холодно заблистали крыши деревенских домиков.

На околице их встретили лаем собаки. К удивлению Олега, дорога в село перекрыта высоким частоколом, у ворот трое молодых парней у костра, что-то молча жарят, коротая ночь, но четвертый, крепкий мужчина с суровым лицом, сразу поднялся навстречу гостям.

— Кто такие?

Голос был суровый, резкий и почти враждебный. Олег не успел раскрыть рот, как из-за его спины вышла его спутница, сказала сердито:

— Я Барвинок, ты меня разве не знаешь?

Мужчина сказал торопливо, сразу меняясь в лице:

— Прости, Барвинок, я тебя не заметил сразу… У нас беда.

— Знаю, потому и пришла, — бросила она. — Где больные, Утес?.. Олег, пойдем, он проведет нас.

Утес бросил на Олега извиняющийся взгляд, мол, прости, я не знал, что ты в услужении у нашей лекарши, быстро повел их к самому большому дому.

Олег вошел последним, в доме окна завешены тряпками и одеялами, душно, пахнет гниением и смертью. На широком ложе, на лавках и даже на полу люди на подстеленных под них старых одеялах. Кто скорчился в клубок, кто вытянулся, словно уже мертв, кто постанывает сквозь зубы.

Утес сказал за их спинами:

— Эти слегли сегодня.

— Принесите горячей воды, — сказала Барвинок отрывисто. — Чистых тряпок… Нет, сперва прокипятите и высушите.

Утес выбежал на улицу, а Барвинок быстро прошлась вдоль окон и сразу же посрывала одеяла, а створки распахнула настежь. В комнату ворвался свежий воздух.

Лечит она, как сразу определил Олег, быстро и умело. Лишнего времени не теряет, что могло показаться равнодушием, но ее ждут другие больные, все понимают и сами торопят, чтобы не возилась с ними больше, чем нужно. Олег посетил с нею две хаты, затем незаметно отстал, вышел во двор.