Mars-MF-13 - Приговоренные к жизни Страница 14

Вместе с письменностью появляется сознание, которое больше не переносится и не передается через непосредственную связь живых людей; это — безличная память, память общественного управления.

— Блядь… и это всё в мгновение ока.

— Да, в секунду. Представь такой организм в природе, который из амёбы за два часа мутировал до червя и пополз. Популяция поэтому и видит тебя и меня в виде законопослушной клеточки. Всасывал себе питательные вещества (товары), выполняя при этом какую-нибудь функцию по производству информации, товаров, энергии. Интересно. Я клетка кожи или кишечника? Может, мозга?

— Ты раковая клетка, это я знаю точно. А эта квартира — раковая опухоль в голове цивилизации. Она уже вот-вот пустит метастазы повсюду.

— Но у Системы есть иммунитет.

— Она не засекла нас пока, принимает за клетки-трудяги, она ж громоздкая слишком. Радуйся!

— Радуюсь. Это хорошо. А то я тут засёк сигнал из мозга на вырабатывание большего числа рецепторов, чтоб напихать везде и распознавать нестандартные клетки на ранних стадиях.

— Система всегда это делала. Правда с каждым годом интенсивность нарастает.

— Мне кажется, на нас ничего нет.

— Это потому, что мы ещё ничего и не делали, по реальному если смотреть. Хорошо ещё мозги не проверяют. А то я тут читал про последние разработки для выкачки данных из башки, так стрёмно стало.

Я понял главный лейтмотив беседы, отпил из кружки (такие раньше в советских пивнухах были) и побрёл в другую комнату, покинув этих двоих беседующих. Легко так на душе. Можно два дня ходить из комнаты в комнату, на балкон и на лестницу с кружкой пива и попадать на разные научные семинары: по биологии, технике секса (поступили даже предложения переименовать Екатеринбург в Кунилингус), философии, социологии, тактике городских боёв и искусству модернизма. Ассамблея, одним словом. Так мы это дело и называем. Приходят, уходят разные люди. Кто здесь за ними всеми уследит?

— Пароль?!

— Новые блокадники. Отзыв?

— Хы-хы. Новой войны. Хы.

— А что, отзыв не промолвишь — я тебя сразу альпенштоком-ледорубчиком по башке пуххрр — засада! — а сам зубами в воротник вопьюсь, там у меня капсула с цианидом вшита. Думаешь, почему воротник у меня всё время торчком стоит, для красоты что ли?? Не-ет, чтобы не терять драгоценные мгновения, мгновения, мнгнове-е-ения. Явка провалена, кругом враги, живым не дамся!

— Мне, короче, нагадали, что я в прошлой жизни каким-то кочевником был мусульманским. Перемещался по пескам, атаковал, грабил, бесчинствовал, пока, наконец, не подстрелили меня однажды.

— Ой, да не верю я в эти гадания. Хотя это в твоём стиле — атаковать и бесчинствовать. Но всё это попса. Гадания, предсказания. По нашей Теории Безвероятности, вообще, выходит, что не может быть никаких предсказаний будущего с его изменением в лучшую сторону, типа как исправление кармы; ведь если ты узнал «будущее» и собираешься его поменять, специально или ненароком, то это уже другая петля время-пространства. Но эти изменения — тоже часть будущего, тогда что ты видел в предсказании? Чистый глюк. Предсказатель — это либо часть предсказания, либо врун. И в том и другом случае на события он не влияет. Да и к тому же у меня немного иное представление о прошлых/будущих жизнях. Посмотри……….. Посмотри!!!

— (попивает бурую гадость из банки тяжелопромышленных размеров) — Угу (гулким эхом из этого страшного резервуара). Я тебя внимательно слушаю.

— Да ты не слушай, а посмотри.

На столе из различной утвари алюминиевого сервиза на три персоны, с тазиками для первого, выстраивается цепочка, обозначающая чью-то судьбу.

— Вот смотри, это ты — в 5 лет. У тебя свои страхи, любови, мысли, надежды, представления о мире вокруг. Вот ты в 15 лет, условно ты, потому что если есть он, значит нет того «тебя», которому 5 лет; для 15-тилетнего «тебя» 5-тилетний «ты» УЖЕ МЁРТВ, а «ты» сегодняшний — ЕЩЁ МЁРТВ. Он, 15-тилетний, точка и с другими точками никак не связан, он просто похож на них, но это не он. Он в другой координате время-пространства.

— Но эти же все точки — это я и мои прошлые и будущие жизни.

— Нихуя подобного. Ты говоришь так, потому что у тебя есть какие-то сведения об этих «твоих» точках, об этих мёртвых здесь и сейчас людях. Я постоянно повторяю «здесь и сейчас», потому что в их «здесь и сейчас» мёртв ты, нужно всегда уточнять местонахождение наблюдателя. Потому что ты возник сразу после их условной смерти, там где они закончились — начался ты. У тебя есть память об этом процессе. Хорошо. Ну а если у тебя амнезия сейчас случится? Что, связь пропала? Исчезли прошлые жизни?

— Нет, но если посмотреть со стороны. То увидишь, что это мои прошлые жизни.

— Что значит «мои жизни»? У тебя всего одна жизнь в одной точке. Представь двухмерное пространство, всего две оси Х и Y. Вот точка этого пространства — ты. Твоя жизнь здесь и сейчас, на этой кухне. А ты мне говоришь про линию перехода, соединяющую несколько точек-жизней-людей, математическую функцию. Но эта линия — это не ты. Линия — программа гиперссылок через множество точек-жизней. И таких программ хуева туча, ты уже, думаю, понял, что в бесконечной Вселенной есть где-то когда-то такая же кухня с такими же пацанами, говорящими примерно тоже самое, но, к примеру, более низкими голосами или сидим мы, наоборот, ты на этом табурете, а я на твоём. Ты же не называешь эти жизни своими? Другая точка — это другой человек. Так что это отнюдь не твои жизни, а абсолютно чужие, другие люди в статичном положении, их как бы фотографии. Линия перехода — это вектор, который, если смотреть в плоскости, «зажигает, включает» определённые предметы и людей и «не включает» другие, а если смотреть в объёме, то ВСЁ ВО ВСЕЛЕННОЙ УЖЕ ЕСТЬ И СОЗДАВАТЬ НИЧЕГО УЖЕ НЕ НУЖНО. А жизнь, которую мы чувствуем, такую длиннющую, день за днём — наше каждосекундное мозговое переживание. Время, которое мы чувствуем между якобы нашими жизнями — это всего лишь свойство материи, вроде восприятия цвета, ещё одна ось, измерение бесконечномерного пространства. Время — наше субъективное ощущение, как вкус пива «3000»; не было бы памяти, не было бы и никакого времени. Конечно же, опять для нас не было бы. Ведь всё уже есть и все наши переживания уже где-то есть, их не нужно генерировать заново. В них нужно попасть. Движение относительно: можно сказать, что чувства к нам пришли, а можно, что это мы в них окунаемся, как в воду. То есть тут опять нужно смотреть «изнутри» объекта и «снаружи». Всё тот же вопрос о внешнем наблюдателе и внутреннем, в Мифе. Так что если ты говоришь «мои жизни», то следуя дальше этой логике, Борис Ельцин, пьяный и тупой — это тоже ты, вот синяя чашка — тоже ты, ты — вся Вселенная. Я же за точечную модель, а то представь миллиарды точек орущих: «Я — el Diablo!!! А все остальные, заявляющие тоже самое — нагло врут!!». Так в какой точке ты? То есть, можно сказать, что тебя нет вовсе, такого растянутого во время-пространстве. Там есть что-то. Но это ЧТО-ТО такое разнородное, если присмотреться. Поэтому «тобой» эту субстанцию можно назвать условно. Это такой дуализм чёрного и белого. Можно сказать что ты — ЕСТЬ, а можно сказать, что тебя НЕТ. И там и сям будет истина. Поэтому я говорю, что любой субъект условен, это просто кусок пространства в плоскости, очертили фигуру и сказали — это субъект. Он отнюдь не закрытый, он открыт прошивающим его насквозь ниткам, векторам, линиям программ. И себе-то он явно не принадлежит, потому что принадлежать, по сути, некому. Доклад окончил.