Марина Ефиминюк - Второй шанс Страница 14

Я подавила в себе детское желание оглянуться и показать язык.

Глава 4

Обиды маленькие и большие

— Аида! — Заккери осторожно вытащил из рук зареванной мачехи коричневый пузырек с пахучей белладонной и рюмку, наполненную настойкой до краев. Аида, плохо соображавшая от навалившегося горя, всхлипнула и приложила к глазам белый сатиновый платок с вышитыми в уголке литерами.

Молодой человек чувствовал неловкость, глядя на опечаленную скорбящую женщину, закутанную в траурные одежды. Огромная пахнущая душистым перцем кухня с массивными шкафами для посуды, чугунными сковородками, висевшими над плитой, и большими закрытыми полками оставалась единственным спокойным тихим местом в доме. На похороны Луки Гнездо наводнили гости, званные и непрошенные.

— Ты же заснешь прямо за столом. — Ласково пожурил Заккери мачеху и обнял, стараясь успокоить. — Сколько ты уже выпила?

— Да всего пару капель. — Отмахнулась та, благодарно улыбаясь, и, отстранившись от пасынка, высморкалась. — Он приехал? — Устало спросила Аида, уже аккуратно вытирая тушь под глазами, глядя в начищенный до блеска серебряный поднос, стоявший в сушке.

Он — ведьмак огненного клана, грозный поляк Вражек, без которого церемонии погребения не получилось бы. Только его смертоносное пламя могло уничтожить тело и бренную душу Хозяина семьи. За странные ритуалы и собственные непонятные традиции, сильно отличавшиеся от общепринятых, ведьмовское общество не жаловало огненный клан, державшийся особняком. Ходили слухи, что все ведьмаки, принявшие силу огня, являлись оборотнями и умели превращаться в драконов.

— Приехал. — Кивнул Зак. — И уже пугает местное общество.

— Пойдем тогда. — Аида подтянулась, потом щелкнула пальцами, заставляя рюмку с каплями подлететь, плеснув коричневой жидкости на деревянную темную столешницу. Она быстро опрокинула в себя настойку и фыркнула от крепости.

— Идти-то сможешь? — Усмехнулся Заккери.

— Полегче, молодой человек, — мачеха строго погрозила пальцем, ее щеки уже раскраснелись, а зрачки сильно расширились от ядовитого лекарства, — я тебе все-таки мамашей прихожусь.

Подхватив пасынка под руку, Аида нацепила на лицо с легкой едва заметной сеточкой морщинок у покрасневших хмельных глаз вежливую гримасу.

Во всех комнатах переговаривались гости. Они накачивались вином и вдохновенно злословили об усопшем, друг друге и самой закрытой семье города. Гнездо показало себя во всей красе, сильно недовольное шумным сборищем и чужаками на своей территории. Оно запирало перед гостями двери, сворачивало трубочками многочисленные цветы, и специально открывало настежь окна, обязательно шарахнув какую-нибудь юную кокетку, сидевшую на диване, по макушке.

— Наш дом похож на ярмарку невест. — Недовольно проворчал Заккери, провожая мачеху через столовую в гостиную, где специально повесили портрет Луки и перевязали черной траурной лентой.

— Мальчик мой, — Аида рассеянным взглядом окинула присутствующих, — Гнездо — очень необычный дом, Вестичи — сильная семья, поэтому о нас ходят десятки сплетен, к тому же вас трое неженатых ведьмаков. Конечно, они собрались со всего города.

Рядом со взъерошенным растерянным Эмилем стоял седовласый старец в ярко-алом бархатном плаще, который он не пожелал снять, несмотря на страшную духоту. Гости, находившиеся в комнате, страшась присутствия сурового гостя, говорили подобострастным шепотом.

На краешке кресла застыла бледная и синюшная Полина. Девушка сидела, неестественно выпрямившись, словно проглотила кол. Бедняжка страдала от пагубной привычки энергетического вампиризма и после неудачной охоты в ресторане накануне вечером мучилась от похмелья и сильнейшего отравления. Всю ночь ее тошнило, а жалобные причитания слышались даже в дальних комнатах. Заккери ухмыльнулся, вспоминая отменный скандал и размазанную тушь под глазом девицы.

— Приветствую. — Подходя к гостю, Аида в знак уважения к огненному склонила голову.

— Здравствуй, Аида. — На польском языке отозвался Вражек, голос у него оказался сочный, молодой, мало подходивший внушительному возрасту ведьмака.

Присутствующие заговорили еще тише. Всем было прекрасно известно, что огненные не различали языки, прекрасно понимая все наречия.

— Твой сын вырос, Эмиль. — Старец кивнул в сторону Заккери, так и не удосужившегося поздороваться. Человеческие глаза Вражека неожиданно вспыхнули алым пламенем, делая ведьмака похожим на злобного инкуба. И без того смущенные испуганные разговоры окончательно смолкли.

— Да, — недовольно пробормотал тот, — только хорошим манерам не научился.

— Иди, — мачеха кивком королевы отослала пасынка, — позови остальных. Пора начинать.

Заккери только и ждал разрешения улизнуть из гостиной, где царила угнетающая атмосфера всеобщего притворства. Он быстро вышел в холл, будто бы вырывался из душной коробки, здесь гости, свободные от незримого наблюдения ведьмака Вражека, гудели и громко переговаривались. Через раскрытую настежь входную дверь виднелся двор и подъездная дорожка, заставленная автомобилями.

Кузены, спасаясь от ведьмовского общества, жадного до сплетен, закрылись в излюбленной комнате с камином и орущим телевизором. Лиза, настоящая красавица, без капли косметики на лице, со скромно заплетенными в косу платиновыми волосами потянулась, выгнувшись, как гибкая кошка. Черное ей необычайно шло, а платье подчеркивало каждый изгиб тела.

— Когда уже все закончится? — Недовольно сморщила она хорошенький носик. Ее голосом с экрана говорила и героиня детективного сериала.

— Сейчас как раз все начинается. — Дверь за спиной Зака бесцеремонно захлопнулась, отрезая любопытные взоры от обстановки в маленькой гостиной. — Полина выглядит отвратительно. — Проинформировал он, обращаясь к Филиппу, развалившемуся на диване и отчаянно старавшемуся не заснуть. Сводный брат широко зевал после раннего пробуждения и находился в отвратительном настроении.

— Сама виновата. — Буркнул он.

— Вы о чем? — Актриса изобразила интерес, ничего не зная об уморительном происшествии накануне.

— Видел я ее воспоминания. — Не обращая внимания на вопрос сестры, продолжил Филипп. — Ощущение, что она действительно пыталась выпить мертвого человека.

Перед мысленным взором Заккери появилось худенькое веснушчатое личико, покрасневшее от смущения. Имелось в рыжей нечто такое. Цепляющее. Парня перекосило от одной возмутительной мысли, что он думал о человеческой конопатой девице. Тьфу, кофе без кофеина!