Александр Карнишин - Настоящее фентези (Сборник рассказов) Страница 14

Вампиры

— Все на самом деле настолько просто, что даже смешно иногда читать эту вашу ненаучную фантастику!

— Э-э-э… Фентези? Это называется иногда — фентези.

— Все это в итоге одно — фантастика. И то фантастика, и это — фантастика. На самом же деле и было и есть все не так, как пишут эти писаки…

— Простите?

— Да я не о вас, сидите уж… Стал бы я приглашать вас, чтобы устроить тут… как его… разгон?

— Разнос?

— Да, да, раз-нос! Для этого есть почта. Есть телефон, наконец.

Хозяин огромного кабинета, напоминающего сразу и библиотеку, и химическую лабораторию, встал из-за старинного дубового письменного стола с резными ножками в виде звериных лап, прошелся по мягкому ковру, провел пальцем по ближайшим книжным корешкам.

— И пишут, понимаешь, и пишут… А подумать? Ну? Хоть немного подумать? Не так же все было!

Автор приободрился. Ругали все-таки не его. Он даже попытался выдавить язвительную ухмылку. Покивал, как бы соглашаясь. А потом спросил с усмешкой:

— А вы, значит, знаете, как было?

— Я? — глаза в глаза, до дрожи, до непроизвольного поворота головы в сторону, как от судороги, до… Бр-р-р, автор мотнул головой, прогоняя навалившуюся сонную одурь. Погода, что ли, меняется? А? Что он говорит?

— …Да вы не слушаете меня, вижу?

— Простите, душно…

— Тогда я повторю. Вы мне нравитесь. Ну, ну… Не смущайтесь. У вас простой и ясный слог. Вы не украшаете текст вензелями и финтифлюшками, не имеющими отношения к делу. Поэтому я решил: печатать вас мы будем. Но только после существенной правки. Поменьше фантастики, прошу вас!

— Извините… Как это? У меня же роман о вампирах? — у автора мелькнула мысль, что его перепутали с кем-то из "почвенников", из "производственников".

— Именно, именно о них! Просто писать надо о реальности, понимаете?

— Э-э-э… Не совсем. Вампиры… Реальность… Как это?

— Я вам помогу. Это очень просто.

На стол перед автором грохнулся атлас.

— Давайте подходить ко всему, как к реальности. Попробуем. Представьте, что вампиры были на самом деле. Итак, чего боятся вампиры?

— Чеснока?

— Ну, положим, тут не боязнь, а скорее отвращение. Вы пробовали целовать женщину, поевшую сырого чеснока? Вот, то-то… Но все же, возьмем за основу. Итак, ареалы распространения чеснока, хотя бы примерные. Именно там могли видеть вампиров, иначе бы мы не знали этих сказок о чесноке, как лекарстве от них.

— Ну, — автор почесал карандашом бровь. — Наверное, вся Евразия?

— Обводите. Теперь пошли дальше. Чего еще боится вампир, если верить этим фантазиям?

— Ну, как это… Осина, говорят, осиновый кол.

— С точки зрения биолога скажу вам, что осина ничем совершенно не отличается по разрушительности действия любого другого дерева. Вбейте в грудь человека кол и посмотрите, что получается. Отличаются опять же области сплошного осинника, где что ни кол — то и осиновый. Понимаете меня? Именно там, где осина — оттуда эти фантазии. Там видели и там…э-э-э… ликвидировали, да, так, вампиров. Ну? Вот в вашем круге чесночном ищем осиновые области.

— Наверное, вот так? — автор обвел карандашом всю Европу до Уральского хребта. — Вроде, Сибирь — она больше хвойная?

— Ну-ка, ну-ка, — наклонился хозяин кабинета к карте. — Не забудьте еще, что вампиров просто не может быть там, где нет людей. Чем ниже плотность населения, тем ниже вероятность, что там есть вампиры. Следовательно, Европа. Пусть так. Но дальше…

— Серебро! — вскинул голову автор. Он уже понял, как и что надо делать.

— Вот-вот. Ищем серебро.

— Но это всего лишь вот тут, тут и здесь вот?

— Ну, и Урал все-таки покажите. Старые выработки, конечно, но ведь было когда-то…

Высокий и худой хозяин кабинета отошел к камину, протянул руки к низкому огню, постоял, согнувшись, потом с кряхтением распрямился, держась за поясницу, вернулся к столу:

— Вот, видите? Это уже не фантазия пустая, а реальность. Это — карта. И на ней вы кое-что нарисовали. А теперь еще раз: вампиры живут среди людей. Не в пустыне и не в тайге.

— А-а-а! Понял! — автор отметил в выделенных карандашом областях крупные города.

— Видите, как становится все меньше и меньше от сказки? А теперь вспомним, где в Средние века действовала инквизиция. Ну? Ведь именно ее трудами было покончено с вампирами во многих областях.

— Это что же получается? — автор откинулся на спинку стула, смотря на получившееся.

На карте оставался только один город, соответствующий описанию.

— Ну, вот. А эти "фантасты"…,- презрительно выделил хозяин кабинета, — Они же только о загранице и умеют придумывать.

— Но как это? Это же наш город!

— Именно, наш.

— Но…

— А вы почитайте статистические сборники, полистайте медицинские отчеты. Где у нас малокровие, а? Здесь, — палец ткнул в заштрихованный кружок. — Где исчезновения людей? Здесь. Где, наконец, при настоящем экологическом бедствии, отравленной воде, дымном небе — масса долгожителей? Тоже здесь. Надо меньше придумывать, но больше думать. Тогда вам поверит читатель. Тогда будут тиражи. Тогда будет хороший гонорар. Я понятно объясняю?

— Но как же… Почему читатель должен поверить? Ведь вампиров нет?

— А вот пока вы пишете о том, чего нет, вам и не верит никто. Пишите о том, что есть. Думайте, думайте. В общем, вот ваша рукопись. Мы ее не будем сжигать. Лучше я вам ее верну, а через месяц вы мне принесете первый переработанный вариант. Считайте, что у вас уже есть заказ, понимаете? Я буду вас печатать. Но на таких условиях. Ясно?

— Я попробую.

— Не попробовать, а ровно через месяц. Здесь же. Вот, отмечаю в календаре. Жду вас здесь в полночь через месяц.

Когда за автором закрылась дверь, хозяин кабинета зябко передернул плечами:

— А заодно пусть наши почитают. А то чуть что — диаспора, диаспора… А сами даже книжек новых не открывают. Безграмотный вампир — мертвый вампир! Пусть с детства учатся таиться и скрываться. Пусть знают, что их можно легко вычислить. А мальчик этот хорош… Если не догадается, если не испугается, если придет через месяц — будет с нами.

Последний дракон

— Зачем тебе это? Ты же всем мешаешь.

— Тебе не понять.

— А ты попробуй объяснить.

— Да что там объяснять…,- хмурый рыцарь сидел перед единственной кружкой пива — крестьянским пойлом — и раз за разом надоедливо и громко шоркал точильным камнем по своему мечу, лежащему на коленях. Иногда он поднимал меч, смотрел уныло вдоль кромки, трогал пальцем, качал головой, и снова — ш-ш-шик, ш-ш-шик, ш-ш-шик…