Евгений Шепельский - Имею топор — готов путешествовать Страница 14

—Мертвый! Мертв! Бог этого мира умер!.. Зато она — жива!

Хм. Кто такая — она?

—Отстань, друг, добром прошу, — сказал я.

Но он не отстал, он пошел сбоку, сверля безумным взглядом и обдавая волнами перегара.

—Черная тьма грядет!

Надо же. Очень черная тьма? В каких краях тебя так перекособочило, приятель?

—А ты! Ты-ы-ы! — Он показал на меня грязной трясущейся рукой.

Я остановился, взглянул на него в упор. Обычно этого хватает, чтобы дурачки отвязались.

Не сработало. Он перекосил рот и крикнул:

—Над твоей головой крылья тьмы и смерти! Ты понесешь в своем поясе погибель всего мира! Близок час распада и гибели! Ты сожжешь белую смерть и сбросишь ее в пропасть!

Я шагнул к нему и двинул под ложечку. Он упал, стукнулся скулой о булыжник и затих, слабо дергая ногами.

—Жить будет, — уверенно сказал Олник, обошел страдальца и отвесил ему назидательного пинка. — А-а-апч-хи-и-и!

Гритт!

Я быстро оглянулся кругом. Мне показалось, в пестрой толпе мелькнуло что-то золотистое.

—Олник?

— А?

—Хочется чихнуть?

Мой напарник шмыгнул носом.

—Не-а.

Проклятие!

На нас не особенно глазели: подумаешь, оттузили юродивого. Я еще раз осмотрелся: хитро, нагнувшись якобы для того, чтобы стряхнуть пыль с сапог. Черт, ни одного эльфа в толпе... Не становлюсь ли я параноиком? Ну на кой ляд я сдался эльфам, а?

Священник какого-то мелкого божка в одном зеленом подряснике исполнял Танец-моей-трезвости [9] у дверей харчевни Лысого Арти. Явно, был на тризне по почившему богу, а может, праздновал смерть конкурента своего божества.

Не сговариваясь, мы перешагнули его и протиснулись в двери, миновали питейные комнаты и прошли в обеденный зал, место в полуподвале настолько темное, что на каждом столе горело по свече. Завсегдатаи шутили, что полумрак — это специально — дескать, толком не разглядишь, из чего приготовлены блюда, которыми тебя потчуют. Но на самом деле кормили в харчевне прилично — исключительно по той причине, что в ней любили собираться члены Ночной Гильдии, которых Арти боялся как огня.

Даже сейчас, когда бывшая Морская Биржа переживала не лучшие времена, у Арти хватало посетителей.

Мы сели в самом темном месте — под заляпанным сажей окном и заказали аперитив в виде пяти кружек эля. За соседним столиком трепались бывшие морские купцы.

—Слыхали? Полный конец торговли!...

—Синдикат не хочет выплачивать выкуп...

—Нам крышка...

—А Синдикату? Придут северяне, подомнут Харашту и все берега...

—Да пусть приходит хоть кто, лишь бы навел тут порядок! Воры на ворье, ворами погоняют!

—Вортиген и Кроуб...

Дальше можно не слушать, все и так ясно. Выкупа еще нет и, наверное, не будет, город блокирован. Из торговли — только сухопутные перевозки. Проклятая жадность Синдиката!

Когда тарелка с жареным мясом опустела, я отхлебнул эля и позволил себе немного расслабиться. Сразу ощутил, как сводит мускулы, пальцы рук ноют и дергает отбитый бок.

Дав волю эмоциям, я слегка выругался. Олник оторвал взгляд от блюда (гномы, знаете, любят приналечь на еду) с остатками жаркого:

—Горюшко-горе! Они оставили моего дедушку без квартиры!

—Угу.

—Я вот думаю, ты зря не прикончил Митризена и всю его челядь. Через час каждая собака в этом городе будет вынюхивать наш след.

—Пусть он сначала приведет в порядок своих псов и себя заодно, — буркнул я.

Напарник протер блюдо корочкой хлеба.

—Вот чего он нам никогда не простит — это Малютку Бетси. Эркешш махандарр!

—Ага, заметет нас в совок и выбросит на помойку. А вдогонку нашлет проклятия Вечного Насморка и Сумрачного Лупоглазия. Черт подери, Ол, расписки! Что ты сделал с нашими расписками? Помнишь, я крикнул тебе...

—Съел. — Он похлопал себя по животу. — Так надежнее, чем рвать на кусочки. И чихнул — гляди! — всего один раз!

—А сейчас, — я повел взглядом из стороны в сторону, — сейчас в носу не свербит?

—Не-е. Вот разве что я насыплю в нос хлебных крошек... — Его глаза сверкнули в полутьме. — Слушай, а ведь это выходит, теперь вся Долина Харашты для нас опасна?

Я кивнул:

—Выходит, да. Правда, не знаю, как Митризен захочет расправиться с нами... Вариантов больно много: Гильдия Убийц, Правдивые Маги, Свободные Охотники да свои же подручные...

За столом повисла тоскливая пауза. Купцы ушли, зато компания неподалеку что-то шумно праздновала, сотрясая харчевню взрывами хохота.

Олник вздохнул:

—Если бы только эти панталоны хорошо продавались!

—Ты забыл про бракованные корсеты, из-за которых вся наша репутация осыпалась, как осенние листья.

Он посмотрел на меня взглядом побитой собаки:

—Но кремы-то были хорошие!

—Ага, стало быть, это из-за кремов полквартала Веселых Монашек приходило, чтобы напялить корсеты нам на головы? Это из-за кремов в задницы и животы их клиентов впивался китовый ус? Это из-за кремов мы прятались на чердаке у Марлины, как летучие мыши?

Он потупился и шмыгнул носом.

—Я думаю, может, мы переборщили с рекламой, назвав эти корсеты сверхнадежными...

Угу. Сверхнадежные корсеты подарили Монашкам и их клиентам по-настоящему острые ощущения.

—Яханный фонарь, Ол! Я говорил — карлики не могут шить пристойные корсеты! Они вообще не могут шить корсеты! А ты — полцены, полцены!

Он что-то залепетал, готовый тянуть слезливую канитель бесконечно, но я прервал его взмахом руки:

—Уймись и думай о сегодняшних делах. Если мы не уберемся вовремя, нас найдут по кусочкам. Гритт! Мне-то всегда открыт путь в горы Джарси. Вернусь к дедушке Трампу, покаюсь и снова примусь за старое... Буду охранять караваны, сопровождать паломников и всякую шваль... — Меня передернуло. — Главное, обходить Харашту стороной. Но тебя-то не возьмут в наш союз, хоть зарежься. Разве что выбивать половички общинного дома... Он подпрыгнул на лавке.

—Вот еще, нужен мне ваш тухлый варварский союз! Не пойду! Уеду во Фрайтор, куплю ферму и буду разводить гадюк. В наше время на качественный свежий яд всегда найдется покупатель.

Ага, как же. Это всего лишь означало, что он вернется в Зеренгу к папочке Джоку и мамочке Опунции. И к дедушке, которого лишили квартиры. А кто будет пороть его за одолженные и просаженные деньги — мать или многочисленные сестры — было не столь важно. В гномьих семьях суровые нравы и вдобавок строгий матриархат, так что накажут его в любом случае.

—Эркешш... Крепко же мы сели на мель! Какие у нас еще... ну варианты?