Джуд Деверо - Воспоминание Страница 14

Съев по дороге горячую сосиску, я направилась в библиотеку. «Не надо больше обольщаться, – приказывала я себе. – Уж на этот раз я обязательно найду что-нибудь стоящее».

Как только я успокоилась и пришла в себя, мне сразу стало ясно, что Рэчел не могла быть леди де Грей для Фаберже. Ладно, раз теперь я понимаю, что Рэчел – это не "я", я даже начала находить, что в каком-то смысле это к лучшему, потому что не все в ней мне нравилось. «Моя» леди де Грей – это была не легкомысленная женщина, которая сорила деньгами, она была «меценатка».

Раз у той леди де Грей, которая была нужна мне, не сложилось с тем, чтобы быть замужем за известным человеком, ее было довольно трудно отыскать. Печально, но факт, что женщина, в основном, может прославиться, только покрепче привязав себя к мужчине. Хотя, честно говоря, были и женщины, которые имели широкую известность, в то время как их мужей никто не помнит. Однако, если быть правдивой до конца, большая часть этих известных особ вообще никогда не выходила замуж, так что им не нужно было просить позволения у мужчины делать то, что они хотят.

В общем, мою леди де Грей действительно оказалось трудно найти. Во времена короля Эдуарда считалось неприличным называть возраст женщины, даже в семейной хронике. Лично я-то была бы не против, если бы это сохранилось до наших дней. В особенности в журнале «Пипл». О ком бы там ни писали, они просто не могут не привести в скобках возраст, как будто важнее этого ничего на свете нет (это правило я начала ненавидеть в тот день, когда мне исполнилось тридцать пять лет).

5

Когда объявили, что библиотека закрывается, я поняла, что мне удалось найти только самые основные сведения об этой женщине. В 1904 году она вышла замуж за Адама, сына Рэчел, через год после ее смерти, а умерла в 1907.

Судя по той информации, которую я нашла, и Гортензия, и ее муж умерли в один день, восьмого июня 1907 года. Мне пришло в голову, не погибли ли они в каком-нибудь происшествии, и я сделала в записной книжке пометку, чтобы посмотреть дату гибели «Титаника». После смерти Адама некому стало унаследовать графский титул, и он был упразднен.

Когда я возвращалась домой, мне было грустно. Поскольку я пишу романы и провожу много времени, уткнувшись носом в историй, я прекрасно знаю, какая это важная вещь – дворянский титул. Слушая божественный голос Фредерики фон Стэйд на своем стереопроигрывателе, я размышляла о том, что трагедия этой юной графской семьи в том, что у них нет сына, который бы продолжил род.

Знаю, что это глупо, но я начала думать о том, что тоже повинна в этом. Я никому об этом никогда не рассказывала, но десять лет назад у меня был друг, и теперь мне казалось, он был именно тем человеком, которого я искала. Я не принимала никаких противозачаточных таблеток целый год. Но так и не забеременела, и думаю, что это сыграло свою роль в том, что мы расстались, хотя были почти женаты.

Если то, что говорила Нора о сохранении характера, верно, то, может, женское бесплодие тоже может передаваться сквозь века? В конце концов, Гортензия и ее муж были женаты целых три года, а детей не было. В этом точно не было вины Адама. Как известно каждому сочинителю и читателю романов, существуют мужественные имена и немужественные. По этой причине не так просто будет найти героя, чье имя начиналось бы на букву О. И на Л тоже. Лучшие буквы для героев – это Р, С и Т. Адам и Александр, правда, тоже неплохие имена, а еще у каждой писательницы когда-нибудь был герой по имени Николас.

В общем, я точно знала, что при таком хорошем мужском имени, как Адам, не его была вина, а Гортензии, в том, что титул исчез из-за того, что некому было его унаследовать.

Рано утром на следующий день я опять была в библиотеке. Ночью меня пронзила мысль: раз другой покровительницей Фаберже была королева Александра, может быть, можно попытаться найти что-нибудь о леди де Грей в книгах о ней.

Однако лучше бы эта идея не приходила мне в голову. Я нашла упоминания о Гортензии в книгах, рассказывающих о Мальборском обществе. Принц Уэльса, который позже стал Эдуардом Седьмым, жил в поместье, которое называлось Мальборо Хаус, а веселых развратных людей, которые там собирались, называли Мальборским обществом.

Чем современные люди – если только они не живут на восемьдесят процентов в прошлом, наподобие меня, – меня бесят, так это тем, что, стоит им сказать, что кто-то в прошлом был веселым и развратным, они исполняются самодовольством на свой счет. Каждое поколение уверено, что именно оно изобрело секс. Честно. Так и есть. Все уверены, что их родители «тогда» ничего не знали о сексе, так как же о нем могли что-то знать те, кто жил в викторианскую эпоху? Так что же тогда это Мальборское общество делало такого веселого и «развратного», правда?

Мне бы очень хотелось, чтобы мои читатели наконец поняли – все поколения любили секс. В наше время, стоит отключиться электричеству или случиться снежной вьюге с заносами, как через девять месяцев – ха-ха – во всех новостях читаешь о большом увеличении рождаемости.

Так почему же никто не может вычислить дважды два и понять, почему у людей в прошлом была такая прорва детей?

В конце лекции замечу, что это чистая правда: мальборское общество действительно было развратным. Каждые выходные дни они все вместе собирались у кого-нибудь из них в огромном загородном особняке, и хозяину следовало вешать на дверях таблички с именами гостей, чтобы каждый знал, кто в какой комнате. Таким образом, любовникам было несложно найти друг друга. Один ревнивый супруг как-то поменял таблички, так что какой-то герцог с удивлением обнаружил себя в постели с собственной женой. Интересно, как бы эта история вышла наружу, если бы они сами ее не рассказали? А раз это оказалось смешно, значит, там все спали друг с другом. Видите? Эти люди понимали, как можно без всякого телевизора усыпить мозги в голове. Мужчина эпохи Эдуарда не шел в театр, чтобы посмотреть, как новая голливудская красотка делает стриптиз. Вместо этого мужчина эпохи Эдуарда ложился в постель и при свете свечей наблюдал, как его жена снимает один за другим восемь слоев одежды. Он мог наслаждаться тем, что видит тело, которое, кроме него, не видел ни один человек на свете, потому что, в отличие от современных женщин, женщины эпохи Эдуарда не носили джинсов с футболками. Кроме того, он не сравнивал свою жену с фотомоделями. Более того – никто ему не внушал, что у женщин не должно быть ожирения. Ах, добрые старые времена!

Читая про Мальборское общество, я нашла несколько упоминаний о леди де Грей. И хорошо, что этих ссылок было не очень много. Судя по всему, среди всех развратников самой развратной была именно она. У нее было много, очень много историй с другими мужчинами, так много, что ее чуть было вовсе не изгнали из придворного окружения.