Алексей Глушановский - Сердце вьюги Страница 14

Решив так, Ольга старательно засела за изучение соответствующих материалов – благо в Интернете было более чем достаточно подходящих пособий. Как выяснилось, действительно сложные и интересные конструкции оказались невероятно трудны для запоминания, и на данный момент все, чем могла она похвастаться, было всего лишь начальными четырьмя строчками из «Большого загиба Петра Великого» и пара строк «Малого морского загиба». Однако даже подобное, весьма урезанное образование в данной области значительно облегчало общение со «спецконтингентом», правда требуя постоянных тренировок для сохранения в памяти, чем Ольга и занималась, старательно повторяя материал про себя при каждом более-менее подходящем случае. Вот как сейчас, при необходимости ехать к надоевшей до самых печенок вредной пенсионерке!

– Поехали, Вась,– грустно скомандовала она, забираясь в побитую жизнью и превратностями российских дорог «газельку» «скорой».

Шофер флегматично произнес, заводя машину:

– Опоздала?

Ольга только кивнула, удрученная своими переживаниями. Вдобавок ко всему в эту смену, судя по отсутствию в машине Елены Сергеевны, ей придется обходиться и без медсестры. «Ну что за день такой нескладный»,– печально думала она, выезжая на улицу Ленина.

День действительно не удался. Начавшийся с более чем часового выслушивания прочувствованного монолога Варвары Степановны об ее истинных или мнимых, как была уверена Ольга, болячках, он продолжился так же «весело».

Пара вызовов к допившимся до полного «края» алконавтам, четыре – к «сердечникам», один тип с проломленной головой, и на закуску, когда она совсем было начала надеяться, что до конца ее смены ничего больше не произойдет, ее вызвали к самоубийце.

Дочь богатенького папы, нажравшись какой-то наркоты, перерезала себе вены.

Пообщавшись полчаса с «пациенткой», перебинтовывая кое-как замотанные родителями «страдалицы» запястья и ставя ей капельницу с физраствором, Ольга искренне пожалела, что у данной особи не хватило мозгов довести свое общественно полезное дело до конца. Нет, право, уход из мира подобной депрессивно-унылой и невероятно занудной тушки весом под сотню килограммов никак нельзя считать большой потерей для человеческого общества.

Слушая ее нытье на тему «я такая замечательная, и почему меня никто не любит?», «все они такие сволочи, что я не могу жить с ними на одной планете», Ольга едва удерживалась, чтобы не посоветовать даме начать хоть немного следить за своей внешностью – ну хоть зарядку по утрам делать, да жрать поменьше, и поправить собственный характер.

А уж когда эта великовозрастная «диточка», видимо заметив ее к себе отношение, капризно поморщилась и, дождавшись момента, когда Ольга отошла в коридор, заявила, даже особо не сдерживая голоса: «Мне эта врачиха не нравится. Злая она какая-то и холодная… У меня от нее мороз по коже… Словно сквозняком пробирает… Ты ее в следующий раз не зови, пусть лучше как раньше – из частной клиники ездят…» – ей и вовсе захотелось дать этой даме пару-тройку полезных советов – например, о том, что вены надо резать не поперек, а вдоль, не в холодной, а в горячей воде, и перед этим имеет смысл выпить две-три таблетки аспирина. В этом случае ей гарантированно не понадобятся услуги медиков вообще и «скорой помощи» в частности.

Неимоверным усилием воли сдержавшись, Ольга холодно распрощалась с маленькой холеной женщиной, бывшей матерью этого недоразумения, и вышла из квартиры, позволив себе только от души хлопнуть дверью. Сбегая вниз, она не заметила, как стремительно покрывается изморозью массивная дверная ручка, к которой она прикоснулась, да и болезненный вскрик обожженной холодом мамаши, потянувшейся закрыть за ней дверь, прошел мимо ее ушей.

– Поехали! – облегченно выдохнула Ольга, садясь на свое место в машине.– Уф… Ну бывают же такие дуры! Хорошо, хоть смена закончилась!

– Ты чего расстегнутая бегаешь? – неодобрительно покосился на нее Вася.– На улице такая холодрень, а ты шубу не застегнула! Смотри, простынешь.– Он выбросил сигарету и прикрыл окно, заводя машину.

– Да ладно… из подъезда до машины добежать, подумаешь… да и не так уж холодно,– привычно отмахнулась Ольга, с наслаждением откидываясь на мягкую спинку.– Уф-ф… Сейчас только карточки завезти – и можно домой… наконец-то смена закончилась,– облегченно выдохнула она.

Первое, на что обратила внимание Ольга, зайдя домой, был стоящий в квартире сильнейший, невыносимый холод, ожегший лицо, стоило ей только перешагнуть порог. Из стеклянисто поблескивающей рунной росписи в коридоре навстречу девушке метнулись, прорастая прямо из стен, длинные, острейшие ледяные кристаллы, грозящие пронзить ее насквозь,– метнулись и мгновенно осыпались, словно на полном ходу остановивший смертоносную атаку сторожевой пес, опознавший «своего». А из комнаты навстречу Ольге шагнул Рау.

На вновь облаченном в доспех и шубу эльфе, в здоровой руке которого сверкал и переливался холодными сполохами тот самый хорошо запомнившийся ей меч, не было лица. Буквально. Все лицо было прикрыто длинной чешуйчатой бармицей[13], оставляя видимыми только настороженно посверкивающие огромные миндалевидные глаза.

Раненная рука эльфа была аккуратно подвязана, и на ней висел какой-то полупрозрачный, словно сделанный из мутного стекла, круглый щит, разукрашенный рунами, и вообще весь вид Рау выражал полную готовность к тяжелому бою с превосходящим врагом.

– Что случилось? – недоуменно воскликнула Ольга, закрывая дверь.– Ты словно к войне готовишься!

– Разумеется! – Убедившись в отсутствии противника, Рау аккуратно прислонил меч к стене и убрал бармицу с лица.– В мире, в котором какой-то сумасшедший некромант выпустил своих тварей на свободную охоту, к тому же наделив их возможностью вторичной передачи проклятия, необходимо быть постоянно наготове. Я защитил твое жилище всеми известными мне силами, однако боюсь, что не смогу гарантировать нашу безопасность. Увы, я не маг – всего лишь воин.

– Какой некромант? О какой свободной охоте ты говоришь? – удивленно переспросила Ольга, присаживаясь на тумбочку и раздумывая, имеет ли смысл снимать сапоги. С одной стороны, ей крайне не хотелось пачкать пол – ведь потом придется его мыть, а данная процедура не вызывала у нее ровным счетом никакого энтузиазма. Но с другой стороны, в том холоде, что нынче царил у нее в доме, без сапог и простыть недолго!!! – Да, и зачем ты тут такого холода напустил?

– Извини.– В голосе эльфа не просматривалось ровным счетом никакого намека на раскаяние.– Холод – это побочный эффект наложения защиты. По-моему, лучше немного потерпеть холод, чем быть разорванным на клочки толпой обезумевших мертвецов или подвергнуться атаке каких-то «крылатых Олвейс». Не знаю, правда, что это такое, в моем мире подобных монстров не было, но явно что-то очень опасное! Так что холод в данном случае – меньшее зло. К тому же мы здесь долго не задержимся. Подскажи мне только, где можно найти достаточное количество разумных, которых можно принести в жертву для насыщения амулета межмирового перехода энергией и чья смерть не вызовет твоего огорчения,– и мы немедленно отсюда сбежим!!!