Сергей Джевага - Посох для чародея Страница 14

Дорога стала петлять среди холмов. Приходилось то карабкаться в гору, помогая себе посохом, то сбегать с крутых склонов, рискуя споткнуться и упасть носом в пыль. По моим подсчетам, прошло уже почти полтора часа, а значит, до Гента рукой подать. Успокоенный этой мыслью, я зашагал легко, почти весело. Думал: вот преодолею стражу на входе и махну домой спать. Завтра день рабочий, тяжелый. А мастер Логан не любит, когда работники клюют носом. Мало ли, а вдруг в плетении ошибешься. Заказы ведь серьезные, дорогие, напортачить нельзя.

Работа в мастерской Логана мне досталась случайно. Вообще спрос на магов-механиков в Генте небольшой.

Местный университет выпускает их каждый год в больших количествах. Поэтому работу найти трудно. Я обегал почти полгорода, но везде получил отказ. А потом случайно встретил на улице сокурсницу. Мы разговорились, и она, посочувствовав, подсказала обратиться к магу Логану, хозяину большой мастерской в южной части города. Недолго думая, я отправился туда и, к своему удивлению, получил работу. Логан, сухонький старик, полностью седой, долго смотрел на меня сонными голубыми глазами, задал несколько вопросов и, получив не очень внятные ответы, махнул рукой и сказал, чтобы я приступал к работе на следующий день.

Работа мне не очень понравилась. Много рутины, много расчетов и очень мало простора для фантазии. Построив схемы плетений по готовым шаблонам, зачаровываешь вещи, создаешь големов или заставляешь работать какой-то механизм, который до того работать отказывался. И так изо дня в день. Сплошное ремесло. Волшебство как искусство погибло в тот день, когда совет магов Свободных Земель вынес решение учить молодых адептов по новой системе: каждый получает лишь те знания, что требует его Дар. Да, стало безопаснее заниматься магией, но жесткая структура убила всю прелесть и романтику Искусства. Впрочем, работа приносит небольшие, но верные деньги. Это позволяет сносно существовать. Мне не грозит голодная смерть, хватает на приличную одежду. Но не более. Существовать — не жить. Надеюсь, разница понятна. А хочется именно жить, дышать полной грудью…

Кто-то скажет, что я дурак. Что тихо и мирно жить лучше, чем метаться, выискивая свое место в мире. И я полностью соглашусь. Сам так думаю. Хорошо ведь жить, ни о чем не думая, получать свою маленькую зарплату, вкусно жрать и сладко спать, тискать грудастых девочек по вечерам. Повторюсь — я согласен. Но… Что-то во мне протестует против такой жизни, заставляет дергаться, карабкаться куда-то, обламывать зубы и когти, стирать в кровь пальцы в попытке дотянуться до чего-то незримого, но такого прекрасного и желанного. Шепчет внутри, в душе: борись, иди, сражайся! И я сражаюсь. С серостью жизни, с самим собой… Со своей трусостью, глупостью, ленью.

Но иногда накатывает такая тоска, что хоть вой. И тогда я замыкаюсь в себе, ограничиваю круг общения, прячусь в своей маленькой раковине… Ведь я еще та улитка. Меня спасают лишь кисть, краски и холст. Я рисую. По вечерам, когда находит ощущение безысходности. Вся съемная комната на чердаке двухэтажного дома и центре Гента завалена картинами. Не знаю, насколько они хороши. Я их никому не показываю. Эти картины — проекция меня, моих мыслей и чувств. Так зачем людям знать, каков я, зачем думать? Ведь им и так хорошо в своих собственных крошечных мирках. Правда, братья в курсе, посмеиваются, но списывают все на мои чудачества. Эскер с жиру бесится, жениться ему надо. Аш постоянно подсовывает мне своих подружек и знакомых, пытается сводничать. Но пока без толку.

Года два назад я влюбился. По-настоящему, без памяти. А полгода назад Флори меня бросила. Нашла себе в Лугаре симпатичного молодого боевого мага, сказала: мол, извини, Эскер, но ты не понимаешь мою тонкую ранимую душу, нам лучше будет порознь. Несколько месяцев я метался в бешенстве, сходил с ума, чуть в петлю не полез. А потом успокоился. Душа зачерствела, и я стал немного взрослее. А о женитьбе после этого и не помышлял. Зачем? Большинству женщин нужен не ты, а твои деньги, твое имущество, положение в обществе. Они якобы любят за то, что ты — это ты, такой неповторимый и единственный. Наглая ложь! Женщины вообще живут инстинктами. И если инстинкт говорит, что этот самец лучше того, что он даст более здоровое потомство, лучше защитит и накормит, сбегут без колебания. Правда, наговорят перед этим много чуши про веление души, Судьбу и еще что-то возвышенное, чтоб оправдаться. Проститутки в борделе и то честнее. Они по крайней мере сразу говорят цену.

Погруженный в мысли, я и не заметил, как прошел еще час. В груди шевельнулся робкий червячок беспокойства. По моим расчетам, город должен был показаться уже давно. Но картина не менялась: вокруг все холмы, поросшие кустарником и редким лесом. Дорога петляет между ними, как змея, убегает во тьму. Неужто заблудился? Быть того не может.

Я остановился, задумчиво потоптался на месте. Ответвлений вроде не было, дорога тут одна. Так в чем же дело? Может, как раз за тем холмом и прячется Гент, а я просто так задумался, что потерял ощущение времени? Не удержавшись, я перешел на бег. Но за следующим холмом стен города конечно же не обнаружил. Не сбавляя хода, помчался дальше. Та же картина. Холмы, низины и кустарник. Уже понимая — что-то не так, побежал изо всех сил. Но только сбил дыхание и в конце концов остановился.

Горячий пот стекает по лбу, заливает глаза, щиплет, в груди сипит, противно булькает. Ноги и руки тяжелые, словно свинцовые. Перед глазами красные круги. Правильно тот гном говорил — слабак я. Надо больше двигаться, да и с мечом давно не упражнялся.

Но что же делать?

Кляня себя на чем свет стоит — дурак, умудрился в знакомых местах заблудиться, — я решил забраться на ближайший холм с лысой верхушкой и разведать обстановку. Пока лез, пару раз упал, извозился в грязи, как свинья, и в кровь ободрал лицо о колючие ветки. Проклятый посох оттягивал руки, норовил вырваться и затеряться во тьме. Попробовал им опираться, но он скользил по траве и предательски уезжал в сторону.

Наконец я забрался на вершину и тут совсем пал духом: вокруг ничего, темно, как в чулане, лишь проступают силуэты ближайших холмов. Небо затянуло облаками, даже свет звезд мне не помощник. Я выругался и начал искать огни города во тьме. Хоть какой-нибудь ориентир! Повертелся на месте, но тьма стояла — хоть глаз выколи.

— Мронова тьма! — пробормотал я. — Где Гент?

Пришлось признать, что все-таки заблудился. Я выругался еще раз, используя все известные мне крепкие выражения, и стал думать, что делать дальше. Можно продолжать идти по дороге. Но кто знает — а вдруг действительно пропустил развилку и теперь ухожу от города все дальше? Лучше переночевать где-то здесь. Жаль, плаща нет, к утру станет совсем холодно. Но костер разложу, как-нибудь перетерплю. Вот смеху-то будет, если город в десятке шагов, а я просто не вижу… Тогда я у себя на лбу большими красными буквами выведу слово — лопух! Пусть все видят, кто я.