Денис Чекалов - Пламя клинка Страница 14

— Эх, если бы это были и правда боги, — чуть слышно процедил Руфус. — Их бы я боялся гораздо меньше.

Тяжело заскрипела сталь.

Высоко в воздухе воспылал металлический треугольник.

Руны зла и отчаяния сияли на нем. Рядом появился второй и третий — со злобным, яростным лязгом, словно медленно раскрывались огромные веера.

Круг медленно сомкнулся, и бронзовая платформа зависла над городской площадью.

— Смилуйтесь, смилуйтесь над нами! — кричали люди.

Все взгляды были прикованы к парящему кругу.

Бешено загремел и раскатился гром.

Молнии заметались во тьме.

— Преклоните колени! — пронесся над площадью рокочущий грозный голос.

На парящей платформе появилась прекрасная девушка в черных кожаных доспехах.

Ее глубокие, сапфировые глаза смотрели дерзко и вызывающе. Казалось, именно в них рождаются молнии.

Алый чувственный рот слегка изогнулся в гордой, презрительной улыбке.

Черные волосы волной рассыпались по плечам. Топ с декольте подчеркивал высокую, изящную грудь. Эполеты с отделкой в форме когтей прикрывали плечи.

Юбка, из кожаных полос с колдовскими золотыми заклепками, защищала длинные, стройные ноги в ботфортах.

— Преклоните колени! — прогремело с неба.

— Вы убили имперского дознавателя, — негромко заметил я. — Получите теперь имперского изувера.

С хищным, оглушительным лязгом из платформы начали ниспадать ступени.

Девушка стала спускаться.

Она шагала медленно, величаво, как принцесса, входящая в покоренный город.

За ее плечами сверкала золотая рукоять меча-бастарда, украшенная алым рубином.

На поясе трехгранный кинжал из синего адаманта — мизерикордия, и черный кнут-длинник из двух скрученных полос, пробитый мелкими верритовыми гвоздями.

Шестеро стражников в полном боевом облачении стояли за спиной Руфуса, но даже они попятились в страхе, шепча защитные заклинания.

— Я Оксана Тайпан, имперская истязательница, — голос девушки пронесся над площадью. — На колени!

— Вот сволочи, паскудные сволочи, — уныло прошептал Руфус.

Он отчаянно искал взглядом Аскольда или хотя бы Огнарда.

— Спрятались по лавкам, меня одного оставили. Вот дерьмо…

Его лицо перекосилось от ненависти, но уложение об имперских истязателях нарушить было нельзя, и Руфус, кряхтя, медленно опустился на колени.

То же сделали и шестеро стражников.

Я не привык бухаться ниц перед кем попало, а перед девчонкой тем более. Поэтому остался стоять.

— Целуй! — приказала девушка, протянув руку Руфусу.

Казначей заскрипел зубами.

Касаться было строго запрещено; губы должны застыть в трех дюймах от пальцев имперского истязателя.

И только начальник стражи потянулся к загорелой ладони девушки, как явилась Вселенская Справедливость.

Мостовая вдруг вспучилась, камни полетели вокруг с оглушительным свистом, и огромная клыкастая голова на шипастой шее вылезла из земли.

— Спасайтесь! Бежим отсюда! — в панике закричали люди.

Девушку отшвырнуло прочь, через всю городскую площадь. Спиной она разнесла пузатую бочку с пивом и, подрыгав ногами, осталась лежать.

— Вот черт, — пробормотал Руфус. — Это же зломысл.

Он быстро швырнул оземь маленькую янтарную пентаграмму, и сфера неуязвимости вспыхнула вокруг нас, защищая меня и стражников.

Два огромных камня ударились в нее и отлетели прочь.

— Зломыслы живут в коллекторе, — чуть слышно пояснил Руфус. — Они людоеды, Огнард все грозился их истребить…

Тварь уже была величиной с башню, и это лишь часть ее, что поднялась над землей. Жутко становилось при мысли о том, какова же змея в длину.

Плоская голова горела пятью глазами, по два с каждой стороны и один во лбу. Острые рога топорщились на затылке.

На шее трепетал алый с багряными прожилками капюшон; рычащая пасть усеяна зубами, в двадцать ровных рядов.

Из раздутых ноздрей вырывался пар, и я знал, что это клубы серной кислоты.

Вновь содрогнулась площадь, и две новые головы появились над ней.

— Они обычно трехглавые, — с ухмылкой пояснил Руфус.

Девушка поднялась.

Магическая броня, вшитая в кожаные доспехи, на сей раз защитила ее. Но было ясно, что энергии заклинания не хватит надолго.

— Не будете ее защищать? — спросил я.

— Не имею права.

Лицо Руфуса оскалилось довольной усмешкой.

Он был рад использовать лазейку в законе, чтобы не рисковать. По новому уложению об имперских истязателях, никто не смеет вмешиваться в их дела — ни стражники, ни гвардейцы.

Хорошая отговорка.

Только в прошлом году трех изуверов убили прямо на глазах у солдат, а те не шевельнули и пальцем.

Если огромный змей, вырвавшись из коллектора, разорвет в клочки посланницу императора, никто не сможет обвинить Руфуса или коменданта.

И у них появится время найти убийцу самим.

А еще лучше — назначить на эту роль того, кто подвернется под руку, быстро его казнить и отчитаться перед столицей.

— Сколько, по-вашему, у нее осталось брони? — спросил казначей.

— Не больше половины, — ответил я.

Девушка выхватила из заплечных ножен бастард.

Оскаленная пасть змея устремилась к ней.

2

Все герои спасают красивых девушек.

Так уж заведено.

Ехидные тролли добавят, что рыцарями при этом движет вовсе не благородство, а зуд в мошонке; но чего вы хотите?

Тролли во всем увидят что-нибудь скабрезное.

Мне следовало вскочить, обнажить сверкающий меч и кинуться на помощь красотке.

Но, к счастью, я не герой из сказки; а если чешется, так проще почесать, чем кидаться на бешеного дракона.

— Ставим, — предложил я. — Сколько продержится.

— Меньше пяти минут, — сказал Руфус. — Здесь полно мест, где можно спрятаться. Но надолго ее не хватит.

— Отлично, — кивнул я. — Ставлю, что выстоит дольше. Сто золотых монет.

— Э, — отмахнулся Руфус, — ваши деньги пропали.

Девушка подпрыгнула без разбега.

Перевернулась в воздухе и приземлилась на одну из голов гигантского змея.

Вспыхнул лазоревый меч и по самую рукоять вошел в глаз чудовища. Тварь заревела от невыносимой боли. Шея ее зашаталась и стала падать так, как рушится огромное дерево.

— Ну что, заметил в глазу соринку? — спросила девушка.

Мощным рывком она вырвала меч из раны и, оттолкнувшись от чешуйчатой головы, прыгнула на крышу высокой ратуши.

Черная юбка распахнулась длинными полосами, обнажая загорелые бедра. Кровь разлеталась в воздухе, падая с лазоревого клинка.