Рамиль Юсупов - Тайный Город – твой город (сборник) Страница 14

«Запоминай. На тот случай, если будут вопросы, ты ответишь именно так. Ты все сделала точно, как сказал тебе босс. Ты была в химчистке, затем отвезла лекарства патрону домой, дверь тебе открыла его тетка. Ты вручила ей лекарство и сразу поехала в офис. Вернувшись, ты обнаружила, что рабочий день закончился, и спокойно отправилась домой. Ты ничего не видела и ничего не теряла. Ты была вечером дома. Ты не знаешь никакого Батона, в полицию не ходила, заявления не писала. Твоя жизнь напрямую теперь зависит от того, насколько ты сможешь быть убедительной. Поняла?»

Девушка испуганно кивнула, потом попыталась было что-то сказать, но Захар ее перебил: «Все остальное тебя не касается. И вот еще что, – он на мгновение задумался, – тебе бы лучше уволиться. Чем скорее, тем лучше. Ты сможешь придумать какой-нибудь подходящий повод?» «О, да, – она впервые за все это время искренне рассмеялась, – в этом вопросе у меня богатый опыт». Затем она выпорхнула из машины и, наклонившись, добавила: «Спасибо вам». Захар, не поворачиваясь в ее сторону, негромко ответил: «Закрывай дверь».

Покинув район, в котором жил Имар, епископ связался по телефону и быстро выяснил, что Турчи весь вечер и всю ночь провел в покерном клубе, что укрепило уверенность Захара в том, что Имар пока ничего не знает. Он созвонился в три часа утра с Турчи, договорился о встрече в его офисе. Затем он связался со Службой Утилизации и оставил заказ на изъятие всех материалов, касавшихся кражи вещей гражданки Воробьевой Аллы Николаевны.

В четыре утра они с Имаром встретились и зашли к нему в офис. Шас действительно не знал о пропаже, поэтому этот факт моментально привел его в замешательство. Он попросил Захара подождать, а сам бросился в соседний кабинет звонить брату. Треми, сидя на своем месте, слышал весь их разговор. Он дотронулся до куртки, «пчела» покоилась в ее недрах. Масан улыбнулся.

Аллочка была на работе ровно в половине десятого. Следы недосыпа были умело убраны макияжем. Она вошла в кабинет Имара, неся в руках поднос с чашкой кофе. Патрон выглядел ужасно, запавшие глаза и заострившиеся скулы говорили о том, что он не спал всю ночь. Он не ответил на приветствие секретарши. Аллочка улыбнулась ему фирменной улыбкой, взяла с подноса чашку с кофе, как будто на мгновенье отвлеклась и отрепетированным движением вылила обжигающую жидкость прямо на шикарные брюки патрона. Успех хорошо спланированной акции был громким и в прямом, и в переносном смысле.

Имар взвыл, словно побитая собака, и ненавидящим взглядом уставился на лопочущую извинения секретаршу. Затем громко закричал на нее, вложив в этот крик все страдания бессонной ночи, протест против разочарования от потери денег и артефакта, а также против жестких и угрожающих слов масана:

– Вон отсюда! Ты уволена!!!

Аллочка подъехала к своему дому, поставила машину и нажала на кнопку на брелке. Сигнализация весело пискнула, и машина закрылась. После крика патрона она спокойно вернулась на свое место, привела его в порядок, собрала свои вещи и, оставив на столе заявление на увольнение, навсегда покинула офис братьев Турчи.

По дороге домой она забежала в мастерскую, где вежливый мастер поменял батарейку в брелке. Затем заехала в кондитерскую и купила пирожные, решив как-то отпраздновать увольнение.

Аллочка вошла в квартиру в тот момент, когда раздался телефонный звонок. Она подбежала к аппарату и подняла трубку.

– Алло?

– Аллочка, душенька! Ну, наконец-то! А я тебе с утра звоню на мобильный, никак не могу дозвониться.

– Ах, это ты, милый. Я его вчера где-то потеряла. Так обидно.

– Душенька, ну не расстраивайся. Я к тебе приеду. Управляющий вернулся из отпуска, поэтому сегодня вечером я свободен. У меня есть для тебя подарочек: кое-какие вещички, фирменные. Надеюсь, что угадал с размером.

– О, это просто чудесно. Буду с нетерпением тебя ждать. Ты просто прелесть, Торций!

Алексей Ясенев

Адажио фуриозо

Темнота.

Аккорд. Тягучий, низкий, вопрошающий.

В ответ темнота расступилась.

Аккорд.

Она стояла на сцене в остром луче света, и длинная тень стекала с поднятой руки.

Аккорд. Задумчивый, звенящий, зовущий.

Танцовщица повела плечами, легко переступила, повинуясь ритму…

– Стоп!!

Музыка оборвалась. Зажегся свет.

– Стоп! – Птиций возмущенно размахивал руками. – Диточка, любимая, это что такое?! Это кошмар! Ужас! Где страсть? Где экспрессия? Это плоско! Банально!

Дита поняла, что сейчас сорвется. Номер много значил для нее, и моряна честно выкладывалась, но Птиций всякий раз оказывался недоволен, и после шестой неудачной репетиции девушка едва контролировала себя. Сдерживала одна мысль: если не успокоится, с мечтой выступить на сцене самого популярного в Тайном Городе клуба придется распрощаться.

– Объясни, наконец, что не так!

– Все не так!

– Особенно музыка.

Моряна и кóнец оглянулись на голос.

– Епископ Треми!

Масан был одет в наглухо застегнутый комбинезон и держал в руках шлем.

– Я заказывал столик на троих, Птиций.

По утрам «Ящеррица» была закрыта, но для лидеров семей управляющий клубом охотно делал исключения.

– А чем плоха музыка? Это альт, автор…

– Автор Назар Треми, он же исполнитель, – перебил конца масан. – Музыка прекрасна, но это запись, и от живой игры она отличается так же, как рисунок луны от самой луны. Это вам скажет любой, кто слышал игру Назара. А если вы репетируете «Танец миражей», то лучше не тратьте время зря, ничего не получится. Где мой столик?

– Конечно, епископ, вас сейчас проводят.

– Почему ничего не получится? – от волнения вопрос моряны прозвучал резко, с вызовом.

– Именно потому, что вы репетируете. Да к тому же под запись, – неохотно ответил Захар и вслед за официантом прошел в глубь зала.

Конец горестно взглянул на Диту.

– Перерыв.

Моряна прикусила губу. Глубоко вздохнула, набираясь решимости, а потом направилась за масаном.

– Епископ Треми!

Захар, уже устроившийся за столиком, недовольно посмотрел на девушку. Его мысли были заняты предстоящей встречей, внутренними делами клана, ранним звонком встревоженной и расстроенной Клаудии, и моряна с ее проблемами была не вовремя. Потом он заметил судорожно сжатые от волнения кулачки девушки и вздохнул:

– Я жду кое-кого…

– Я не отниму у вас много времени, епископ. Мы готовим выступление, вы видели. Если вы знаете, скажите, что я делаю неправильно?

Треми помолчал, подбирая слова, но она приняла его молчание за нежелание отвечать и торопливо заговорила сама:

– Только сегодня мы прогнали номер шесть раз, и каждый раз Птиций говорит – не годится. Этот танец очень важен для меня, очень. Сначала предполагалось, что будет премьера, но теперь я не уверена, что мне вообще позволят танцевать. Я черная моряна… – она запнулась на секунду, но твердо продолжила: – У меня не будет второго шанса. Но дело не только в этом. Я сама выбрала, а потом уговорила Птиция поставить «Танец миражей». Его танцевала Камита, а она была лучшей танцовщицей нашей семьи.