Ричард Кнаак - Огненный Дракон Страница 14

Расплывчатые черты Симона ужесточились.

— Тогда что это значит? Я не Грифон — я полагаю и верю, что любая картинка в Яйце имеет смысл.

— Может… Но ты можешь и ошибаться.

— Нет. В этом есть смысл, я чувствую. Это связано с Кейбом. Если бы я снова увидел…

— Я больше через это не пройду!

— Я и не прошу тебя. — Маг повесил голову.

— Леди скоро проснется. — Конь решил сменить тему. — Я не рискну возвращаться — могу сцепиться с ней. Она меня, конечно, не убьет, но надолго изгнать вполне может.

— И тот факт, что тебя прислал я, только ухудшит дело.

— Тебе, — кивнул Конь, — пришлось бы принять кое-что похуже изгнания.

Облик под капюшоном изменился. Теперь это было молодое лицо с глазами, казавшимися вечными.

— Я с этим уже сталкивался. Мне не страшна ее ненависть.

Повисло тяжкое молчание. Темный Конь вдруг ощутил себя почти смертным. Он тряхнул головой, чтобы отогнать это ощущение.

— Я возвращаюсь к Бедламу и Леди.

— Счастливого пути, друг.

Темный Конь хотел было рассмеяться — и оборвал сам себя. С ревом открылся Путь, Которым Смертные Проходят Лишь Однажды, — и он исчез. Лишь несколько звуков донеслось из черного провала — их Симон уже знал. «Проклятые души» — так он сам их называл.

Тот, что называл себя Симоном, сидел, погрузившись в раздумья, и поглаживая Ялаково Яйцо.

Контакт прервался.

Он снова был в усадьбе. Страшная птица летела прочь, злобно вереща. Было темно — и все же присутствовал какой-то свет. Внутренний свет.

— Проснись! Искатель попытается снова!

Кейб моргнул. Что происходит? Что случилось с его памятью? Почему вся его жизнь помнится так хорошо — и так отчужденно, словно не своя?

Снова птичий крик. Кейб глянул вверх — и очень об этом пожалел. Над ним нависала огромная птицевидная тварь с человечьими руками и ногами, только что колени изгибались наоборот, по-птичьи, а пальцы заканчивались острыми когтями. Перья были пепельно-серые, а черты коршуньего лица выдавали хищника. Птица снова пикировала на него.

Перед самым ее клювом вспыхнул светящийся шар. Птица отпрянула, часто моргая и неуверенно махая крыльями. Новая вспышка — и кошмарная тварь принялась улепетывать в ночной мрак.

Опасность миновала, и Кейб обернулся посмотреть, кто же его спас.

Перед ним была Леди. Она спасла его от искателя, но в ее чертах явственно читалось недоверие. И Кейбу было трудно на нее за это сердиться: столько просидеть в кристалле. Пожалуй, лучше было уступить инициативу ей в надежде на то, что сразу она его не прикончит.

— Ты кто?

Голос был так музыкален, что в другое время Кейб мог бы не расслышать слов. Но в нем была явная угроза.

— Меня зовут Кейб. Я… Я тебя освободил. Недоумение на ее лице явственно показало, что в такое поверить слишком трудно.

— Ты? Как ты мог меня освободить? Заклинание, которым создана та ловушка, — одно из величайших на свете! Обычный человек пред ним бессилен. — Она смерила его взглядом и заметила серебристую прядь. — Чародей! Так я и знала! Простому смертному не разбить чар Азрана!

Что-то расплескало тень за спиной Леди. Кейб вскрикнул. С невообразимой скоростью птица атаковала.

— Осторожно!

Волшебница повернулась, но защититься не успела. Когтистая лапа искателя зацепила ее, и она рухнула наземь. Кейб по-настоящему обозлился, но инстинктивно задержал действие, чтобы высвободить силу. С воплем птица напала. Кейб вытянул руки, направив их на врага.

Струя силы отшвырнула птицу. Удар был куда мощнее, чем применила Леди. Тварь перекувырнулась, неловко задела лапой древесный ствол. Что-то треснуло, и птица вновь завопила — на сей раз от боли.

Переваливаясь, она неуклюже полетела прочь. Теперь она явно не собиралась возвращаться. Кейб проводил ее взглядом и облегченно сел на землю. Лишь через несколько секунд он вспомнил о колдунье. Когда же он обернулся к ней, та уже изучала его придирчивым, пристальным взглядом.

— Ты могуч, но неловок. Силы предостаточно, умения не хватает, — констатировала она, снова подымая руки — кажется, для атаки. — Как ты себя назвал?

— Кейб. Кейб Бедлам. Кажется.

Глаза женщины расширились. Удивление и… что-то еще, чему Кейб не мог дать названия. Она долго в молчании рассматривала его. Наконец, к облегчению Кейба, лицо ее разгладилось.

— Я должна была догадаться. По лицу. Ничего себе совпадение. Кем… — она запнулась и стерла слезу с лица, — кем тебе доводится Натан?

— Насколько мне известно, я его внук. Но я об этом сам узнал не так давно. Король-Дракон…

— Король-Дракон! — Прекрасное лицо исказил гнев. — Эти проклятые ящерицы! Они еще правят! И после паузы:

— Натан… жив?

Кейб не смог заставить себя ответить — только склонил голову.

— Натан! — Она воздела руки к небесам. Сейчас она была не Леди, не колдунья — просто женщина по имени Гвен. Кейб вспомнил имя.

— Азран! — На этот раз говорила уже Леди, и в голосе была та же ненависть, что минутою раньше. — Предательство сына!

Кейб перестал понимать ее, но прервать не отважился. Наконец Гвен снова взглянула на него:

— Я хорошо знала твоего деда. И я его любила. Я собиралась помочь ему, перед тем как Азран заключил меня сюда. Надо думать, Натан погиб в борьбе с Королями-Драконами?

— Да. И с ним ушел Пурпурный Дракон. Это известно каждому.

— Натан! — улыбнулась она. — До конца бороться! Узнаю. А кто же теперь правит в Пенаклесе?

— Грифон.

— Так скорее к нему! Я должна узнать все, прежде чем снова выйду против проклятых рептилий. И Азрана. — Ее усмешка стала грозной. — Ты — со мной?

— Я туда и так собирался. — В его памяти ожили испытания последних дней. — Когда найдут тело Короля, они…

— Тело?! Мертв? Который?

— Думаю Бурый. Мы были на Бесплодных Землях.

— Бурый, — согласилась она. — Так они тоже о тебе знают. Тогда ты в большой опасности. Каждый паршивый огненный змей будет искать тебя, чтобы заслужить благоволение своего господина.

— А у меня есть меч, которого они боятся. Я распугал им драконих и василиска. Его вроде бы называют Рогатым Клинком.

Женщину передернуло:

— Злобный меч. От одного врага спасет — другого накличет. Азран создал его в надежде управиться и с Королями, и с Хозяевами — и потерял. Всего после нескольких убийств. И он будет его добиваться. Его — и тебя.

— А кто такой Азран?

— Азран? — Она сжала губы. — Один из величайших чародеев, когда-либо живших на белом свете. Его сила не уступала Натановой. И не удивительно… — Гвен запнулась. — Ведь он был его сыном. — Она с печальной усмешкой наблюдала ужас Кейба. — И он твой отец, Кейб Бедлам.