Михаил Бабкин - Ахтимаг Страница 14

– Сыщик, идите сюда! – сердито повысила голос Арнелия Первая, – мне что же, всю ночь вас ждать? – Ройд, опомнившись, трусцой подбежал к королеве.

– Вот она, дрянь такая, – Арнелия Первая гневно ткнула рукой в пол, – валяется там же, где и была! – Между диванами и тумбами на серебряных плитках лежало нечто, напоминающее стальной кастет: овальная, тщательно отполированная пластина с четырьмя отверстиями для пальцев и большой серой кнопкой сбоку. Ройд присел, осторожно дотронулся до странного предмета мизинцем – ничего не произошло, железка как лежала, так и продолжала лежать.

– Кнопку нажмите, – брюзгливо сказал регент, – тут вся магия именно в кнопке! А саму штуковину на руку не надевайте, мало ли что…

– Нет, пусть наденет! – вдруг заупрямилась королева, – так оно вернее! Я хочу, чтобы надел, да.

– А если артефакт пропадёт вместе с ним? – неподдельно испугался регент Лион, – он же бесценен! На аукционе за него пятьдесят тысяч золотом предлагали… нет, шестьдесят!

– Если пропадёт, – холодно ответила Арнелия Первая, – получишь из казны свои шестьдесят тысяч, не переживай.

– А страховка? – возмутился Лион, – а моральные издержки? Сто тысяч, не менее.

– Шестьдесят пять, – заводясь, сказала королева, – и ещё скажи спасибо…

– Девяносто пять! – пошёл на уступку регент.

– Семьдесят, – топнула ногой королева.

– Пфе! Девяносто и не золотым меньше, – упёрся Лион, – я что, похож на дурака?…

Ройд надел тяжёлый кастет-артефакт на руку, встал, глянул на вдовствующую королеву и её дружка – про исчезнувшего принца Кларентия и сыщика они уже напрочь забыли, сцепившись в торге – и, с чувством плюнув на серебряный пол, нажал серую кнопку.

В «обезьяннике» было на редкость шумно и весело, словно доставляли сюда задержанных вовсе не насильно – в полицейской карете, с обязательным заламыванием рук и тычками под рёбра – а они сами с дурна ума за решётку попросились, догулять праздник в тёплой компании. Впрочем, могли быть здесь и такие, чего только спьяну народ не вытворяет…

– Я требую адвоката! – возмущённо проорал Ройд, цепляясь руками за железный дверной косяк, – в конце концов я примерный гражданин! Я налоги плачу!

– Все налоги платят, – дыхнув водкой, равнодушно сообщил здоровенный сержант-гоблин, и, легко оторвав Ройда от косяка, пинком втолкнул его в камеру-пещеру. Решетчатая дверь за спиной Ройда лязгнула засовом; сержант, на ходу прикладываясь к фляге, неспешно ушёл по грязному коридору назад, в дежурку – праздник праздником, но и службу никто не отменял.

– Вот же дыра, – буркнул Ройд, поправил шляпу и, лениво потирая ушибленный зад, с любопытством осмотрелся по сторонам. – Каких только кутузок я не видывал, но такой… – Нынешняя кутузка действительно выглядела примечательно: местное отделение полиции, наверняка в целях экономии, располагалось внутри каменистого холма, высившегося при въезде в небольшой городок. Что это был за городок и как он назывался, Ройд не знал. Не успел узнать.

Перенос неведомо куда произошёл мгновенно, Ройд и испугаться толком не успел: только что сыщик был в серебряном зале с яростно торгующимися королевой и её любовником, как нате вам – он уже стоял посреди шумной улицы, освещённой газосветными фонарями, а вокруг пёстрые одежды и маски на лицах, крики, барабанный бой, истошный визг дудок, взрывы петард и фейерверк в вечернем, быстро темнеющем небе… Ройд, ошалев от грохота, с громадным трудом, бочком-бочком, протиснулся сквозь разряженную толпу к ближайшему дому, продрался сквозь декоративные кусты и остановился под чьим-то окном – тяжело дыша, прижавшись спиной к кирпичной стене. Переведя дух, Ройд наконец-то смог хоть немного оглядеться и попробовать разобраться в происходящем.

Во-первых, здесь явно было лето. Кусты и деревья, росшие по-над стенами домов, покрывала густая листва; из распахнутых настежь окон пятиэтажек, что высились над развесёлой толпой, доносились то нестройное хоровое пение, то невнятные, но радостные вопли. Во-вторых, небо – Ройд, придерживая шляпу, задрал голову – оказалось усыпано непривычно большим количеством звёзд, крупных и малых… А те немногие созвездия, которые сыщик запомнил ещё из школьного курса астрологии, были странно искажены, словно звёзды самовольно покинули свои извечные места. Хотя Ройд, как всякий городской человек, никогда особо не обращал внимания на то небо и созвездия, но очевидная разница была заметна даже ему; из-за дальних крыш выглядывала половинка рожка убывающего месяца, вроде бы обычного, но какого-то чересчур яркого.

– Да где же я оказался-то? – в изумлении воскликнул Ройд, но ответа, разумеется, не получил; спрятав волшебный кастет в пояс-кошелёк, он решил выбираться из своего укрытия – стоя на одном месте вряд ли узнаешь чего нового… ещё и помоями из окна плесканут, с них, пьяных, станется! Словно подслушав его мысли, из окна, под которым притаился сыщик, внезапно раздался женский крик: «Да сколько ж ты можешь пить, скотина! Вот тебе!» и на голову Ройда хлынул короткий ливень, знакомо пахнущий крепким вином; вслед за тем неподалёку рухнул, брызнув осколками, пустой трёхлитровый баллон. Ройд метнулся в сторону, выругался, отряхнул шляпу и, любопытства ради лизнув мокрый палец, со знанием дела произнёс:

– Херес, причём неплохой! Эх, такой продукт перевели, – владелец квартиры, похоже, был с ним полностью согласен: из окна послышался негодующий рёв, звук упавшей табуретки и удаляющиеся разноголосые крики.

– Потому и не женюсь, – благоухая вином, назидательно сказал Ройд невесть кому; нахлобучил на голову мокрую шляпу и, вновь продравшись через кусты, вышел к маскарадному народу.

К сожалению, расспросить кого-либо о том, где он находится и что за праздник здесь случился, сыщику не удалось – выйдя из зарослей, он наткнулся на полицейский патруль, который его немедленно взял за «оскорбление нравственности непотребно пьянственным видом». Хотя как и кого можно было нравственно оскорбить в этом праздничном, поголовно нетрезвом бедламе, Ройд не знал. Полицейские тоже не знали, но у них заканчивалось дежурство, очень хотелось выпить, а денег на гулянку не было. Ройду предложили тихо-мирно заплатить штраф на месте и чесать на все четыре стороны, на что он не согласился и стал возражать… В общем, обозлившиеся полицейские приволокли Ройда в участок, по пути всё одно почистив ему карманы и малость намяв бока: обозвав напоследок Ройда идиотом, полицейские, гогоча, ушли развлекаться. А поступившим в отделение нарушителем порядка занялся старший наряда, сержант-гоблин, крайне огорчённый тем, что патрульные не поделились с ним отобранным. От того большого огорчения утомлённый водкой сержант позабыл обыскать задержанного и, даже не потребовав у Ройда какого-либо удостоверения личности, немедля потащил безденежного нарушителя в «обезьянник». Это было удачно, это Ройда порадовало: нательный пояс-кошелёк с паспортом, золотыми монетами и волшебным артефактом остался в целости-сохранности. А что до серебряной мелочи, исчезнувшей из карманов, так на то наплевать и забыть.