Роберт Сальваторе - Дорога Патриарха Страница 14

К лысому толстому жрецу, брату Дугальду, стоящему рядом с Гаретом, приблизился какой-то человек в обносках. Брат Дугальд благословил меч и протянул его королю.

Оборванец при этом смотрел не на Гарета, а внимательно наблюдал за Энтрери. И хоть в хвалебной речи короля все было правдой, наемный убийца ясно ощутил, что этот бедно одетый человек - видимо, близкий друг Гарета - далеко не столь высокого мнения о нем.

В жестоком преступном мире Калимпорта Артемис Энтрери выжил не только благодаря непревзойденному искусству владения оружием, но еще и потому, что научился с первого же взгляда распознавать союзников и врагов.

И этот оборванец, явно, несмотря на его внешний вид, непростой человек, настроен не дружески.

Гарет обеими руками поднял меч.

– Пожалуйста, преклоните колени,- негромко сказала Кристина.

Энтрери смерил королеву взглядом и опустился на колени. Гарет коснулся клинком его левого плеча и провозгласил младшим рыцарем Ордена. Толстый монах громко объявил, какие права и почести дает этот титул, но Энтрери слушал вполуха. Все его мысли были обращены к плохо одетому незнакомцу.

А еще он думал о том, что Джарлакс словно специально впутывает их в неприятности.

А в Палишуке, много севернее Бладстоун-Виллиджа, тоже веселились всю ночь напролет, и верховодил на этом празднестве Риордан Парнелл. Едва веселье приумолкало, он заводил хвалебную песнь о Палишуке и его славных героях.

И с новым воодушевлением все провозглашали тосты и чокались кубками.

В зале «Усталого путника» собрались в эту ночь почти все жители, чтобы в который раз выпить за здоровье Аррайан и Ольгерхана, храбрых соплеменников, не побоявшихся отправиться в замок. В ночном сражении с горгульями, прилетевшими из дьявольской постройки, несколько горожан погибло, многие были ранены, поэтому все полуорки понимали, что их ждало, если бы Аррайан, Ольгерхан и их товарищи не победили драколичи и не разрушили чары замка. Всем пришлось бы оставить свой любимый городок и бежать под защиту Ворот Ваасы.

А потому победу праздновали самозабвенно; когда же в Палишук прибыл прославленный бард Риордан Парнелл, приближенный к королю Гарету, всеобщее ликование захлестнуло городок.

Риордан, похоже, решил не посрамить своей славы. Он пел и прекрасно играл на лютне, а музыканты из труппы Уингэма весьма сносно подыгрывали ему. Сам же Уингэм был старинным приятелем Риордана, и неожиданная встреча доставила радость им обоим.

Риордан пел, а все поднимали кубки. Он щедро раздавал угощение направо и налево, выуживая монеты из своего казавшегося бездонным кошеля, - и благодаря этому мог точно сказать, кто сколько выпил. С самого начала он решил слегка подпоить Аррайан и Ольгерхана, ведь его цель состояла вовсе не в том, чтобы поразить всех своим музыкальным даром. Пьяным, как известно, не так трудно развязать язык, а барду как раз это и было нужно.

Однако, познакомившись с обоими виновниками торжества, Риордан несколько изменил первоначальное намерение. Стоило ему лишь взглянуть на девушку, как он решил, что Ольгерхан будет пить всю ночь, причем очень крепкие напитки. Следовало признать: Аррайан поразила барда, что со знаменитым сердцеедом случалось нечасто. У Риордана бывали романы с самыми прекрасными женщинами земель Бладстоуна, и он не назвал бы Аррайан исключительной красавицей. Скорее, он был удивлен тем, что ее вообще можно было счесть привлекательной. Лицо у девушки круглое и плоское, но это было по-своему мило; блестящие волосы, ровные белые зубки, хотя обычно полукровкам доставались в наследство от орочьих предков кривые, выступающие клыки. Если бы Риордан увидел Аррайан где-нибудь на улице Гелиогабалуса или Бладстоун-Виллиджа, то и не подумал бы, что в ее жилах течет хотя бы капля крови орков.

Правда, зная о ее происхождении, он подметил некоторые черты, не бросавшиеся в глаза: очень маленькие уши и слегка покатый лоб, полускрытый густой копной волос.

Но общего впечатления это ничуть не портило, Аррайан была очень хороша, к тому же так приветлива и улыбчива, что Риордан невольно заинтересовался ею.

Поэтому, подмигивая служанке и подбрасывая монетки на ее поднос, он споил бравого спутника Аррайан, сурового Ольгерхана. Вскоре герой свалился со стула и перестал принимать участие в общем веселье, блаженно похрапывая на полу под громкие крики и смех пирующих.

Торопить события Риордан не стал. Провести хитрого и подозрительного Уингэма не смог бы даже он, а старый полуорк орлиным взглядом следил за девушкой, которая, как выяснил бард, приходилась ему племянницей.

Решив, что уже достаточное количество празднующих вышло из игры, Риордан начал петь другие песни. Близился рассвет, и пора было незаметно сделать то, ради чего он и прибыл.

Чтобы добиться нужного настроения слегка захмелевшей Аррайан, он воспользовался магией своего голоса - волшебным даром, что дается лишь настоящим бардам. Он заставил ее чувствовать себя непринужденно. Он очаровал ее тонкой лестью. Он внушил девушке волшебством своих песен, что он ей друг, что ему можно довериться, обратиться за советом и помощью.

Не раз замечая подозрительный взгляд Уингэма, Риордан не отступал, одновременно обдумывая, как бы избавиться на время от проницательного старика. Но вскоре он окончательно понял, что полуорк ему не союзник и усыпить его бдительность хотя бы ненадолго все равно не удастся. Поэтому, сделав перерыв между песнями, Риордан взял у хозяина два стакана и направился к Уингэму. Старик будто ждал его и сейчас же попросил других торговцев, сидевших за его столиком, оставить их вдвоем.

– Красиво ты поешь, - промолвил он.

Риордан молча подвинул ему стакан, а свой поднял в знак благодарности. Уингэм чокнулся с ним и сделал большой глоток.

– Ты знаешь Ньюнги? - спросил он, ставя стакан на стол.

Риордан бросил на него удивленный взгляд:

– Сказителя? Само собой. Разве есть среди нашей братии такой, кто не знал бы величайшего барда Бладстоуна?

– Среди полуорков, - вставил Уингэм.

– И не только.

– Так вот он бы сказал, что слава Риордана Парнелла затмила его славу, - вновь поднимая стакан, заявил старик, и бард, усмехаясь, чокнулся с ним.

– Ты мне льстишь, - возразил он, прежде чем отхлебнуть. И добавил: - Я был всего лишь одним из тех, кто победил короля-колдуна.

– Будь проклято его имя! - подхватил Уингэм. - Но все же я настаиваю. Потому что эти самые слова я услышал от самого Ньюнги, причем не так давно.

– Так что ж, он еще жив? Надо же! О нем много лет не было ничего слышно, многие считали, что он перешел в мир иной, где, несомненно, получил награду за свои заслуги.