Алексей Переяславцев - Попытка контакта (СИ) Страница 14

На обратной дороге лейтенант Семаков совершенно не замечал усилившегося ветра, который в другой ситуации пробрался бы сквозь флотскую шинель. Главной для себя задачей он полагал приведение мыслей в порядок. Именно это давалось большим трудом.

Первое, что пришло в голову: купить чекушку и употребить таковую. Однако жизненный опыт подсказывал, что это наилучший способ отодвинуть проблему, но не решить ее.

Вторым и куда более полезным путем был поиск — нет, не того таинственного инженера, а человека для его поиска. Или, что точнее, компаньона. Тот же самый жизненный опыт говорил: эти незнакомцы суть шанс, подобного которому не было, нет и не будет.

Кого же брать в товарищи? Требования были многочисленны: не болтун (что очевидно), трезвого поведения (не хватало только пьяной болтовни по этому поводу), достаточность в деньгах (ибо этого рода резерв никогда и никому не вредил, а вот его отсутствие…), умен (а без ума тут делать нечего), да еще со связями (нужны для всей совокупности задач, а для поиска того инженера — как бы не нужнее всего). Сверх того, компаньон должен быть безусловно честным человеком. И, наконец, в кандидате должно быть довольно авантюризма, чтобы поверил рассказу.

Мысленно перебирая сослуживцев, рассудительный лейтенант понял, что кандидатур не так-то много. Скорее даже мало. В голове непрерывно всплывали аттестации вроде: «умен, но пьянь распоследняя», «хитер, со связями, но сволочь», «честен, но нищ» и всякое тому подобное.

Он уже почти дошел до Михайловской церкви, когда в памяти все же нашлось имя человека.

Приятель по училищу, а потом и по службе князь Мешков, известный среди однокашников под прозвищем Жерех; заработал он его, будучи быстрым (в драках) и умным (в учебе). Честен, это без вопросов. Не особо богат (род хоть и древний, но изрядно оскудел), а все же позволяет себе кусочек роскошества: жене камушек на шейку, себе мундир самолучший. На хорошем счету, уже командует батарейной палубой на «Трех святителях». Значит, надо его искать.

Поскольку вроде бы никаких приемов не намечалось — должен быть дома. Женатый человек, что вы хотите. И Семаков решительно направился к дому, в котором снимала квартиру чета Мешковых.

Встречен гость был вполне радушно.

— Ба! Таточка, смотри, кто к нам пожаловал. Дружище, ты аккурат к ужину. Тата, распорядись, чтоб Фрося еще прибор поставила.

Тут хозяин заметил, что гость явно не в себе, и решил слегка подшутить:

— Да ты, брат, никак уже воспринял? Ничего, мы еще нальем, а потом…

— Трезвый я, Миша. И наливать не надо.

Сказано было так, что умный Мешков тут же переменил тон:

— Нет, так и ладно. Давай все же за стол, а уж после поговорим.

Княгиня тоже присмотрелась к визитеру и сделала свой вывод:

— Владимир Николаич, у вас новости плохие?

— Военные новости, Татьяна Сергевна. Совет нужен от вашего мужа.

Голос Татьяны Мешковой чуть дрогнул:

— Так значит, все же война?

— Нет, тут другое… Да что мы все о делах? Отложим их до «после ужина»!

Гость похвалил виноградное вино, воздал должное искусству кухарки. Наконец, ужин был закончен, и хозяин дома удалился с гостем в курительную.

— Не возражаешь, я закурю сигарку?

— Нет, не возражаю, — чуть более резко, чем следовало бы, отвечал Семаков.

Князь без спешки раскурил сигару, выпустил ароматное кольцо дыма и твердо предложил:

— А теперь рассказывай.

Гость глубоко вздохнул.

— Жерех, ты сам видишь: я не пьян.

— Неплохое начало, — одобрил хозяин дома. — Пожалуй, засвидетельствую.

— Вот поэтому, — продолжил Семаков, — постарайся выслушать меня, не перебивая. Обещаешь? Потом задашь все вопросы, какие на ум придут. Началось же все с того, что шел я сегодня по дороге, ведущей к мысу…

Князь Мешков был, без сомнения, человеком чести. Он не перебил товарища ни единым словом.

— …и под конец Мариэла дала мне этот… она его назвала фонарик. Вот так он зажигается, а так гасится.

В комнате было уже темно. И единственная горящая свеча не шла ни в какое сравнение с мощным лучом, бившим из кристалла.

— Дай и мне попробовать.

Мешков внимательно рассмотрел кристалл в серебряной оправе. Там просто нечему было светиться. И точно можно поверить в нечистую силу. Но однокашник и не думал останавливаться.

— Это не все. Помнишь, на мореходной практике было приключение: меня в лазарет отвели с рукой. Лопнувший трос.

— Да, конечно. Старший тогда сказал, что ты еще дешево отделался. Шрам у тебя остался, но рука действует, так?

— Рука работает, но… посмотри, что эта Мариэла сделала со шрамом.

Смотреть было не на что.

— Что сделано, я вижу. Что она с ним делала?

— Смотрела пристально. Но больше всего меня убедил пистолет охранника…

Описание оружия заняло с полчаса.

— Да-а-а… — князь тряхнул головой, как будто прогонял наваждение. — А ты не подумал о магнетизме? Могли ведь навести тебе мысль…

— Подумал. Но ведь шрам ты видел своими глазами… имею в виду, тогда. А сейчас — ну хочешь, к доктору зайдем? Он те скажет: есть тут что-то иль нет. Как?

— Нет, этого не надо. Погоди, дай подумать…

Мешков неторопливо затянулся раз, другой, третий. В тусклом освещении огонек сигары то разгорался, то угасал. Наконец, окурок ушел в пепельницу.

— Вот что я тебе скажу, Клик, — это было прозвище Семакова с гардемаринских времен, а происходило оно от громкости голоса, — у нас мало сведений. Ты не знаешь, как зовут этого инженера, не знаешь, как он выглядит. Как искать прикажешь? А главное: не знаешь, какие выставят условия эти… гости с Луны.

— Они говорят, что из другого мира.

— По мне, так хоть и с Марса. Надо бы с ними поговорить подробнее, так что поедем в гости. Ты подумай, о чем их спрашивать, я тоже. Потом: хочу третьим взять Тихона Неболтая.

Этого человека Семаков знал. Хорунжий Неболтай сошелся дружбой с родовитым князем. Это знали все сослуживцы-моряки, но не все знали причины. А таковые существовали.

Хорунжий служил в пластунах. Может быть, поэтому он отличался быстротой в решениях и умением в обращении с любым оружием. Этого было уже достаточно, чтобы снискать уважение Мешкова. Но главное: казак любил читать, что при его уровне образования было несколько необычно. Вот книги-то и сблизили совершенно сухопутного хорунжего с флотским лейтенантом.

— Жерех, на какого беса он нам? Телохранителем, что ль?

— И это тоже. Главное же: у Тихона сухопутный взгляд — а нам того и надо.

— Ну, разве так. И вот что… честно скажу: я в истории господина Гоголя о ведьмах не верю, но зайду в Михайловскую церковь, попрошу у батюшки бутылочку святой воды. Вреда не будет, это уж точно.